Сокровища короля

Мириэл выгнула брови в немом вопросе, заранее зная, что его сообщение ее не обрадует. Это было написано у него на лице.

Роберт глянул на занятых работой ткачей и понизил голос:

– Николас де Кан женился на своей любовнице, на той рыжей шлюхе.

– И ты находишь это забавным? – услышала Мириэл свой голос, полнящийся неприязнью, в то время как сердце ее защемило от ревности.

– Да, как ужимки полоумного. – Он помолчал для пущего эффекта, погладил бороду. – Она тоже беременна. По словам господина Вудкока, примерно на том же месяце, что и ты.

Мириэл отвернулась.

– Я знаю, что опозорила тебя, – сказала она еще тише, чем он, – но все же надеялась, что ты не чужд милосердия.

– Не чужд милосердия? – Роберт бросил на нее озадаченно-насмешливый взгляд. – Дорогая, мне и в голову не приходило, что ты вдруг захочешь этого не знать.

– Не держи меня за дурочку. Приходило.

– Нет, клянусь, – воскликнул он, повысив голос в простодушном негодовании. – Я думал, тебе это поможет понять, сколь повезло тебе, что ты не связала с ним свою судьбу.

Мириэл стиснула кулаки.

– Ты просто бередишь старые раны, – сказала она, глянув на ткачей. Те, склонив головы, усердно трудились за станками. – Разве они зарубцуются, если ты постоянно посыпаешь их солью?

– Лучше вскрыть их и посыпать солью, чем оставить гноиться, – буркнул он.

Мириэл посмотрела на мужа и качнула головой:

– Ошибаешься. Оттого что ты заводишь разговор о Николасе де Кане, раны не заживают. Напротив, кровоточат еще сильнее. Не понимаю, почему ты не найдешь кого-то еще для перевозки своей шерсти. Просто забудь о его существовании.

Роберт глянул на ее живот, и она покраснела.

– Вряд ли мне это удастся, дорогая, – тихо сказал он. – И потом, как я уже говорил, у него самые лучшие корабли. А лично с ним мне' общаться вовсе не обязательно, я всегда могу договориться с его посредниками.

– Поступай, как считаешь нужным, но домой свои «новости» не приноси, – отрезала Мириэл.

Роберт пожал плечами.

– Как тебе угодно, – отозвался он, с недовольным выражением на лице цедя сквозь зубы горячий сидр.

Мириэл подошла к одному из станков, наблюдая, как ткач ловко прокладывает зевы и челноком вводит в них уточную нить, создавая красный узор саржевого плетения. В глазах нестерпимо легло, а сердце болело так сильно, что казалось, оно разорвется от тоски и горя.

Большинство кораблей пережидали зиму в прибрежных водах. В море они выходили только в случае крайней необходимости, причем в зимнее время капитаны требовали более высокую плату.

Николас отмечал Рождество в порту Бостона вместе с Магдаленой.

Он жил в свое удовольствие, поскольку не имел родных, на которых навлек бы скандал своей женитьбой на уличной женщине. Тот, кто не знал прошлого его жены, никогда не догадался бы о ее прежнем занятии. Кроме как в постели, где она предавалась плотским утехам с непринужденностью простолюдинки, во всем остальном Магдалена держалась, как настоящая аристократка. Он не любил ее той душераздирающей любовью, какой любил Мириэл, но она ему нравилась, и с каждым днем, проведенным в ее обществе, росла его привязанность к ней, питаемая также чудом новой жизни, которая зрела внутри нее.

– Знаешь, тебе ведь не обязательно было жениться на мне, – прошептала Магдалена. Они сидели на лавке в доме торговца вином, арендованном Николасом у последнего на время его отсутствия. Их согревало пламя очага, отбрасывавшее вокруг золотистые блики, перемежаемые тенями. Голова Магдалены покоилась на плече Николаса. Ее распущенные волосы переливались в отблесках огня.

– Ты недооцениваешь себя. Верно, я затянул этот узел, следуя велению совести и желанию заботиться о тебе и ребенке, но также из любви и по собственной воле. – Он погладил ее по волосам, восхищаясь их красотой. Шелковистые, они струились сквозь его пальцы, словно жидкое золото. – Я только боялся, что ты откажешь мне.

Магдалена подняла голову и посмотрела на него.

– Если я и медлила с ответом, то лишь потому, что не поверила своим ушам. Разве такой богатый мужчина, как ты, станет искать жену в публичном доме?

Николас фыркнул:

– Многие богатые мужчины посещают публичные дома. Богатство зачастую порождает одиночество и браки без любви. Я видел таких людей, видел, сколь глубоко они несчастны. – Щурясь, он напряженным взглядом уставился на огонь. Магдалена наблюдала за ним.

– Ты о ней думаешь, да? – тихо спросила она. Николас поморщился, сознавая, что изображать непонимание бесполезно: это не только пустая трата времени, но и проявление неуважения к Магдалене. Она – его жена и вправе рассчитывать на его откровенность.

– Ты слишком хорошо меня знаешь, – уныло промолвил он.

– Нет, – возразила она. – Тогда я могла бы проникнуть в существо твоих мыслей, а так я лишь вижу их внешнюю оболочку, которую ты показываешь миру.

– Ты и впрямь этого хочешь? – Он отвел глаза от огня и посмотрел на нее.

Магдалена хмурилась, кусая нижнюю губу:

– Даже не знаю, в силах ли я вынести то, что ты должен сказать.

Он заключил в ладони ее лицо и приблизил ее губы к своим губам, ища избавления от предательских мыслей в благословенном тепле физического прикосновения.

– Ты – моя жена, и я люблю тебя, – прошептал он. – Это самое главное. Все, что было в прошлом, не более чем шелуха.

Не успокоенная его словами, Магдалена отстранилась от мужа.

– Если она вновь придет к тебе, ты уйдешь с ней, – убежденно заявила она.

Николас вздохнул. Было очевидно, что она нуждается в разуверении, а подходящие слова, которые утешили бы как Магдалену, так и его самого, не шли в голову.

– Во время нашей последней встречи я предпринял попытку уговорить ее, – произнес он наконец. – Думал… – Он мотнул головой. – Думал, смогу что-то изменить, смогу убедить ее оставить мужа, бросить все и уйти со мной, – Он горестно рассмеялся. – Нет, не так. Я вообще не думал, просто очень сильно этого хотел. Хотел до смерти. Так некоторые жаждут вина, а потом становятся его рабами и в итоге гибнут от своего пристрастия.