Сокровища короля

Мириэл презрительно вскинула брови:

– Представляю, как она упивается властью. Мать Хиллари ни за что не заперла бы меня в сырой келье.

Заметив, что Мириэл не тронулась с места, Адела повернулась к ней с выражением паники на лице.

– Это ради твоего же блага, – объяснила она. – У тебя расстройство духа, а излечить это можно только общением с Богом в уединении.

– Это она тебе сказала?

Не отвечая на ее вопрос, Адела сглотнула.

– Ты ведь не убежишь, нет?

– А что? Боишься, что придется гоняться за мной в темноте по болоту? Или опасаешься прута матери Юфимии?

– Прошу тебя, Мириэл, не надо. Пожалуйста. – Судя по голосу, Адела была близка к истерике.

Мириэл фыркнула в отвращении:

– Не бойся. Далеко ли я убегу в такую погоду? У меня нет даже одеяла. Есть разные степени сумасшествия. Спроси у моего мужа – он знает. – Она нагнала молодую монахиню и зашагала вместе с ней в направлении гостевого дома. На мгновение у нее и впрямь возникло искушение броситься бежать, но это была дорога в никуда. К тому же надо узнать, зачем приехал Роберт.

Он ждал ее в зале и в ожидании грел спину у огня. Юфимия сидела в кресле по одну сторону от очага. Ее лоб покрывала испарина, и с каждым порывом ветра она взволнованно щелкала четками. Мириэл даже стало жалко ее. Почти.

Роберт выглядел плохо. В весе он ничуть не сбавил, но кожа утратила здоровый оттенок и теперь имела цвет теста. Под глазами темнели круги, будто его мучила бессонница, но в самих глазах горел огонь.

– Где сестра Игнатия? – требовательно спросила Юфимия.

Адела почтительно склонила голову: – Повела сестру Хиллари в лазарет. Она опять бродила.

Юфимия раздраженно цокнула языком.

– Спасибо, что скрасили мое ожидание, мать настоятельница, – заговорил Роберт. – Наверно, у вас и у вашей доброй сестры есть другие обязанности. Я позову вас, когда закончу дела с моей женой.

Было видно, что Юфимия рассержена бесцеремонностью гостя, но она не запыхтела от негодования.

Мириэл догадалась, что настоятельница только рада была удалиться, дабы спрятаться где-нибудь от жутких завываний бури.

Наградив Мириэл убийственным взглядом, Юфимия поспешила прочь из комнаты. Адела, дрожа, словно пугливый воробей, последовала за наставницей, и Мириэл осталась наедине с мужем.

Она прошла к креслу, которое освободила настоятельница, и села, сложив руки на коленях. Со стороны казалось, что она полностью владеет собой, но пальцы ее стали липкими от пота, а в животе крутило.

– Насколько я понимаю, ты приехал не с дружественным визитом, чтобы посмотреть, как я тут благоденствую, – промолвила она.

Роберт кашлянул, и Мириэл вдруг сообразила, что он нервничает не меньше, чем она сама.

– Я скучаю по тебе, – сказал он.

Огонь в очаге зашипел, стреляя искрами. Мириэл устремила взор в самую сердцевину пламени. От его блеска заболели глаза.

– Надеюсь, ты не ждешь ответного комплимента. Роберт стиснул кулаки.

– Возможно, я был несколько жесток с тобой, – проворчал он, – но ты сама виновата.

– Разумеется, я виню себя, – съязвила Мириэл, кивнув, и перевела взгляд на мужа. В глазах все еще плясали, искажая видимость, огненные языки. – Так зачем ты приехал? Чтобы проверить, не раскаялась ли я? Сказать, что ты преисполнен великодушия и позволяешь мне вернуться?

Роберт вспыхнул:

– Может, я и скучаю по тебе, но без твоего ядовитого языка вполне мог бы обойтись.

– Тогда зачем было утруждать себя дорогой, – ты лее знал, что ничего другого от меня не услышишь?

Он глубоко вздохнул:

– Я надеялся, что мы сможем заключить мир.

Мириэл едва не расхохоталась. Роберт так и не понял, что он натворил.

– И каковы же условия твоего «мира»? – елейным голосом поинтересовалась она. – Неужели у меня осталось что-то, чего ты еще не отнял или не уничтожил?

– Я пытаюсь быть рассудительным, – проскрежетал Роберт.

– Да, знаю, опять я виновата, – кивнула Мириэл. Она по-прежнему улыбалась, но лишь губами. – Ведь у тебя всегда есть обоснование любому твоему поступку, чего бы это ни касалось, будь то какое-то обычное дело или убийство в темном переулке. – Она махнула рукой, словно отсылая его. – Я устала и предпочла бы сейчас спать в своей холодной тюрьме, чем беседовать с тобой в теплой комнате с пылающим очагом. Так что выкладывай, зачем пришел, и оставь меня в покое.

Роберт прищурился:

– А разве свобода тебе не предпочтительнее? Разве тебе не хочется жить в свое удовольствие, не опасаясь моего вмешательства? Не хочется получить разрешение папы на развод, чтобы потом соединиться с тем, кто тебе люб?

Мириэл никак не ожидала услышать столь невероятное предложение и потому не смогла сохранить выражение ледяного презрения.

– О господи, Роберт! – воскликнула она. – Сначала ты гноишь меня в этом аду, потом приезжаешь среди ночи и предлагаешь свободу. С чего это вдруг? – Она покачала головой – По-моему, это у тебя с головой не все в порядке!

В его глазах засветилась холодная насмешка.

– Вовсе нет, дорогая, уверяю тебя. Голова у меня светлая, как никогда.

– Тогда чего ты требуешь взамен? – Здесь есть какой-то подвох, размышляла Мириэл. Нечто очень важное для нее, на что она никак не может согласиться, а значит, предложение о свободе – не более чем издевка.

Роберт пожал плечами:

– Я хотел бы сказать «ничего», но, как тебе известно, я считаю, что по долгам нужно платить. И требую я… – Он подошел к резному дубовому буфету у стены. На нем стоял небольшой дорожный сундук, который Мириэл поначалу не заметила. Роберт достал ключ из кошелька, отомкнул крышку и вытащил пурпурный шелковый сверток.

Мириэл онемела от изумления.

– Вижу, эта вещь тебе знакома, – сказал Роберт, аккуратно разворачивая шелк. – Хотя не думаю, что ты станешь утверждать, будто это твоя личная собственность.

Мириэл прижала ладонь к груди:

– Эта вещь принадлежала королеве Матильде, прабабушке нашего короля. – Как она ни старалась, ей не удалось скрыть дрожь в голосе.

– А-а, понятно. И ты просто взяла ее на хранение.

– Что ты намерен с ней сделать?