Согретая льдами. Книга 2

Боль возникала тут и там, порождая сначала жалость к себе, а затем гнев на мужчину. Я честно старалась терпеть, держать себя в руках. Ногти до боли впились в ладони, нижнюю губу закусила так, что почувствовала вкус собственной крови, но терпела. Ощущения становились болезненнее.

Кейн не останавливал магические атаки ни на секунду, продолжая терроризировать мое тело. Хотелось спрятаться, попросить прекратить. Однозначно, он садист, каких еще поискать.

Тело содрогалось, раздражение росло в геометрической прогрессии. Мне не хотелось быть мишенью для битья. Я ведь просила учить, а не издеваться! Как можно контролировать себя, когда происходит настоящая пытка?

Точечные удары закончились, начались хлесткие. Следов они не оставляли, было лишь ощущение нестерпимой боли. На глаза навернулись слезы. С тех пор как я попала в Илизир, меня то и дело пытают. То морально, то физически. Только сейчас я сама подписалась на муки.

Терпеть становилось невыносимо. В голове поплыл приятный прохладный туман, затмевая сознание, а губы против воли произнесли лишь одно слово.

— Хватит, — незнакомый стальной голос вырвался из моей груди.

Следом за этим последовала мощная волна ледяной магии, сносящей мужчину вместе с креслом. Хорошо, что в интерьере ваз и различной хрупкой мелочи нет, иначе бы все превратилось в осколки.

— Ты терпишь! Не владеешь собой, лишь выжидаешь, когда все закончится, — спокойно констатировал мужчина, поднимаясь с пола и стряхивая с себя корку льда. — Твоя магия работает спонтанно, потому что ты не владеешь собой. Она решает за тебя, когда стоит действовать и какой силой.

— Кейн, ты делал мне больно! — буркнула на мужчину, несмотря на то, что прекрасно понимала, что он прав.

— Если ты научишься контролю в такой ситуации, то ничто не сможет завладеть твоей волей, — пояснил мужчина. — Соберись. Пусти в себя эмоции и управляй ими, принимай, перестань прятаться. Еще раз.

Так мы продолжали по меньшей мере еще раз десять, пока я не усвоила урок, что перетерпеть не получится. На пике я теряла контроль и сносила наставника ледяной волной.

Когда же удалось ухватиться за прохладные потоки и направить их не на взрыв, а на прохладу, которая остужала эмоции, держаться стало гораздо легче. Я ощущала свою магию и знала, что смогу ей воспользоваться по своему желанию.

Дальше были первые попытки защиты не ударом по врагу, а созданием щита. Когда контролируешь эмоции и разум, то проще представить перед собой ледяную стену. Получилось не сразу.

Сначала стена была легко пробиваемая. Затем прочнее, но недостаточно. Но я упорно старалась. Хватало, конечно, меня ненадолго. И все-таки это был заметный прогресс применения силы с трезвым рассудком, а не под влиянием внешних факторов.

Удивительно, но Кейн остался доволен тренировкой. Я даже заслужила от него похвалу. И гордилась этим.

Да, в свободное время мы можем издеваться друг над другом, задевать, высмеивать, но, когда речь заходила о деле, то мужчина менялся. Он был полностью сосредоточен на том, что делает. И, если хвалил, то без тени иронии и лишь по заслугам.

Наставник из него вышел суровый, но очень действенный. Как он сам сказал, что при нежном обращении в обучении бойцов не получается. Это касается не только мужчин, простых девушек, но и принцесс и королев. Таковы его методы.

За один день уважение к Кейну с моей стороны возросло в разы. Я сама отмечала свои успехи за день, которых не добилась за недели. Если так пойдет дальше, то совсем скоро я окажусь дома.

Когда с тренировкой было покончено, мне было разрешено расслабиться и все-таки присесть в кресло. Кейн позаботился о горячем ароматном чае и сладостях.

— Ешь, тебе сейчас нужно, — скомандовал мужчина. — Позже, когда передохнешь, принесут нормальную еду. При таком режиме тебе нужно есть, а то скоро просвечивать будешь.

В знак согласия в животе громко заурчало. Я смутилась, опустив глаза в пол. Собственный организм — предатель!

— Придется еще и за твоим питанием лично следить, — заметил мужчина. — Мне не нужен хладный труп через пару дней. Все-таки хотелось бы гордиться своими учениями, а не избавляться от королевской особы другого мира.

Вот и вернулась его излюбленная манера общения со мной.

— Как-то времени не хватает на еду, знаешь ли. То обмороки, то приключения, то незапланированные трагедии, — шикнула на мужчину, но затем дружелюбно улыбнулась.

Начинаю привыкать к нашему общению. В деревне видела, как братья и сестры так общались, постоянно подначивая друг друга и дразня. Невольно произошла ассоциация с моим наставником. Словно старший брат. Заботится, но не упускает момента поддеть.

— На сегодня с обучением закончили, отдыхай. У меня еще дела, вернусь позже, — сообщил Кейн. — Еду принесут к дверям через тридцать минут.

Больше не говоря ни слова, мужчина ушел, оставляя меня одну.

Глава 20

Дни полетели незаметно. Каждое утро начиналось с раннего пробуждения, затем следовала тренировка. К слову, тренировка теперь была не одна. Помимо утренних изнурительных упражнений, были и вечерние. Нагрузка увеличивалась, а характер закалялся.

В перерывах между физическими упражнениями, наставник натаскивал меня в магии. Когда с упражнениями на контроль было покончено, то мы перешли к практическим навыкам использования волшебства в бою.

Кейн оказался прирожденным учителем. Он грамотно выстроил мое обучение. На неделе у меня был лишь один выходной, который я проводила в распутывании паутины, что так ловко сплели вокруг меня.

Постепенно я пришла к выводу, что стоит подвергнуть сомнению абсолютно все, что произошло со мной с момента попадания в Дорен. Естественно, доверие к Люцерию пропало. Как я могла так заблуждаться?

Человек, который обманом оставил меня здесь, не может стать другом. Очень умелый манипулятор. Кстати, этот манипулятор не оставлял попыток возобновить наше общение.

Сначала он пытался лично меня подкарауливать, когда я шла на тренировки и возвращалась с них. Были высокие речи о том, что он виноват и хочет исправиться. Говорил что-то о совместном будущем, о помощи, которую обещал. Я особо не вникала, желания не было.

Положительная сторона тренировок Кейна не только в применении магии, но и в том, что я научилась владеть собой. Теперь я не испытывала сочувствия и жалости к каждому встречному. Не готова прощать проступки по отношению ко мне, которые были подло продуманы.