Сокровища и реликвии Британской короны

Принц Альберт нередко разрабатывал дизайн украшений для своей царственной супруги.

В апреле 1845 года Виктория записала в своём дневнике: «Перед ужином мне сделали причёску, с очаровательной диадемой из бриллиантов и изумрудов, узор для которой придумал мой милый Альберт». Эта изящная диадема в неоготическом стиле, напоминающая венцы средневековых королев — узкая основа, небольшие зубцы, — была украшена крупными изумрудами. Позднее к ней были добавлены серьги и брошь, и на семейном портрете Виктории, Альберта и пяти их детей, написанном Винтерхальтером в 1846 году, королева изображена именно в этой небольшой, но очень величественно выглядящей тиаре.

А несколькими годами ранее принц Альберт разработал узор для другой тиары, всё в том же стиле; но на этот раз в бриллиантовое основание были вставлены крупные сапфиры. Её тоже можно увидеть на портрете молодой Виктории, причём, если судить по нему, эту тиару королева надевала не только обычным образом, так, чтобы она возвышалась надо лбом, а порой вместо этого окружала ею тяжёлый узел волос, собранный на затылке. После смерти мужа в 1861 году Виктория редко носила короны и тиары, но на портрете 1874 года уже пожилая королева изображена в белом вдовьем чепце, с которого ниспадает кружевная вуаль, а сверху надета бриллиантово-сапфировая тиара, подарок от человека, смерть которого королева оплакивала всю оставшуюся жизнь.

Обе тиары, и изумрудная, и сапфировая, не входят в коллекцию нынешней королевы. Кому точно принадлежит первая, неизвестно, судя по всему, кому-то из многочисленных потомков Виктории, и где она сейчас, также неизвестно. Вторую королева некогда подарила старшей дочери, сейчас она в частной коллекции графа Хервуда, двоюродного брата Елизаветы II, и порой выставляется в музеях.

Вернёмся к тиарам Елизаветы — мы перечислили далеко не всё из того, чем владеет Её Величество. К примеру, есть бриллиантовая тиара с узором в виде пчелиных сот, сделанная в 1920-х годах в знаменитом ювелирном доме «Бушерон», а приобрела её миссис Маргарет Гревилл, близкая подруга королевы Марии. Она скончалась в 1942 году и оставила её невестке Елизавете (супруге Георга VI, матери Елизаветы II) все свои великолепные драгоценности, среди которых была и эта тиара.

Почему именно ей, а не своей подруге Марии? Когда леди Елизавета Боус-Лайон выходила замуж, её супруг был всего лишь Альбертом, герцогом Йоркским, младшим братом наследника престола. Она, безусловно, получила подарки на свадьбу, но они были далеко не такими роскошными, какие могла бы получить супруга будущего короля. Впоследствии старший брат герцога Йоркского, ставший королём Эдуардом VIII, отрёкся от престола, и герцог стал королём Георгом VI. Но большая часть драгоценностей осталась у королевы Марии, так что у королевы-консорта Елизаветы их было не так уж и много. Быть может, именно это и послужило причиной того, что миссис Гревилл сделала наследницей именно её, а не королеву-мать Марию, у которой украшений и так было довольно. Елизавета впервые надела тиару уже после войны.

Колода тасуется причудливо — миссис Гревилл была крёстной матерью маленькой Розалинды Кабитт, одной из внучек другой своей подруги. Тогда никто и предположить не мог, что впоследствии дочь Розалинды, Камилла, станет второй супругой Чарльза, принца Уэльского, правнука королевы Марии. Правнук и правнучка двух подруг миссис Гревилл поженились, и теперь Камилла носит эту величественную тиару.

Парюры

— Примите этот ларец и не удивляйтесь тому, что найдёте в нём.

Ровена открыла небольшой ящичек в серебряной оправе и увидела ожерелье и серьги из бриллиантов несметной ценности.

Вальтер Скотт. Айвенго (перевод Е. Бекетовой)

В начале XVII века мода на украшения изменилась очередной раз. Более лёгкие и тонкие, чем раньше, ткани костюмов требовали соответствующих драгоценностей, всё более популярными становились бриллианты, из которых делали изящные украшения и даже целые гарнитуры — так родились бриллиантовые парюры.

Слово «парюра» (от французского parure) означает «убор», «украшение». Так называли головное украшение, тиару или диадему, а, кроме того, это слово стало обозначать и целый драгоценный гарнитур, все предметы которого подходят друг к другу по материалу, то есть металлу и драгоценным камням, и оформлению. В такой гарнитур Могло входить до пятнадцати предметов — тиара, колье, серьги, браслеты, броши, подвески, пуговицы, пряжки, запонки, гребень, шпильки и т. д. Так называемая большая парюра, полная, полный набор, надевалась редко, только в самых торжественных случаях; малая, полупарюра, включала несколько предметов, обычно два-три, например, колье и серьги или колье, серьги и брошь.

Большая парюра была, по сути, привилегией особ королевской крови и тех, кто бывал при дворе; именно события при дворе — коронация, свадьбы, официальные приёмы и т. д. — требовали столь роскошных драгоценностей.

Но начнём мы свой рассказ о парюрах королевской коллекции с весьма скромного гарнитура. Скромного, но необычного, изящного, и оттого, быть может, вызывающего куда более тёплые чувства, чем те, что возникают при взгляде на каскады бриллиантов.

В ноябре 1839 года Альберт Саксен-Кобург-Готский, будущий принц-консорт, отправил в подарок своей невесте брошь в форме веточки с цветками померанцевого дерева — «флёрдоранжем», искусственными цветками апельсина, которыми украшали причёски невест. Листочки были из золота, белые, весьма натурально выглядевшие цветы — из фарфора.

Виктория и Альберт обвенчались в феврале 1840 года; через пять лет, в декабре 1845 года королева получила вторую брошь, точно такую же, и серьги. Ну и, наконец, в феврале 1846-го, к шестой годовщине свадьбы, был сделан браслет в том же стиле. Изнутри он отделан чёрным бархатом, чтобы мягко прилегать к руке, а среди фарфоровых цветов скрываются четыре крошечных зелёных «яблочка» — к февралю 1846-го у супругов было четверо детей (правда, уже в мае семья пополнилась ещё одной дочерью). Пока был жив Альберт, королева Виктория надевала эту парюру или отдельные предметы из неё на каждую годовщину свадьбы. В 2010 году её можно будет увидеть в музее Виктории и Альберта, на выставке «Виктория и Альберт, искусство и любовь», посвящённой одному из самых счастливых браков английских монархов.

В коллекции Елизаветы II есть парюры куда более роскошные, и среди них особо выделяется «Кембридж и Дели Дурбар», наверное, самый знаменитый в мире гарнитур с изумрудами.

В июне 1911 года состоялась коронация Георга V и его супруги Марии, а в декабре того же года на торжественном приёме при дворе вице-короля Индии, так называемом дурбаре, Георг и Мария были провозглашены императором и императрицей Индии. Поскольку королевские регалии не должны были покидать пределы страны, то для торжества в Индии для Георга V сделали новую корону, а для королевы — изумрудную тиару. И «императорская корона Индии», о которой речь пойдёт позднее, и тиара стали личной собственностью монархов и не вошли в драгоценности короны.

Что касается королевы Марии, то, помимо тиары «Дели Дурбар», в парюру входят брошь и колье, а в её «Кембриджскую» часть — серьги, браслет, короткое, плотно облегающее шею колье (чокер) и стомакер. И если с «делийской» частью названия всё понятно, то откуда «кембриджская»?

Мы уже упоминали принцессу Августу Кембриджскую, в связи с бриллиантово-жемчужной тиарой. В 1818 году Адольф, герцог Кембриджский, женился на принцессе Гессенской, и во время своего свадебного путешествия они посетили, в частности, Франкфурт. И там, приняв участие в благотворительной лотерее, юная герцогиня выиграла главный приз — ларец, в котором было около сорока изумрудов-кабошонов, от небольших до очень крупных. Можно только догадываться, было ли это случайностью, но в любом случае Августа была счастлива получить такой неожиданный подарок и заказала впоследствии множество самых разных украшений, в которые вошли так неожиданно доставшиеся ей изумруды.

Августа, скончавшись в 1889 году, завещала их своей младшей дочери, Марии Аделаиде Кембриджской, герцогине Текской. Сама «Толстая Мэри», как прозвали ту в Англии, умерла в 1897 году, и изумруды достались её сыну Фрэнсису, «Фрэнку» Текскому — Мэри не оставила завещания, и её драгоценности были поделены между тремя сыновьями и дочерью. В частности, изумруды были извлечены из своих оправ. У Фрэнсиса не было семьи, вёл он себя порой весьма легкомысленно (так, однажды он проиграл десять тысяч фунтов на бегах — за один раз), так что можно не удивляться тому, что фамильные изумруды он подарил своей любовнице-француженке. Как ни странно, не юной и хорошенькой, а даме в летах. И опять-таки неудивительно, что его сестра Мария, Мэй, супруга наследника английского престола, после этого перестала с ним общаться.