Сокровища животного мира

После этого на мою долю выпали очень неприятные четверть часа — я собирал катапультированные во все сторо­ны предметы, ни на минуту не забывая, что где-то поблизо­сти, почти под ногами, затаилась громадная, смертоносная, доведенная до бешенства змея. На мне были теннисные туфли на босу ногу и тонкие фланелевые брюки.

Тем не менее я подходил к ближнему лесу невредимый, хотя и увешанный наподобие новогодней елки самыми разнокалиберными сачками и ящичками. В конце концов я обнаружил Нгва на невысоком деревце папайи. Пришлось отчитать его за трусость, особенно распространяясь о том, что, ежели африканцы и вправду хотят стать властелинами мира, не мешало бы им поучиться спокойствию и невозмути­мости у флегматичных северян. Как оказалось впоследствии, глупее этой нотации я ничего не мог выдумать: Нгва поступил в этих обстоятельствах весьма логично и разумно.

Завершив свои дела в Мамфе, мы спокойно возвраща­лись в лагерь и попутно ловили древесных лягушек. Нгва снова вскарабкался — на этот раз за лягушками — на дерево папайи, а я лениво ковырялся в лесной подстилке.

Совершенно неожиданно ногу обожгла адская боль, будто кожу пронзил раскаленный дротик. Я словно одержимый схватился за больное место и тут же вновь подскочил как ужаленный — в левое бедро впилось еще что-то. Через мгновение я извивался в неописуемых мучениях — все тело язвили и жгли новые стрелы.

Срывая с себя одежду, развенчанный образчик стойкости «белого» человека оказался в унизительном положении: я взывал во весь голос к своему спутнику-африканцу, подобно грешной душе, из бездны чистилища призывающей на по­мощь ангелов. Помощь явилась в лице Нгва, который сначала немилосердно обшлепал всего меня своими залубенелыми ладонями, а потом стал отдирать ногтями бесчисленных осатаневших муравьев, намертво вцепившихся в мое бледное тело. Какое это, наверное, было жалкое зрелище — подставленное ярким лучам солнца тощее бесцветное тело, похожее на громадную белую личинку, неожиданно выбро­шенную лопатой из-под земли.

Муравьи в тропических лесах — вездесущая напасть. Там пропасть разнообразнейших форм, от крохотных красненьких до колоссальных черных бестий размером с осу со светящим­ся, переливчатым брюшком цвета старого золота. Все они свирепо кусаются, а у крупных видов вдобавок есть еще и жало, как у шершней. Дня не проходило, чтобы кто-нибудь из нас не наступил на муравейник, зазевавшись и задрав голову к кронам деревьев. Откуда ни возьмись в вас что-то впивается, и тут уж — всему конец. Вы обращаетесь в беспорядочное бегство, срывая одежду и лихорадочно сби­вая с себя беспощадных мучителей. Они же безмолвно идут на приступ, иногда успевая добраться до высоты груди. Мне случалось вытряхивать их из волос — настолько молниенос­ны их атаки. Иногда мы часами ловили их, вывернув наизнанку одежду. Позже я расскажу о самом ужасном столкновении с их ордами, — пожалуй, ни разу за все путеше­ствие нам не приходилось так плохо.

Как-то мы два дня проблуждали в лесу. Голодные и измученные, мы брели по ночному лесу, натыкаясь на деревья, увязая в болотах, карабкаясь на отвесные обрывы. Почти потеряв надежду когда-нибудь вырваться из этой зеленой могилы, я послал уже знакомого вам Нгва на дерево поискать сверху какие-нибудь ориентиры.

Он ловко взобрался по стволу и скрылся в листве, а мы, надеясь на лучшее, ждали внизу. Проходила минута за минутой — уж не вскарабкался ли он до самого неба? Вдруг, с нарастающим воем, он, скользя, падая, кувыркаясь и отчаянно цепляясь за сучья, свалился вниз. Приземлился с гулким стуком, но, к нашему удивлению, тут же вскочил как встрепанный и принялся срывать с себя свое нехитрое одеяние. Оказывается, он уселся прямо в гнездо древесных муравьев, хотя, судя по его виду, можно было подумать, что на него набросился разъяренный леопард.

Эти древесные муравьи были громадные и черные, а есть еще маленькие, бурые. Однажды мы растянули палатку на небольшой полянке в лесу; наши койки были завешены противомоскитными сетками. Утром, пока я мирно спал, Джорджа разбудил непрерывный звук, похожий на весеннюю капель. Оказалось, что мелкие муравьи, муравьиные личинки и муравьиные яйца непрерывной струйкой стекают прямо на его противомоскитную сетку. Он выбрался из постели и стал громко звать на помощь, одновременно высматривая источ­ник извержения. И тут же увидел, что это сухое дерево, нависшее над нашим лагерем. Один сук с прогнившей сердцевиной тянулся как раз над палаткой: из него-то, как из рога изобилия, и сыпались муравьи со всем своим потомством — не иначе как целый муравьиный народ решил переселиться. Потрясенный наглостью насекомых, Джордж приказал рубить дерево, но земля уже была покрыта живым ковром из муравьев.

— Как быть, что делать? — спросил Джордж взбудораженных африканцев.

Среди них оказался человек, который нашел выход из положения. Принесли несколько кур, к их лапкам на длинных бечевках привязали по небольшому бревнышку, и к тому времени, как я проснулся, куры с деловитым кудахтаньем уничтожили всех муравьев до последнего и даже пытались найти еще что-нибудь съедобное, причем вид у них был отсутствующий, как это вообще свойственно пернатым.

Очень многие говорили мне, что никогда не поедут в тропики, потому что терпеть не могут насекомых. И прекрас­но, что они так решили, — иначе они бы непременно спятили, Муравьи — пытка, которой еще можно избежать, но есть и другие страсти, от которых спасения не найти.

В глубине леса водятся обычные мучители — комары, цеце, золотоглазики и прочие мухи, но в отличие от других мест не они главный источник неудобств. Здесь водится племя крылатых бесов, которые причиняют великие мучения, хотя и не вечные муки.

У нас в умеренных широтах есть мрачное буроватое к существо, называемое, более или менее точно, слепнем. Шк Случается, что насекомое садится на какого-нибудь резвя­щегося в воде пловца и здорово жалит его. Голый пловец может счесть это неоправданной вольностью, но вскоре забывает обиду. В тропических лесах Африки родичи слепня летают целыми легионами. Рекорды по живому весу то и дело побивал новый гость — на полотнище палатки, нагретое солнцем, или на рукав каждое мгновение приземлялся откуда ни возьмись какой-нибудь гигант!

Но в конце концов появился обладатель абсолютного рекорда. Было это так. Как-то вечером Басси бегом влетел в лагерь именно тогда, когда мы потягивали из стаканов слабый чай, и возвестил, что он видел двух маленьких лемуров (Galago demidovii) — они влезли на стоящие возле лагеря невысокие деревья. Мы и в Африку приехали главным образом ради этих лемуров, поэтому схватили ружья и побежали за ним, преисполненные надежд. Ловкие существа размером с мелкую крысу забрались в густолистные кроны. Чтобы увидеть их, мы заняли позиции в нескольких ярдах друг от друга и замерли, ожидая, когда добычу выдаст шорох и движение листвы.

Несколько минут я не сводил глаз с дерева, потом, чтобы немного передохнуть, перевел взгляд на Джорджа и увидел, что он манит меня к себе. Я осторожно подкрался поближе, и тут на его брюках, пониже спины, возникло нечто сан­тиметров пяти длиной.

Прежде чем я успел рассмотреть, что это за зверь, и предупредить Джорджа, тот буквально взвился в воздух. Прогремел выстрел сразу из обоих стволов, и ружье полете­ло в одну сторону, а его обычно невозмутимый владелец — в другую. Дробь хлестнула по листве над нашими головами; ружье, описав параболу, воткнулось стволами глубоко в землю, а мой глубокоуважаемый коллега перелетел вперед и вверх на несколько футов. Он приземлился, держась обеими руками за «пораженное место», как принято писать на аптечных этикетках.

Когда же удалось наконец уговорить его убрать руки, мы рассмотрели останки супостата и определили, что это гро­маднейший слепень, вооруженный настоящим «копьем». Как оказалось, это оружие и пронзило брюки бедного Джорджа и то, что они прикрывали, причем с такой молниеносной точностью, о какой никто из нас даже не имел представле­ния.

Крысы и лесные лягушки

Интересный факт, который трудно укладывается в голо­ве: оказывается, что если весь род человеческий, населя­ющий землю, поставить плотно сомкнутым строем в затылок друг другу, то он займет всего половину острова Уайт[8]. Как властелины земли, мы полагаем, что нам нет равных ни в качественном, ни в количественном отношениях. И это в то время, когда рядом с нами, вокруг нас, среди нас и зачастую под нами существует подпольная армия иного, хотя и не столь уж непохожего на нас рода, которая неизмеримо превосходит человечество как по численности, так и по общей массе. Они тоже млекопитающие, как и мы.