Сокровенная правда

Сергей приезжает через час. Как только вижу, что входная дверь открывается, я вскакиваю с дивана. Вместо того чтобы подойти, он бросает взгляд в мою сторону и идет к лестнице. Я стою посреди гостиной, смотрю на его удаляющуюся фигуру и думаю, что, черт возьми, происходит. Тогда я принимаю решение. Если он хочет, чтобы его оставили в покое, то не бывать этому, потому что мне нужно знать, что с ним все в порядке.

Я поднимаюсь по лестнице как раз вовремя, чтобы увидеть, как он идет в свою спальню. Войдя в комнату, я не вижу его там, но в ванной течет вода.

— Сергей? — зову я и, не получив ответа, подхожу и открываю дверь.

Сергей стоит перед раковиной, склонив голову, а его руки так сильно сжимают край тумбы, что побелели костяшки пальцев.

— Феликс не должен был давать тебе слушать аудиоканал, — говорит он, не поднимая головы.

Я делаю пару шагов вперед и кладу руку на его.

— Почему?

— Потому что, Ангелина, мне не по душе идея, что ты слушаешь, пока я убиваю людей.

Он по-прежнему не смотрит на меня. Вместо этого сосредоточенно глядит на раковину, его челюсть крепко сжата. Я выключаю воду, затем кладу руку ему на щеку и медленно поворачиваю его голову к себе.

— Слышать или видеть, как убивают людей, для меня не новость, Сергей. — Я провожу тыльной стороной ладони по его лицу. — Ты весь в крови.

— Это не моя.

— Хорошо. — Я киваю и начинаю расстегивать его жилет.

Когда он стягивает жилет через голову, из него вырывается глухое ворчание.

— Черт, — бормочет он, хватается за рубашку и стягивает ее, открывая красный след между черными линиями татуировок.

— Сергей! — Я ахаю и наклоняюсь ближе, чтобы осмотреть его. — Это от выстрела?

— Просто синяк. Бронежилет остановил пулю.

Я слегка провожу кончиком пальца по поврежденной коже. Он мог умереть. Как они могли позволить ему пойти туда одному?

Он нежно берет меня за подбородок и поднимает мое лицо вверх.

— Это всего лишь легкая травма. Такое случается.

Он говорит так, как будто след от пули — пустяк. А что, если бы на нем не было бронежилета? Что если бы пуля пробила бронежилет? Я смотрю в его глаза и сжимаю лицо Сергея между ладонями, а затем прижимаюсь губами к его губам. Секунду или две он не отвечает, но потом обхватывает меня за талию и атакует мои губы.

Он поднимает меня на столешницу рядом с раковиной. Сергей отрывается от моих губ и глядит на меня, склонив голову набок.

— Ты знаешь, во что ввязываешься, Ангелина? — спрашивает Сергей, а я смотрю широко распахнутыми глазами, как он достает нож, пристегнутый к его бедру.

Я слежу за здоровенным лезвием, когда он перемещает его к моей груди и слегка изогнутым кончиком поддевает первую пуговицу моей рубашки. На гладкой металлической поверхности несколько темных пятен, похожих на засохшую кровь. Он пытается меня напугать?

— Да. — Наклонив голову, смотрю в его светлые глаза. Может, я и выгляжу скромной мышкой, но меня нелегко напугать. Люди, которые готовы убить, чтобы защитить, меня не пугают. Я боюсь лишь тех, кто причиняет боль другим для собственного удовольствия.

Я сжимаю его пальцы вокруг рукоятки ножа. Пуговица отлетает в сторону, с грохотом падая на пол.

Он опускает лезвие ниже, подставляя кончик под следующую цель.

— Уверена?

Я киваю, и вторая пуговица падает на пол. Вскоре за ней следует третья, и я сижу, не двигаясь, пока он продолжает срезать их до последней. Сделав глубокий вдох, я стягиваю рубашку и бросаю ее на пол. Сергей слегка улыбается уголками губ, и я втягиваю воздух, когда холодное лезвие слегка прижимается к середине груди.

— Мне нравится этот лифчик, — с придыханием говорю я.

— Мне тоже, — отвечает он, просовывая палец под ткань, скрепляющую чашечки, и двигая кончик ножа вверх. — Но я предпочитаю снять его.

Он разрезает тонкую ткань, и я вся трепещу.

Не отрывая взгляда от его глаз, отбрасываю испорченный кусок кружева рядом с рубашкой и откидываюсь назад. Сергей опускает нож в раковину, затем просовывает пальцы под пояс моих джинсов и наклоняет голову, пока его лицо не оказывается прямо напротив моего.

— Потом пути назад не будет, детка, — предупреждает он.

Да, думаю, не будет. Опираясь ладонями на стойку, я приподнимаю попку, пока он спускает мои брюки по ногам. Я ожидала, что он снимет с меня трусики, но вместо этого снова достает нож и кладет его мне между ног, прижимая плоскую сторону лезвия к трусикам. Я вздрагиваю. Сергей криво усмехается, и я стону, чувствуя, как между моих ног собирается жидкость. Он едва прикоснулся ко мне, но я уже на грани оргазма.

Он двигает нож вверх и в сторону, пока не достигает моего бедра, цепляет кончиком стринги и разрезает их.

— Тебе нравится портить мое нижнее белье?

— Безумно. — Он ухмыляется, затем повторяет действие с другой стороны. Последний кусочек ткани на мне спадает, оставляя меня совершенно голой, выставленной на обозрение ему под ярким флуоресцентным светом. Если бы это был любой другой мужчина, я бы нервничала. Но не с Сергеем. Он уже видел меня в худшем виде, поэтому не чувствую необходимости прятаться от него.

Не отрывая глаз от моих, он начинает расстегивать кобуры на бедрах, и оружие одно за другим падает на пол. Пистолет. Запасные магазины. Еще один нож. Наконец, он снимает штаны и боксеры и предстает передо мной во всей своей обнаженной красе. Когда смотрю на его твердые тугие мышцы, рельефные и безупречно проработанные, меня осеняет понимание. Его тело прекрасно, но это не просто показуха. Как и пистолеты, и ножи, которые сбросил, тело Сергея — это оружие, отточенное до совершенства и способное покончить с жизнью человека с минимальными усилиями — что я и наблюдала сегодня вечером.

Он придвигается ближе и берется левой рукой за мою шею, а правой скользит по спине и тянет меня вперед, пока не упирается головкой члена мне в сердцевину. Меня должно беспокоить то, что он только что оборвал несколько жизней теми же руками, удерживающими меня сейчас. По его рукам и лицу размазаны брызги засохшей крови. Но я не беспокоюсь. Вместо этого обхватываю ногами его талию и наслаждаюсь тем, как его член входит в меня. Он слишком большой, и я вскрикиваю, когда принимаю его. Мне все еще немного больно, но меня это не волнует. Несколько мгновений мы не двигаемся, глядя друг другу в глаза.

Сейчас все как-то по-другому. Тогда, в машине, это были просто два человека, поддавшиеся сексуальному влечению и действующие в соответствии с ним. Но в этот миг… все по-другому.

До сегодняшнего вечера я не понимала, кто такой Сергей Белов. Я слышала, как он убил шестерых вооруженных людей, быстро и эффективно, без колебаний. Теперь знаю. Я влюбилась в хладнокровного убийцу.

Зачарован. Кажется, что мой член вот-вот взорвется, но я не двигаюсь. Ангелина, не мигая, смотрит в мои глаза, и я полностью загипнотизирован. В ее взгляде нет страха. Нет нежелания. Люди редко смотрят мне в глаза. А если и пробуют, то большинство быстро отворачиваются, как будто боятся того, что могут увидеть, если посмотрят слишком пристально. Ее рука лежит на моем плече, ногти пронзают кожу, Ангелина одновременно обхватывает ногами мою талию и притягивает меня еще ближе.