Соль. Судьба Первородной

Стоило моим ладоням соприкоснуться с его обнаженной кожей, как перед мысленным взором вспыхнула картинка-образ. Я видела каждый энергетический поток, сплетающий образ тела подростка, ощущала каждый орган, чувствовала, что и как функционирует. Так открывалась первая ступень дара – диагностика. Уже через несколько секунд я знала, куда следует направить свою силу, как сделать его тело вновь здоровым. От кончиков моих пальцев потянулись сотни тончайших, мерцающих нежно-голубым нитей, они, будто корни растения, пронизывали тело ребенка, проникая внутрь, устремляя потоки энергии к пострадавшим системам организма, питая их, выправляя и приводя в норму. Каждый раз, когда я это делаю, я пытаюсь понять, как такое возможно, но даже спустя столько лет я не знаю ответа. Но зато вижу процесс и чувствую себя проводником воли Двуликого, чтобы уже в следующий миг увидеть результат. Вдруг дверь в каморку открылась, и на пороге возник Сэптим с подносом в руках. Мужчина пораженно замер, смотря на меня во все глаза. Хорошо, что мне уже далеко не восемнадцать, иначе я просто потеряла бы концентрацию, и все было бы напрасно. А так, меня даже забавляло, когда неподготовленный зритель видел нечто подобное. Ведь мои глаза в момент лечения сияют, будто две сапфировые звезды, да ещё и исходит сияние от рук, одним словом, выгляжу я божественно… в прямом смысле слова.

– Че замер, дует же! – возмущенно проворчала я.

– Э… – проблеял Сэптим, так и не рискнув моргнуть, а вместе с тем и двинуться с места.

– Бэ, – передразнила я, – дверь закрой.

– Д-да, г-господин, с-сейчас.

Протиснувшись в проем двери, он дрожащими руками опустил на пол поднос с миской супа и ломтем хлеба, попутно нещадно расплескав содержимое.

– Ну, что ты в самом деле, окосел что ли? – покачала я головой. – Поесть пацану оставь хоть немножко.

– П-простите г-г-г…

– Г-г-г прощает, тащи одежду и воду, – покивала я. – И сандалии хоть какие-нибудь ему раздобудь… не сейчас, так потом, понял?

Вместо ответа мужчина лишь резко кивнул и был таков.

Я же лишь покачала головой ему вслед. Ничего, он меня ещё полюбит, и даже будет скучать. Может, в это полнолуние я ему суставы подправлю, так и вовсе любовь у нас будет не разлей водой… или что там не разлей?

– Что со мной, – слабый голос ассистента заставил меня опустить глаза и посмотреть на парня уже нормальным взглядом. Лечение окончено. Сейчас я практически не чувствовала никакой усталости от проделанной работы. С возрастом не только появлялся опыт, но и мой личный резерв становился больше.

– Уже всё хорошо, – просто сказала я, совершенно иначе смотря на этого мальчика, после того как прочувствовала его.

– Я умер? – как-то печально выдохнул он.

– С чего бы? – хмыкнула я.

– Но… тебя-то, дед, палач увел, – как-то уныло вздохнул он.

На это его замечание я весело усмехнулась, проведя рукой по спутанным медным кудрям.

На самом деле, вы должны были заметить, что люди мне не очень нравятся. Мне гораздо комфортнее одной. Но этот парень… было в нем что-то притягательное для меня. Помимо того, что он был знатоком местности (и впоследствии я собиралась воспользоваться его знаниями), я видела в нем нечто знакомое. Черты его лица, манера говорить – всё это навевало воспоминания о годах моей молодости; моих друзьях, которых больше нет со мной. Что такого было в нем? Не знаю и понять пока не могу, но это цепляло. Совершенно странным, непостижимым образом, мне хотелось видеть в нем родственную душу. Я пока не могла понять, что всё это значит, но что-то необычное и давно забытое было во всем этом.

– Ну, увел, делов-то, – покачала я головой. – Он тут по совместительству секретарем подрабатывает, препроводилменя к начальству и всё, – отмахнулась я. – Ты сам-то как? Есть хочешь?

– Очень, но…

– Потом поговорим, сначала поешь… Хотя нет, поговорим после того, как ты перестанешь так нещадно смердеть, – серьезно кивнула я.

– Эй, – возмутился он, попытавшись присесть, но всё, что у него вышло, – это перевернуться на бок и подвинуть к себе поднос.

А дальше он, кажется, забыл и обо мне, и о своих вопросах, полностью погрузившись в процесс поглощения пищи. Причем он и впрямь погрузился в миску чуть ли не с ушами. За время, пока он ел, пришел Сэптим с тазом воды и комплектом простой одежды, чем-то напоминающей мою. Сейчас на пареньке была простая темно-синяя туника, изодранная со всех сторон и лишь чудом державшаяся на его острых тощих плечах. Сэптим же раздобыл для парня одежду детей песков. То была куртка с запахом и длинные широкие штаны. С кого сняли сей костюм, спрашивать я не стала, а потому просто приняла то, что давали. К одежде шли ещё плетеные сандалии, которые надевались поверх тканевых 'носков', которые защищали ноги от песка и пыли.

– Я помню, – наконец, заговорил парень, вынырнув из своей тарелки, – мне было так худо, что думал вот-вот на суд Литы отправлюсь, но сейчас я чувствую себя очень хорошо, мной кто-то занимался?

– Да, – кивнула я.

– Кто?

– Я.

– Зачем? – подозрительно сощурился пацан, понизив голос до шепота.

Усмехнувшись, я все же сказала достаточно серьезно:

– Потому что ты мой ассистент.

– А-си-се… чего?!

– Помощник, – пояснила я.

– Но с чего бы меня выпустили из пыточных, чтобы я стал помощником какому-то деду?

– А тебе не всё равно, раз это спасло тебе жизнь? – поинтересовалась я.

– Всё равно! – тут же горячо согласился парень. – Но хотелось бы подробностей!

– Резонно, – кивнула я. – А мне бы для начала хотелось перестать дышать через раз, так что я выйду, а ты приведи себя в порядок.

– Да не воняет от меня! – возмутился пацан.

– Не воняет, – кивнула я, – смердит.

– То есть вы хотите, чтобы я поверил, будто бы вы герой сказки? – скептически изогнув бровь, но всё же перейдя на 'вы', поинтересовался парень, после того как я представилась по всей форме.

– Нет, балбес, я хочу, чтобы ты работал вместе со мной и при этом, прошу заметить, не просто избавился от участи висельника, но и получал деньги за свой труд, – немного раздраженно пробормотала я.

– Вы даже не знаете меня! Может, всё то, что я наговорил вам в подвале, было неправдой?

– А может, мне и не очень-то хочется тебя узнавать, но надо, чтобы кто-то делал то, что мне делать лень?

– То есть вам всё равно, совершал я то, в чем меня обвиняли или нет? – прищурился парень.

– Да мне собственно плевать, мне империя процент не отстегивает с того, что получают станции перехода.

– Но я могу быть преступником, вас это совсем не волнует.

– Пф, – раздраженно выдохнула я. – А чего мне переживать? Сопрешь у меня имперские деньги? Так мне ещё дадут. Воткнёшь мне ножик в спину? Так это вообще не считается, всё зарастет раньше, чем я замечу. И, – наставительно ткнула в него пальцем, – не вздумай проверять, иначе сделаю так, что в имперский гарем завсегда на работу сможешь устроиться, сечёшь? Ну, что там ещё? Снасильничать попробуешь? Так это я надеюсь и вовсе не про тебя в моём случае, но если что, то всё же может стать проблемой…

– Эй! Вы чего? – возмущенно вспыхнул паренёк.

– Сам сказал, что я тебя совсем не знаю, – пожала я плечами.

– Да вы ваще чтоль!

– Ваааще… хорошее определение. Ну, так что, согласен?

– Я хочу знать, что вы будете с меня требовать? – деловито поинтересовался парень.

– М… делать то, что я не хочу, – развела я в стороны руки.

– Например?

– Ну, будешь носить мою сумку, говорить 'здравствуйте', 'спасибо', 'до свиданья', 'пожалуйста' и 'господин целитель сожалеет, но сегодня принять вас не сможет', – перечисляла я, загибая пальцы.

– Вы это серьёзно?

– Вполне. А! Извиняться за меня тоже ты будешь, потому, что я этого делать не люблю, а люди расстраиваются и ходят за мной, пока я не скажу… Ну?

– Бить будете?

– Как пойдет, но не сильно! – поспешила добавить я. Всё же человек на работу устраивается, надо заранее предупреждать об издержках.

На мгновение парень устремил взгляд в пол, что-то для себя решая, после чего вновь посмотрел на меня.

– Вы правда первородный? – тихо спросил он.

– Да, – кивнула я, когда на эти мои слова парень хитро улыбнулся и изрек: