Соль под кожей. Том первый

Чтоб ему провалиться.

Глава двадцать седьмая: Лори

Глава двадцать седьмая: Лори

Настоящее

Я так стараюсь не показать своё позорное бегство, что в итоге шагаю к раздевалке роботическим шагом, как сломанная заводная марионетка. И каждый пройденный метр повторяю как мантру: пошел он на…, пошел он на..!

Когда захожу внутрь, нарочно громко закрываю за собой дверь.

Дохожу до места с зеркалами и фенами, и когда смотрю на свое отражение, хочется уступить своим внутренним демонам и дать им раздолбить тут все к чертовой матери. Ну насколько потянет ущерб? Я смогу компенсировать каждую копейку одной оплатой с карты. Да и какая к черту разница, если прямо сейчас я перестану видеть стекляшку, в которой у меня рожа как у тупой овцы.

Достаю телефон и дрожащими от злости пальцами пишу Данте: «Я поплыла от того мужика из зала. Выручай. Срочно нужен отрезвляющий пендель».

Мы обменялись парой фраз на счет того, кого я заприметила на пустующую вакансию постоянного любовника, но к этой теме Данте, ожидаемо, почти не проявил интереса. Сказал только, что если что-то не клеится с одним мужиком или изначально есть косяки — сразу в утиль и искать другого, беспроблемного. Куда больше его интересуют подробности о схеме отмыва бабла, которую я сделала для Завольского и хорошо ли я себя подстраховываю на каждом шагу.

Данте: Всегда есть альтернатива, Лори. В мире примерно три с половиной миллиарда мужиков, если настроить все фильтры поиска по твоему запросу, то в непосредственной доступной близости от тебя примерно сто тысяч, а если расширить ареол охоты…

Лори: Спасибо, ты мне очень помог (нет, это ирония)

Данте: Над иронией тебе еще работать и работать.

Лори: Приходится прогуливать лекции, потому что мой любимый препод решил свалить в кругосветку.

Мне хочется спросить, когда он вернется. Сейчас отличный повод, и я не буду выглядеть как скулящая от тоски сучка, а он не сможет в который раз напомнить о наших «исключительно деловых отношениях».

Лори: Все было бы гораздо проще, если бы ты вернулся и мы…

Я быстро удаляю едва не сказанную глупость, выключаю телефон.

Мне срочно нужен холодный душ, но когда добираюсь до душевой и дергаю ручку — она закрыта. На двери висит прицепленный на скотч стикер: «Не работает по техническим причинам! Можно воспользоваться кабинкой в мужской душевой». Приносим свои извинения!»

Сегодня определенно не мой день.

Душевые здесь, в отличие от остального олдскульного интерьера, самые современные, каждая — в отдельном боксе, с красивым свеженьким кафелем, хорошим напором в душе и отличной системой слива. Для тех, кому стыдно мыться в общих душевых, а закрытые пластиковые кабинки вызывают приступ клаустрофобии. Теоретически, можно пойти и в мужскую, они находятся в соседнем помещении и отделяются одной условной гипсокартонной переогородкой с дверью.

Пока я пытаюсь убедить себя, что это плохая идея и прикинуть в голове маршрут, по которому можно сэкономить дорогу и успеть заехать домой перед посещением салона красоты, из мужских душевых выходит та губастая брюнетка, которая тоже вешалась на мою «секвойю». Но, кажется, ей повезло больше и с ней он уехал. Хотя, может, просто вежливо открыл дверь и пропустил вперед? Я не видела куда они направились потом и садились ли вообще в одну машину. Я, блин, даже не знаю, есть ли у него свое авто — миллионером он точно не выглядит, даже с оглядкой на роскошный букет и приглашение в дорогой ресторан.

Брюнетка, придерживая полотенце в районе своей абсолютно «пластмассовой» груди, проходит мимо, не удосуживаясь даже закрыть за собой дверь, как будто нарочно хочет, чтобы и мужская часть раздевалки увидела, как меня корчит от бессильной злобы. Но я успеваю заметить, что весь этот спектакль с полотенцем и щель в двери — не для меня, а для Вадима, который стоит с той стороны в одних болтающихся низко на бедрах спортивных штанах. Видимо, губастая обезьяна решила повертеть перед ним задницей, типа, зазывая для более активных действий. И теперь я точно убеждена, что между ничего не было — мужика, котоырй уже видел тебя голой, нет смысла «заманивать» еле прикрытой полотенцем филейной частью.

Бросаю косой взгляд ей вслед и мысленно гомерически ржу — господи, да было бы чем заманивать! Если бы у меня вместо жопы было две сухих сморщенных груши, я бы лучше засандалила силикон туда, а не в грудь. Хотя, кто его знает, какой была грудь до того, как с ней поработал пластический хирург. Одно ясно точно — на ремонт и капота, и багажника, у бедняжки денег не хватило.

Возвращаю взгляд к мужским душевым, надеясь поймать Вадима за разглядыванием устроенного специально для него спектакля. Но он смотрит только на меня, как будто в этом пространстве существуем только он и я, и все остальные телодвижения — посторонний шум, на который не стоит даже обращать внимание.

Сглатываю.

Душу желание сглотнуть ком в горле, когда понимаю, что бесстыже уставилась на его оформленный каким-то нереальным прессом живот и узкую дорожку волос, убегающую за резинку штанов.

Змей, соблазнивший Еву в райском саду, нифига не был змеем — он был вот этим роскошным двухметровых ходячим тестостероном.

И словно читая мои мысли, Вадим без стеснения подцепляет пальцами пояс «спортивок» и стаскивает их вниз.

Я закрываю глаза.

Я, блин, первый раз за шесть лет чувствую, как краснеют мои щеки, а раскаленная похоть заполняет все пространство живота, пульсируя где-то между ног. Но все портит хриплый вздох, который точно не может принадлежать мне. Губастая продолжает стоять рядом, но вряд ли с ее места такой же хороший обзор, как и у меня.

Поднимаюсь, в одно движение сниманию штаны, оставляя их на полу без малейшего страха, что когда вернусь — их здесь уже может и не быть, иду к двери и прежде чем закрыть ее громким хлопком, показываю оставшейся ни с чем мартышке, средний палец.

«Если тебе нужен мужик — просто бери его и все», — пульсируют в мозгу слова Данте.

Дверь в одну из мужских кабинок приоткрыта.

Заглядываю туда, и благодарю бога, что рефлексы работают за меня, и руки сами собой хватаются за край стены, не давая мне сползти на пол на ослабевших ногах.

Вадим, упираясь ладонями в кафельную стену, стоит ко мне спиной, абсолютно голый, под тугими струями воды, которые отлетают от его стального тела миллионами брызг. Волосы намокли и темным водопадом висят вдоль лица. Есть что-то дьявольское в том, как он одновременно и пытается скрыть свой шрам, и не стесняется его, а даже как будто носит с гордостью.

Нужно признать, что в данный момент мое тело хочет быть оттраханым именно этим мужиком, и никаким другим из тех сотен тысяч, о которых написал Данте. А я давно уже разучилась испытывать стыд за свои желания.

Стаскиваю остатки одежды, бросаю тут же.

Захожу внутрь, закрываю дверь на защелку.

Подхожу ближе, и вода встречает меня ревнивыми прохладными иглами.

Подныриваю ему под руку, разворачиваюсь прямо у него перед носом уже абсолютно мокрая. Моя грудь напрягается, соски болят от напряжения под его изучающим взглядом.

Ноги сами вытягиваются на носочках, когда растягиваюсь спиной на прохладной плитке, давая ему лучший обзор. У меня шикарное тело — крепкое, мускулистое, ровно с тем процентом жира, который необходим, чтобы придать выразительному рельефу нотку женственности. Я пахала над этими формами шесть лет, и с голым мужиком в одной душевой я точно не собираюсь зажиматься и прикрываться как трепетная девственница.