Соль наших сердец

— Ого, — Богдана оценила его старания, и, кажется решила для самой себя, что мы тоже ей друзья. — А можно и мне так?

— Залезай, — ответил Леша, перебив тем самым начавших возражать смущенных родителей малышки.

— Ура, — взвизгнула она и с Лешиной помощью вскарабкалась тому на ноги. — Только не быстро, а то я упаду. Вот, видишь как бывает, когда бегаешь быстро, — Богдана сунула Леше под самый нос свою коленку с видимой только ей невероятных масштабов раной.

— Ничего себе, — к большому удовольствию малышки, Леша так выпучил глаза, что мне стало страшно за него. — Крови много было, наверное?

— Целое море, — ответила Богдана, отмеряя границы бедствия своими руками.

— Пойдем, Ксюша, в столовую. Богдаша еще долго будет рассказывать о том, как невовремя появившийся на ее пути пол или дверь стали причиной ужасных ран.

Посмотрела на Лешу и Богдану, на то, как он дует на ее коленку, глубоко вздохнула, и пошла следом за Милой.

Загородный дом Самородовых потрясал своими масштабами и тем, что, не смотря на обширную площадь, он не казался пустым и холодным. Наоборот, везде чувствовалось тепло, которым наполняется дом только в тех случаях, когда в нем царят любовь и уважение.

— Ой, мама, вы как? Давление сегодня не пошаливало?

— Все хорошо, Милочка, все хорошо. Света вот недавно приезжала, ребятишек оставила. У них сегодня с Максимом свидание. Сказала, что не дозвонилась до тебя.

— Да, видимо забыла звук включить на телефоне. Ой, я балда. Мама, познакомьтесь, Это Ксения, наша подруга. Ксюша, это Ольга Ивановна, моя свекровь.

— Очень приятно с вами познакомиться, Ольга Ивановна, — искренне сказала я. От этой женщины тоже веяло теплом и уютом.

— И мне, Ксюшенька, и мне. Ладно, вы тут хозяйничайте, а я пойду, деток посмотрю.

В общем-то, хозяйничать долго не пришлось. Заранее заказанная еда в ресторане экономит много времени и нервных клеток. Нам же осталось накрыть стол, да расставить все блюда. После чего Мила позвала всех к столу.

Первым на этот зов пришел долговязый паренек.

— Добрый вечер, — поздоровался он со мной и протянул руку, — Кирилл.

— Ксения, — ответила я. Думаю, раз у мальчугана такой серьезный нрав, то и теткать ему уже не стоит.

Затем он направился к матери и поцеловал ее в щеку.

— Мой сын, — уточнила Мила. В общем-то, я и так это поняла, но думаю ей просто нравится, как звучит это — Мой сын.

От взгляда, которым Мила смотрела на Кирилла, защипало в носу и сжалось горло. Так может смотреть только мать, чуть было не потерявшая своего ребенка.

Или…

Или жена на мужа, выторговав у самой смерти жизнь своему любимому.

— Ксю, все хорошо? — спросил Леша, подъезжая ко мне и выдергивая из этих мыслей.

— Тетя Ксю, все хорошо? — вторила своему спутнику Богдана.

— Все отлично, солнышко, — ответила я.

Следом в столовую зашла Ольга Ивановна с радостной улыбкой и словами: «Проснулись».

А уж после нее в столовую зашел Саша, неся в обоих руках по совершенно идентичному малышу. На мой неопытный взгляд ребятишкам было чуть больше года. Как раз тот возраст, когда внешне пол ребенка можно было определить лишь по цвету одежды. И судя по парным синим ползункам, на руках у Саши сидели мальчики.

— Позвольте вам представить наших внуков. Саша, — улыбающийся дедушка чуть приподнял правую руку. Затем левую. — Паша.

— Родиночки мои, — захлопотала рядом Ольга Ивановна, пододвигая к столу детские стульчики для кормления. Мила подошла, поцеловала обоих внуков, взяла одного из них, я уже запуталась — Сашу или Пашу, и усадила его в детский стульчик. Второго внука дедушка усадил сам. Малыши тут же переключились на миниатюрные ложечки, настукивая ритмичную мелодию.

— Какая у вас красивая семья, — сказала я. Нет, без злости или зависти, понимая, что прежде чем появилась эта самая семья всем пришлось съесть ни один пуд соли. И все они заслужили быть друг у друга.

За ужином велась приятная беседа. Кирилл, узнав, что Леша, в прошлом спортсмен, а сейчас тренер по баскетболу, тоже решил записаться к нему на занятия.

Ольга Ивановна радовалась за детей, у которых появилась такая прекрасная возможность, чтобы заниматься спортом. А после этого всплакнула несколько раз над тяжелой судьбой ребятишек, прикованных к креслу.

После ужина все направились в гостиную. Мне в руки был вручен бокал с вином, женщины меня в этом деле поддержали, мужчины же предпочли напиток покрепче.

Мы сидели и смотрели, как дети рисуют только им понятные произведения искусства.

— Де, ти, — сказал один из мальчуганов, что в переводе с детского на взрослый, кажется, обозначало — деда, посмотри. Перевод мой оказался правильным, так как дедушка соскочил с кожаного кресла и устремился к внуку.

— И что у нас тут? — проворковал дед, в то время, как второй малыш знакомым уже жестом плюхнул ладошками по губам. — О, бабушка, посмотри, какая красивая линия.

Бабушка отреагировала аплодисментами, а потом все мы долго смеялись, когда малыш отвесил благодарной публике поклон.

Когда вечер подошел к концу и мы вызвали такси, ко мне подошла Ольга Ивановна.

— Ксюшенька, ты меня прости, если лезу не в свое дело, — я мысленно напряглась, почему-то на интуитивном уровне понимая, о чем сейчас пойдет речь. — Я вижу, как ты смотришь на ребятишек и мое сердце кровью обливается. Не обижайся на старуху, но я тебе добра желаю. Вот, возьми пузырек, там капли заговоренные. Выпьешь на полную луну. Деток капли эти приносят.

— Спасибо, Ольга Ивановна. Не нужно, правда, — я с сомнением посмотрела на пузырек, стараясь не обидеть женщину надломленным голосом.

— Ты, Ксюшенька, не отказывайся. Капельки то они проверенные. Правда же, Богдаша.

Девочка, не слыша наш разговор, решила просто-напросто с бабушкой не спорить и согласно кивнула, возвращаясь к беседе с Лешей.

— Серьезно? — спросила я, уже другим взглядом рассматривая бутылек.

— Ну кто же будет с такими вещами шутить.

— Давайте же ваши капли, Ольга Ивановна, скорее, — сказала я с улыбкой, пряча бутылек в сумочку.

Все мы распрощались. А я, помогая сесть Леше в машину и складывая кресло, то и дело, бросала взгляд на небосвод. Через несколько секунд, словно по заказу, из-за облака показалась луна, медленно обнажая сначала один пухлый бок, а затем и другой.