Сокровище Голубых гор (др. перевод)

— Что же это значит? — в один голос спросили брат и сестра.

— Ноту — это порода птиц, в изобилии водящихся на берегах Новой Каледонии, — пояснил дон Хосе. — Я сам не раз ловил этих птиц; мясо их очень вкусно, да и сама птица красивая. Величиной она с курицу, перья у нее бронзового цвета. Любит прятаться в чаще кустарников, поэтому ее очень трудно поймать. Крик этой птицы тоже очень своеобразный, напоминающий рев быка. Канаки Новой Каледонии предпочитают ее всем другим птицам, — не то за ее красивое оперение, не то за вкусное мясо, а быть может, и еще по какой-нибудь неизвестной мне причине.

— А что это за кора? Знакома она вам? — спросил дон Педро.

— Да, — ответил капитан, внимательно всмотревшись в кору. — Это кора дерева ниаули, растущего на всех островах Новой Каледонии.

— Следовательно, во всем этом, в сущности, нет ничего особенного? — заметила Мина.

— Погодите, сеньорита, — возразил дон Хосе, — этот кусочек коры с нарисованными на нем птицами, быть может, окажется ключом к важной тайне… Дон Педро, покажите-ка мне теперь документ, который находился вместе с этой. карточкой особого образца.

— Вот, пожалуйте, один экземпляр, написанный по-испански.

С этими словами молодой человек вручил капитану сложенный вчетверо лист обыкновенной писчей бумаги, местами пожелтевшей от сырости.

— А другой экземпляр, на английском языке, не при вас? — спросил дон Хосе.

— Нет, вместе со второй «карточкой» он находится в руках капитана Рамиреса.

— Почему?

— А вот, не угодно ли прочитать содержание этой бумаги? В ней вы и найдете ответ на свой вопрос.

Развернув бумагу, капитан Ульоа прочитал вслух следующее:

Писано двадцать четвертого марта 1866 года.

Готовясь предстать пред судом Божьим, я, нижеподписавшийся, пустил по морю семь бочонков с документами одинакового содержания. Эти бочонки уцелели после крушения, постигшего мое судно «Сармиенто», принадлежавшее к морскому департаменту Кальяо. Крушение произошло 27 января 1863 года в рифах, окружающих Балабиосский залив. У меня в Вальпараисо остались двое детей: сын Педро и дочь Мина. Если один из бочонков, предаваемых мной морю, когда-нибудь попадет в руки моих детей, дальнейшая их жизнь будет полностью обеспечена, что окажется понятным из следующего.

Я нашел приют у племени крагоа, туземных людоедов. Дикари эти приняли меня с большим почетом, как «вышедшего невредимым из недр океана», и, узнав поближе, сделали своим вождем, каковым я и остаюсь в настоящую минуту. Пользуясь свободой и изучая здешние горы, я случайно открыл богатую золотоносную жилу, из которой в течение трех лет извлек этого драгоценного металла на много миллионов пиастров. Сокровище спрятано мной в Голубых горах, и на место, где оно хранится, я властью вождя наложил священное табу (запрещение).

Прилагаю к этому документу, написанному в двух экземплярах, на английском и испанском языках, два одинаковых куска древесной коры с нарисованными мной изображениями трех ноту. Эта птица служит эмблемой моего племени, и кусочки коры с ее изображениями должны служить указанием моим детям, если они решатся пуститься на поиски сокровища.

Чувствую, что смерть быстрыми шагами приближается ко мне. На днях, во время праздника «пилу-пилу», неизвестной рукой мне в грудь была пущена стрела, по всей вероятности отравленная.

Прошу всех, кому попадет в руки один из бочонков, бросаемых мной в море из залива Диа, доставить его моим детям, живущим в Вальпараисо, на улице Алькала.

Капитан Фернандо де Бельграно

Прочитав документ, капитан Ульоа некоторое время молча и с серьезным видом смотрел на молодых людей, с нетерпением ожидавших, что он скажет.

— Гм… «Много миллионов» — это очень заманчиво, — произнес он наконец, закуривая новую трубку. — Это может вскружить голову даже самому хладнокровному человеку во всей Южной Америке.

— Что бы вы сделали с этими документами в руках? — спросил дон Педро.

— Конечно, тотчас отправился бы на всех парусах в Новую Каледонию и стал бы там отыскивать эти миллионы, если бы даже ради этого пришлось пожертвовать в пользу тамошних людоедов целой половиной тела!

— Вот именно за этим-то, за отысканием сокровища мы и обратились к вам, сеньор Ульоа. Я был уверен, что вы как друг нашего отца не откажетесь помочь нам в этом деле, а мы, со своей стороны, готовы предоставить вам известную часть того, что будет нами найдено в Голубых горах. Выскажусь определеннее, — продолжал молодой человек, немного подумав, — если вы согласитесь посвятить себя исключительно нашему делу, оставив все остальные, хоть на полгода. Думаю, наши поиски займут не больше времени— Итак, дон Хосе, если вы найдете возможным предоставить себя и свой корабль в наше распоряжение на полугодовой срок, то мы обязуемся вознаградить вас третьей частью всего сокровища, скрытого для нас нашим отцом в Голубых горах. В случае же, если наше предприятие почему-либо не увенчается успехом, вы получите вознаграждение по высшей оценке из состояния, оставленного нам отцом, а это состояние тоже довольно порядочное.

— Вы все это говорите серьезно, сеньор Бельграно? — спросил Ульоа, вскочив со своего места.

— Вполне серьезно, — подтвердил молодой человек. — Ну так как же, сеньор Ульоа, можем мы надеяться на ваше согласие?

— Разумеется! — весело вскричал моряк, срывая с себя фуражку и подбрасывая ее вверх. — Черт возьми, неужели я похож на дурака, который способен отказаться от подобного предложения! А когда вы желали бы отправиться в путь?

— Чем скорее, тем лучше, ввиду того что второй экземпляр наших документов находится в руках капитана Рамиреса, и он наверняка поспешит воспользоваться этим.

—А вы не знаете, где в настоящее время этот пират? — осведомился капитан.

— Корабль его все еще в порту, а на корабле ли сам его владелец — не знаю.

— Гм„ Ну, он может обогнать нас, если даже выйдет и позже. Судно у него образцовое, быстроходнее моего, — проговорил с задумчивым видом моряк. — Еще только десять, — прибавил он, взглянув на часы. — Времени у нас достаточно, успеем до вечера погрузить все необходимое. Итак, если вам угодно, ровно в полночь мы можем поднять паруса.

— Отлично, капитан. К этому времени мы с сестрой будем на вашем корабле. А пока до свидания.

Оставшись один, Ульоа крикнул:

— Эй, Эмилио!

На этот зов явился тот самый юнга, который перед тем подавал кофе, и почтительно спросил:

— Что прикажете, капитан?

— Где экипаж?

— С вашего разрешения, капитан, весь на берегу.

— Это я знаю. Но где именно?

— Боцман говорил, что его самого и всех остальных в случае надобности можно найти в таверне Быка.