Соль и сирень

— Отпустило? — небрежно поинтересовался он и от звучания его голоса я вновь непроизвольно вздрогнула. — Наконец-то! Теперь пошли.

Почесав голову и поразмышляв несколько мгновений, я тяжело поднялась и нехотя направилась следом за пушистой мордой, которая деловито потопала в сторону леса.

— Прежде, чем ты опять впадешь в истерику, — через пару минут молчания начал кот, все еще шагая впереди, — давай я отвечу на твои вопросы.

— Было бы замечательно, — устало отозвалась я.

— Не ехидничай, — фыркнул кот. — Ты милая, а милым девочкам не идет ехидство.

— А топор милым девочкам идет? — спросила я и состряпала на своём лице улыбку. Все, как заказывали.

— Нет, — нахмурился кот. — И перестань так растягивать губы, а то кажется, будто в тебя молния ударила.

Я мигом перестала улыбаться.

— Рассказывай.

— А что рассказывать-то? Здесь живет моя хозяйка. Её домик во-о-о-он за теми соснами, — Сократ махнул мохнатой головой в сторону вечнозеленого леса. — Я привел тебя сюда, чтобы ты с ней поговорила.

— О чем?

— О себе, — просто ответил кот. — Мне кажется, тебе очень плохо. И не с кем поговорить. А она хорошая, выслушает и поможет, чем сможет.

— Звучит, как сказка, — пробормотала я, вяло переставляя ноги.

— А чем плохи сказки? — хмыкнул кот и дернул кончиком полосатого тигриного хвоста.

— Тем, что настоящие сказки традиционно плохо заканчиваются, — ответила я, но мохнатый меня уже не слушал. Бодро задрав морду к безоблачному небу он унесся вперед по дорожке.

Ускорившись, я догнала его, поравнялась, что далось мне ценой определенных усилий, и, пытаясь восстановить дыхание, задала вопрос:

— А если я захочу уйти? Что тогда?

— Уйдешь, — покосившись в мою сторону, Сократ пошевелил ушами, которые из-за небольших кисточек на кончиках напоминали рысьи.

— Вот так просто? — не поверила я.

— Вот так просто, — ответил кот. — Всё, что тебе нужно, это всего лишь сойти с этой дорожки, и ты вернешься в свой мир. Не уверен, что на то же самое кладбище, откуда мы ушли, но реальность будет твоей.

— То есть, если я сейчас сделаю шаг в сторону, меня может закинуть куда-нибудь в Боливию? — не обрадовалась я озвученной перспективе и оглянулась по сторонам, присматриваясь повнимательнее.

Дело было в том, что чем дальше мы удалялись от берега, тем сильнее светило солнце. В какой-то момент солнечный свет переместился с отметки «очень ярко» до отметки «на грани выносимого». Глаза начали сильно слезиться и приходилось сильно щуриться, чтобы вообще хоть как-то ориентироваться.

Я постоянно прикрывала лицо ладошкой и старалась больше смотреть себе под ноги, что позволяло хоть как-то защитить зрение и не ослепнуть окончательно. Теперь же, после слов Сократа, я решила присмотреться. И увидела, что по обе стороны широкой мощенной дорожки, похожей на средневековую городскую мостовую, тянулись насыпи песка.

Ярко-желтая сыпучая поверхность занимала все обозримое пространство, упираясь в горизонт, где оканчивалась кроваво-красными дюнами, выглядящими довольно угрожающе на фоне залитого лазурью неба. И чем дольше я смотрела на песок, тем сильнее мне казалось, что он… живой. Песок медленно шевелился, пересыпался, менял высоту и глубину матовых холмов, а оттуда, из сыпучих глубин, доносились странные звуки…

Я тряхнула головой, пытаясь отогнать наваждение и вновь заторопилась следом за Сократом, который не стал дожидаться, пока я наслажусь местными пейзажами и унесся далеко вперед.

— Послушай, мне надо конкретно в мой город, — начала я обеспокоенно. — У меня нет денег выбираться потом из какой-нибудь южноамериканской дыры, в которую меня выплюнет ваша местная… не знаю, что это? Флора и фауна!

— Максимум, куда тебя может, как ты выражаешься, выплюнуть, так это в населенный пункт по соседству, — поморщился кот. Вот прям взял и поморщился! — В любом случае, домой ты сможешь вернуться.

— Твои слова не очень обнадеживают, — скривилась я. — И вообще, это не тот путь, по которому я бы хотела пройти.

— Путь — это всего лишь путь, — флегматично заметил Сократ, очевидно подражая знаменитому тёзке. — Как дорога. Его всегда можно покинуть.

— Долго нам еще идти? — раздраженно спросила я, в виду обстоятельств не настроенная на философию, через десять минут молчаливой ходьбы, ощущая, как по спине стекают капли пота. — Мне уже не очень хорошо. Точнее, мне уже очень нехорошо. И пить сильно хочется.

— Потерпи, совсем немного осталось, — строго проговорил кот ни на секунду не сбавляя шага. Откуда у животного брались силы без устали скакать по каменной дорожке с учетом того, что один мой шаг был как его четыре, для меня осталось загадкой. Хотя, он же — говорящий, следовательно, волшебный, может у него и крылья имеются?

Или копыта.

С рогами.

Я подняла взгляд и из-под ладони взглянула в сторону леса, к которому мы шли уже добрых полчаса. Самое удивительное было в том, что за это время он не стал ни на полкилометра ближе. Создавалось такое ощущение, как будто мы шли к нему, а он — от нас.

— Ты уверен? — чувствуя, как последние силы уходят, пропадая где-то в пропасти, спросила я. Каждый шаг следующий шаг давался в несколько раз труднее предыдущего. В какой-то момент оторвать ногу от земли показалось непосильной задачей. — Кажется, будто мы шагаем на месте.

— Это оптическая иллюзия. Для защиты.

— Защиты от кого? — еле ворочая языком от жажды, поинтересовалась я.

— От тех, кого не приглашали в гости, — сдержанно пояснил кот.

— А меня приглашали? — спросила я, вяло подумав о том, а зачем я вообще продолжала следовать по дорожке за говорящим котом, вместо того, чтобы просто вернуться домой?

Мысли путались, сворачиваясь в тугой клубок, словно змеи.

— Ты же со мной, — пояснил кот, хотя слова его еще больше запутывали, ничего не разъясняя.

— А ты кто? — запоздало решила поинтересоваться я, в тот момент, когда меня, как от толчка, шатнуло в сторону. Лишь в последнюю секунду я успела среагировать и не ступить на песок. Не знаю, почему, но мне не хотелось прикасаться к этому сыпучему желтому морю. Вот не хотелось и всё, хотя разумных объяснений этому внутреннему протесту не было, каким-то седьмым чувством я ощущала, что этого зависит слишком многое, то, чем я не могла рискнуть. — Если исключить предположение, что ты — порождение моей белой горячки.