Сокровища Замка Тамплиеров

– А при чем здесь я? – удивился Артур. – Я как раз был против.

– Галантность еще никто не отменял, – отрезала Ульяна. – Даже для кладоискателей.

Ксиу и Артур переглянулись и предпочли не спорить. Они с самого утра ожидали, когда Ульяна припомнит им приступ золотой лихорадки, который выманил их из замка ни свет ни заря. И теперь с облегчением вздохнули. Гроза прошла стороной. Они услышали только легкие ее отголоски.

– Ты прекрасно выглядишь, дорогая, – польстил ей Артур, меняя тему. – Настоящая маха с картин Гойи!

– Ты находишь? – улыбнулась Ульяна. – Думаешь, я произведу впечатление на Мару?

– Не знаю, как на Мару, но на меня ты уже произвела впечатление, – заверил ее Артур.

– Ну, это легко, – вздохнула Ульяна. – Для этого мне даже не надо было наряжаться битых два часа. Из «Махи одетой» и «Махи обнаженной», написанных Гойей, тебе всегда больше нравилась вторая.

– Но ты мне нравишься гораздо больше любой из этих мах, – заверил ее Артур.

Но их поцелую помешал Ксиу, который все это время внимательно прислушивался к разговору. Он, с легкой руки Артура, хорошо разбирался в испанской живописи, и многое знал о художнике Франсиско Гойя.

– В 1813 году святая инквизиция конфисковала обе эти картины, – сообщил он им историческую справку. – При этом она объявила Гойю «распущенным мазилой» и потребовала у художника раскрыть тайну – кто ему позировал. И, кстати, в романе Лиона Фейхтвангера «Гойя, или Тяжкий путь познания» говорится…

– А там не говорится о том, что одному маленькому мальчику не стоит вмешиваться, когда говорят взрослые? – возмутилась, разочарованная тем, что лишилась поцелуя, Ульяна.

– Если бы вы говорили, – возразил Ксиу. – Так ведь вы целуетесь. И не надоело вам?

Ульяна не нашла, что ответить. На помощь ей пришел Артур. Он подмигнул Ксиу и сказал:

– Чур, я несу веер первый!

Ксиу горестно вздохнул. Весь его вид говорил о том, что он не понимает, как взрослые могут быть такими детьми.

Ульяна понимала, но не собиралась ничего ему объяснять. Вместо этого она, передавая веер Артуру, сказала:

– За мной, мои верные рыцари! Скоро начнут собираться гости. И мы должны их встретить.

Когда они спускались по лестнице замка, Артур, улыбаясь, прошептал ей на ухо:

– Может быть, Ксиу прав, и нам стоит поменьше целоваться?

– Вот уж не думала, что ты такой трусишка, – улыбнулась в ответ Ульяна. И насмешливо произнесла по-испански: – No dejes que te paren, мой милый!

– No dejes que te paren, – повторил Артур, чтобы лучше запомнить. Иностранные языки ему, в отличие от Ульяны, в совершенстве владевшей английским и испанским, давались с трудом. – Надо будет спросить у Фолета, что это значит.

Фраза, которую сказала Ульяна, в переводе с испанского означала «не дай себя остановить». Представив, как ее муж расспрашивает Фолета, она весело рассмеялась, вызвав недоумение Артура.

И только Ксиу шел с непроницаемым выражением лица, скрывая свои истинные мысли. Его смущал пышный костюм тореадора, в который он был вынужден наряжаться каждый раз, когда в замке устраивали танцы, чтобы порадовать маму. И если бы не наваха, которая прилагалась к этому костюму и которую он, несмотря на запрет, неизменно брал с собой, пряча в складках одежды, Ксиу давно бы уже нашел предлог, чтобы оставаться в своей комнате, где посвятил бы эти напрасно потраченные, по его мнению, часы изучению помеченной крестиками карты Испании. Как истинный мальчишка, древнему искусству фламенко он предпочитал древние клады.

Во дворе замка все уже было готово к приему гостей. Вдоль крепостных стен были расставлены длинные дощатые столы, на которых стояли блюда и бутылки с вином. Каждый, кто проголодался или кого мучила жажда, имел возможность подойти к столу и налить себе в бокал вина или положить в тарелку еды, сколько и что хотел. Тот, кто устал, мог отдохнуть на одной из многочисленных скамей, пока задвинутых под столы. Для особо почетных или пожилых гостей были приготовлены удобные массивные дубовые стулья с высокими спинками. В середине двора, вымощенного каменными плитами, было оставлено место для танцоров, певцов и музыкантов.

Гости начали съезжаться и сходиться сразу после шести часов пополудни, когда в здешних местах заканчивалась сиеста. Жара спала, послеобеденный сон освежил и придал всем сил.

В автомобилях приезжали в основном горожане из Лиона. Замок окружали селения с поэтическими названиями Вальверде, Пампанейра, Альбаррасин, Лукайнена, Мадеруэло и много других. Их жители предпочитали пешие прогулки. Они не считали за труд пройти час или даже два, чтобы в конце пути полюбоваться на величественный и мрачный, в истинно испанском духе, замок тамплиеров.

Построенная на вершине холма крепость была опоясана замшелой каменной стеной, прорезанной множеством узких бойниц. Но давно миновали те времена, когда замок внушал жителям окрестных селений ужас. Теперь они шли сюда приятно провести время. А воспоминания о давнем страхе только подогревали их кровь, и без того волнующуюся в ожидании танцев и песен.

Мало кто шел в замок тамплиеров в обыденной одежде. Даже самые бедные из селян одевали в этот субботний вечер костюмы, доставшиеся им в наследство от предков и бережно хранившиеся в сундуках как драгоценные реликвии давно минувших времен. Могло показаться, что это сошедшие с картин Гойи махи и махо, щеголи-простолюдины, сходятся в замок тамплиеров, поворачивая время вспять.

Но это была уже не та Испания. Другое время, другие люди. А потому цветовая гамма костюмов не ограничивалась черным, серым, коричневым и белым цветами, а щедро дополнялась красным, зеленым и голубым. Женщины предпочитали юбки свободного кроя и приталенные пиджаки с широкими лацканами, покрывая плечи шалью. Мужчины все как один носили короткие жилеты, обтягивающие бедра и ноги штаны до колен и чулки, повязывали на пояс широкий кушак, а на голову надевали черную треугольную шляпу, пряча волосы под сеткой для волос. И женщины и мужчины щедро украшали свою одежду вышивкой, жемчугом, серебряными застежками, золотыми пряжками и прочими аксессуарами, которые могли бы превратить их костюм в блеклый фон, если бы не яркие цвета ткани, из которой те были пошиты.

Автомобили оставляли у подъемного моста. Гости приходили в замок поодиночке, парами или сразу большими группами. Ульяна и Артур, как радушные хозяева, встречали их, пожимали руки, говорили слова приветствия.

В одну из таких минут Фолет подвел к ним женщину, наряженную во все черное. Длинное платье, шаль на плечах, высокая, словно корона, шелковая мантилья на голове и даже чапинес на массивной деревянной подошве, в которые она была обута, были одного цвета. Волосы, упрятанные под вуаль, увидеть было нельзя, однако Ульяна не сомневалась, что они также черные. Но этот цвет почему-то не старил женщину и, во всяком случае, не портил ее редкостной красоты. Определить истинный возраст спутницы Фолета было невозможно. Иногда, когда тень падала на ее лицо, она казалась Ульяне даже юной, такой стройной была ее фигура.