Соедини свое сердце с моим

Она стояла на верхней ступени лесенки, так, что ее ноги были лишь частично погружены в воду, когда в нескольких футах от нее из воды показалась темная голова Этьена.

— Трусиха!

— Я же говорила тебе, что не люблю воды. Мне холодно!

— Холодно? Я знаю из надежного источника, что воду в бассейне подогревают до двадцати четырех градусов. Естественно, я рассчитывал на другую экипировку. — Он пожал плечами, внимательно разглядывая ее ансамбль из белого хлопчатобумажного английского кружева. — Сосредоточимся на нашей задаче.

Этьен смотрел на нее из-под прищуренных век. Анна вновь задрожала. Она была беззащитна перед чувственными движениями его бедер.

— Мне ничто не поможет, — пробормотала она, спускаясь на одну ступеньку.

— Не спеши.

— Я всеми силами стараюсь…

Внезапно Анна отчаянно закричала, почувствовав, что потеряла опору под ногами.

— Ох! — выдохнула она, встав на дно.

— Успокойся. Ничего не случилось.

Страх утих, но Анна оставалась напряженной и подозрительной.

— Тебя не было сзади, чтобы облегчить мне падение, — проворчала она обиженно. Этьен улыбался до обидного безжалостно, сверкая белыми зубами.

— Иди сюда. Давай руки. Или не доверяешь мне?

Увлеченный своей затеей, он стал похож на мальчишку.

Анна решилась и потянулась к нему через то пространство, которое их разделяло. Она безумно боялась воды. Разум подсказывал, что она в безопасности, но как быть с адреналином, захлестнувшим ее тело? Сердце билось так сильно, что Анна почувствовала недомогание.

— Давай! Первый шаг — самый трудный.

Этьен был совершенно прав, но и второй и третий шаг дались Анне не легче.

Полчаса спустя она уже решилась погрузить в воду голову и вынырнула задыхающаяся, но счастливая.

— Я сделала это!

Анна обхватила руками шею Этьена и крепко поцеловала его в губы.

— Все бы мои ученики так здорово выражали свою благодарность!

— А скольких женщин ты научил плавать?

Анна положила руки на плечи Этьену, оторвавшись ногами от пола, и плавала в таком положении.

— Я еще тебя не научил.

— Ты не ответил на мой вопрос.

— Упрекаешь меня, да?

— Почему ты вдруг заговорил, как… юрист?

— Я и есть юрист.

— Слабое оправдание.

— Не хватит ли нам на сегодня?

— Может быть.

— Признайся, тебе понравилось?

— Очень.

— Я поплаваю, пока ты примешь душ.

Анна почувствовала разочарование, ей бы хотелось больше интимности. Этому способствовала окружающая обстановка. Но казалось, что единственной целью Этьена было научить ее плавать. Какое-то время она смотрела, как он с ленивой фацией погружается в воду, а затем направилась в душ.

Она расчесывала мокрые волосы, когда услышала, как Этьен вошел в душевую кабину. Анна выжала воду из мокрого белья и направилась обратно к бассейну дожидаться Этьена, пока он принимал душ.

— Ты выглядишь согревшейся, — заметил Этьен, подходя.

Анна сидела в кресле. Она снизу вверх заглянула ему в лицо.

— Должно быть, система подогрева стоила целое состояние, — ответила она, облизывая капельки пота с верхней губы.

Этьен взял ее за локоть, и она поднялась на ноги.

— Я думал о том, чтобы соорудить бассейн у нас дома. Твое мнение?

— А это не слишком экстравагантно?

— Мне кажется, наш бюджет выдержит.

В его словах не было никакого намека, но Анна почувствовала себя неловко.

— Я просто забыла, что ты богат, — пробормотала она, когда они покидали квартиру. — Наверное, это звучит глупо, но во мне глубоко укоренилась привычка экономить на всем.

— Сколько тебе было лет, когда умерли твои родители?

— Я никогда не знала своего отца. Наверное, он где-то существует. Мама умерла, когда мне было четыре года, и я переехала к бабушке. Когда с ней случился удар, меня отдали в детский дом.

— Должно быть, это было ужасно.

— Потому и я такая ужасная.

— Я начинаю понимать тебя.

Долгое время Этьен видел в ней лишь молчаливость и сдержанность. Теперь же заметил, что эта женщина удивительно непроста. Раньше он не обращал внимания на разницу в их мнениях по вопросам воспитания детей, хотя она всегда внимательно выслушивала его слова, но каким-то образом выходило так, что в конечном счете он соглашался с ней, даже не понимая, как это получалось.

Ее сегодняшние попытки бунта нельзя было игнорировать, и, хотя они действовали на нервы, он признавал ее правоту. Анна оказалась книгой с неудачной обложкой, которую, как любую хорошую книгу, невозможно было отложить, однажды взяв в руки.

— У меня очень хорошо развит инстинкт самосохранения, — сказала Анна.

Выйдя на улицу, она обрадовалась осенней прохладе, остудившей ее разгоряченное тело.

Садовник сгребал на газоне опавшие листья. Открывая дверцу машины, Этьен поздоровался с ним.

— Так ты из-за этого инстинкта вышла за меня замуж? — неожиданно спросил Этьен, садясь за руль.

Вопрос поверг Анну в шок.

— Я… я… А из-за чего еще? — Она небрежно пожала плечами, внутренне содрогаясь.

До сих пор Этьен никогда не задавал ей прямого вопроса. Анна думала, что это не имело для него значения, раз и так все шло, как он хотел. Она с любопытством взглянула на его профиль. Что он ответит ей, узнав правду?

— А тебе не нравится?

— Нравится ли мне, что ты пошла за меня замуж из практических соображений? В тех обстоятельствах мои возражения звучали бы лицемерно. Если бы ты была вроде Патриции, я бы никогда не сделал тебе предложение.

— Кто такая Патриция?

— Она работала после Софи, но до Ребекки, — пояснил Этьен, напряженно хмурясь, вспоминая имена прежних гувернанток.

— Чем же замечательна Патриция?

— Она смотрела на меня собачьими глазами, — сказал он, содрогнувшись при воспоминании. — Всегда находила повод, чтобы постучаться в мою дверь среди ночи, будучи одетой в прозрачную рубашку.

— Ты считаешь, у бедной девушки был настолько плохой вкус, что она влюбилась в тебя? — игриво спросила Анна. Мысль о том, что Этьен будет думать о ней так же, горечью отдалась у нее во рту.

— Какая там любовь? Сомнительно. Возможно, просто слепое увлечение.

— Думаешь, она жаждала заняться с тобой любовью? — предположила Анна. Она повернулась к Этьену, воинственно выставив подбородок. — Какой ужас: спать с гувернанткой! Подумать только!

— А ты рассчитывала заняться со мной любовью? — неожиданно спросил Этьен.