Согретая льдами. Книга 2

— Люцерий пытается найти генетическую причину изменений, которые произошли с первыми чернокожими. Они ведь не только магию поменяли, но и внешний вид.

— Подожди. Зачем это ему? — нахмурила я. — Вы, вроде бы, не жалуетесь на свою внешность. Во дворце некие считают это превосходством.

Мужчина поднялся, становясь напротив меня. Что-то в его позе выдавало несвойственное ему волнение.

— Сейчас мне придется окончательно сделать выбор на чьей я стороне.

— А ты еще не определился? — удивленно вскинула бровь.

Не нравится мне такой поворот в разговоре. Ощущение, что Кейн скрывает что-то важное. Давить на него не хочется, но подозрения о его верности Люцерию укрепляются.

Ну же, не молчи. Выдавай все, что у тебя на уме.

Будто услышав мои мысли, брат ответил.

— Определился, — ответил и кивнул как будто сам себе. — Я знаю очень много о планах Люцерия и расскажу тебе. Но для начала кое-что поясню.

— Слушаю тебя внимательно, — подбодрила его к откровению и вернулась на поваленное дерево.

— Мои глаза такие же, как у Люцерия, и отличаются ото всех остальных чернокожих. Дело в том, что по силе я лишь слегка уступаю королю. Компенсировало это мастерство и долгие годы выходок за стену. Люц всегда держал меня рядом, а я был не против. Ценить мне некого, так хоть за народ повоюю. Плюсами также являются контроль и некая свобода воли, — сделав паузу, Кейн дал мне время переварить информацию. — Я бы мог стать королем, Снежа. Только мне неинтересно управлять королевством и сидеть на троне. Знаю, что ты продолжаешь сомневаться во мне. Но единственный родственник, пусть и дальний, важнее всего остального.

— А дальше? — нетерпеливо отозвалась я. — Какие планы у Люцерия?

— Мы давно знали о твоем мире, об Илизире.

Сказать, что я в шоке? Я в ужасе. Давно, для живущих столетиями, — срок долгий. Я сама-то знаю о своем первоначальном мире всего ничего.

Кейн тем временем продолжил.

— Сейчас я вручаю тебе информацию, которая убедит в том, что я на твоей стороне, — вкрадчиво утвердил мужчина. — Уверен, что ты уже знаешь о тех, кого поглотила тьма в этом мире? Так вот, на самом деле сейчас на их месте соулы в обличии людей. Настоящие носители души в Дорене. Помнишь лабораторию? Они там.

Я задохнулась.

— Ты…Ты хочешь сказать, что среди илизирских подданных создания Люцерия?

Кейн кивнул в подтверждение.

— Когда бежали наши предки из Дорена в Илизир, они закрыли проход неплотно. Со временем удалось делать прорывы. Они были крохотные и на короткое время. Сперва соулы направлялись для разведки. Наш народ не выдержал бы прямого столкновения с Илизиром. Мы выжидали…

— Извини, уточню. Одно дело эксперименты, другое дело столкновение. Так у Люцерия научный или военный интерес? — перебила я.

Да-да, не умею дослушивать до конца. Уж очень хочется разобраться.

— Научный с целью победы в войне, — вздохнул Кейн. — Пойми, Снежа, мы выросли на рассказах о злобных предателях, нас обучали и тренировали. Ненависть и жажда мести в нашей крови превыше всего. Возвращаясь к моему рассказу, с приходом Люцерия к власти, наш мир перестал просто собирать информацию. Теперь соулы копировали жителей Илизира. Их память и повадки. Так как информации о вашем мире было много, то мы точно знали в кого лучше вселяться.

— Арафей, — догадалась я.

— Верно, — подтвердил мужчина. — Ты даже не представляешь масштабы поражения Илизира. Я знаю Люцерия с детства. Раньше он не придерживался таких воинственно-радикальных взглядов. После обряда и посвящения в короли на артефакте тьмы, который сделал нас теми, кто мы есть, он поменялся.

— Виноват во всем произошедшем лишь один. И он давно мертв. Почему мы должны расплачиваться за желание предков жить? — недоумевала я. — Ваши предки выжили лишь потому, что в них уже была черная магия. Чистокровные доренцы не смогли бы пережить этой катастрофы…

Такая простая истина. Как бы жилось легче, если бы это поняли все.

— Так-то оно так, Снежа. Только в нас укоренилось, что вы враги, которые живут лучше нас, — поджав нижнюю губу, ответил брат. — За счет нас.

— И в тебе? — обреченно взглянула на брата. — Ты хочешь смерти всех живущих здесь?

— Раньше, когда я был молодым, — да. Я готов был идти и убивать голыми руками. Кровь кипела, голова вторила буре. Ведь как так, мы не можем выйти из четырех стен, а вы наслаждаетесь чистым и светлым миром?

Я молчала. Прожив на Земле всю жизнь, не могла ни подтвердить, ни опровергнуть его слова. Хорошо ли здесь жили? Наверное. Моя история началась уже с того момента, как соулы захватили Илизир.

А Кейн продолжил.

— Сейчас, зная, что здесь все не так радужно из-за наших действий, мне не по себе. Невинные девушки другого мира продаются и истязаются нашими порождениями. А одна мысль о том, что с тобой могло произойти то же самое…

Мужчина зарычал, сжимая кулаки.

— Поэтому я отвечаю на твой вопрос — нет. Никто не заслуживает смерти. Ведь они тоже чьи-то родственники, дети, родители, братья и сестры. Я не возьму на себя такую ответственность.

С души упал камень.

Если быть честной, то не похож Кейн на горячего, вспыльчивого мужчину. Сомневаюсь, что сейчас этот серьезный главнокомандующий способен броситься в бой без оглядки.

— Спасибо, — прошептала я. Слезы скопились в глазах, закрывая обзор.

— Ты чего? — растерялся мужчина. — Верни мне привычную язву.

По губам расплылась улыбка, несмотря на стекающие ручьями слезы. Я доверяла и обманывалась за последнее время слишком часто. Но это доверие оправдало себя. Кейн не подвел. Внутри зрело стойкое чувство, что вместе мы дойдем до конца.

Я не чувствовала холода, а Кейн терпеливо молчал. Поэтому мы приступили к планированию нашей операции по освобождению Леделии.

Спорили много. Мужчина считал, что я недостаточно подготовлена, хоть и сам тренировал. Особое бешенство вызывали аргументы с привязкой к моему «положению».

Договориться становилось все сложнее, а пунктов было много. Когда наши жаркие споры начали выматывать, мы взяли пятиминутный перерыв. Разошлись на расстояние нескольких шагов друг от друга, отвернувшись. Кейн хоть и брат мне, но все такой же несносный, как на тренировках. Никакая забота не оправдает его поведения.