Солдат мафии

— Мне нужно встретиться кое с кем в Министерстве юстиции и ФБР, — солгал он Мери. — Они что-нибудь придумают, не волнуйся.

— Мне можно поехать с тобой?

— Нет. Не нужно привлекать внимание... Чтобы меня не узнали по дороге. Если поедем вместе, это окажется труднее. Ты далеко не уходи. Сходи в кино или пройдись по магазинам. Нет, лучше возьми напрокат телевизор и поставь его в нашей комнате. Но самое главное — и это очень важно — не вздумай поехать в Нью-Йорк.

— Прекрасная перспектива, — горько заметила жена. — Получается, я должна сидеть здесь взаперти? У меня и так нервы на пределе. Долго это будет продолжаться?

— Три — четыре дня... Может быть, неделю. Не больше. А потом все уладится, — ничего не значившая ложь легко срывалась с губ. — А потом нам уже ничто и никогда не будет угрожать. Мы сможем чувствовать себя совершенно спокойно и жить, как все остальные.

— Я спрашиваю себя, — вздохнула Мери, не глядя на мужа, и сама не знаю, что буду испытывать к тебе, когда кончится этот кошмар. Если он вообще когда-нибудь кончится!

— Он кончится, увидишь.

Он попытался найти какие-то слова, чтобы её успокоить, но не нашел, поднялся, чтобы заплатить за завтрак, и они двинулись к выходу.

До главной улицы они дошли молча, не глядя друг на друга.

На стоянке такси Мери неожиданно схватила мужа за руку, прижалась к его плечу и прошептала:

— Прости меня, Джонни. Я веду себя ужасно, извини!

Он поцеловал её в лоб.

— Милая, мне не за что тебя прощать. Это ужасное время и для тебя, и для меня. Но все пройдет, будь умницей и никуда не уходи. Все скоро кончится, увидишь.

Он взял такси и поехал в Нью-Йорк. Остановил машину возле телефонной будки и набрал номер Министерства юстиции. Когда его соединили, попросил связать его с Райли, тем самым чиновником, который занимался его делом. Его переадресовали к секретарю, но Джонни настоятельно потребовал, чтобы ему дали возможность поговорить с Райли лично.

— Мне очень жаль, — ответил женский голос, — но мистер Райли на совещании. Не могли бы вы сказать, в чем дело?

— Нет. Если можно, пройдите на совещание и скажите ему, что звонит Джонни Морини.

Не было сомнений, что секретарша — человек новый, так имя ей ничего не сказало.

— Я не смогу... — вздохнула она. — Если хотите, можете оставить свой телефон, я передам мистеру Райли, когда он освободится.

— Послушайте, девушка, к тому времени я уже буду трупом, — взорвался Джонни. — Трупом, понимаете? Ладно, просто передайте: звонит Морини. Джонни Морини.

На другом конце линии воцарилось потрясенное молчание, потом секретарша сказала:

— Минуточку, кажется, я его вижу.

Несколько секунд спустя Райли дружески прокричал в трубку:

— Привет, Джонни! Очень рад вас слышать! Как дела в Уотсоне?

— Я не в Уотсоне. Я здесь.

После короткой паузы Райли заметил:

— Джонни, это не слишком разумно с вашей стороны.

— А то, что я поверил вашим обещаниям — разумно?

Он рассказал о своих приключениях. Собеседник слушал, не перебивая, а потом встревоженно спросил:

— Где вы сейчас находитесь? Я немедленно пошлю за вами наших людей. Вас оттуда заберут. Я не могу позволить, чтобы вы в одиночестве бродили по Нью-Йорку.

— Я от вашего предложения не в восторге, — возразил Джонни. — Не рассчитывайте, что я к вам поеду. И что потом? Чтобы защитить, вы меня посадите под замок? И жену туда же? Нет, так не пойдет.

— Я не знал, что вы женились.

— Теперь знаете.

Сам не понимая, почему он это делает, Джонни добавил:

— Она ждет ребенка. Что вы сделаете с малышом, когда он появится на свет? Тоже посадите за решетку, чтобы проще было защищать?

— Послушайте, Джонни... Я не знаю, как Капеллани смог выяснить, где вы живете, но обязан узнать.

— И что потом? Вы снова смените мое имя и спрячете ещё куда-нибудь? И снова мне придется ждать, пока меня опять найдут? Меня... мою жену... моего ребенка?

— Этого больше не повторится. Мы обязательно...

— Вы мне это уже говорили. Ладно, оставим. Теперь я беру дело в свои руки. От вас мне нужен только номер телефона, по которому я смогу позвонить вам в любое время дня или ночи.

— Что вы собираетесь делать?

Райли явно нервничал: он-то понимал, что задумал Джонни.

— Только то, что в моих силах. Каналья Капеллани хочет добраться до моей шкуры, а я не собираюсь до конца своих дней ползать на пузе, потея от страха. Я намерен ударить первым.

— Джонни, это не лучшее решение. Если вам удастся его устранить, вас самого прикончат прежде, чем я успею прийти на помощь. Его окружает настоящая армия, и вы это прекрасно знаете. Эти ребята свое дело знают.

— Я тоже. Вы это помните?

— Допустим, вам это удастся. Но мы не сможем отвести от вас обвинение в убийстве. Как доказать перед судом, что вы это сделали в порядке допустимой самозащиты? Джонни, будьте благоразумны. Я понимаю, вы потрясены, но...

— Я потрясен, согласен... но я не говорил, что собираюсь его убивать. Он уже дважды висел на ниточке, верно? Повесьте на него ещё одно дело, и сидеть ему за решеткой до скончания веков.

— Совершенно верно, — согласился Райли, теперь державшийся настороже. — Но лучше бы вам сказать, что у вас на уме.

— Так вы дадите номер телефона или нет?

Райли назвал номер, Джонни быстро записал его на клочке бумаги и сказал:

— Спасибо, я буду держать с вами связь.

Райли хотел что-то сказать, но Джонни уже повесил трубку.

Его следующий звонок был в агентство по недвижимости Кальмана.

— Вы сдаете квартиры в доме номер 1705 по Брекер-стрит?

— Совершенно верно, мистер, — подтвердил сотрудник. — Но в данный момент по этому адресу мы располагаем лишь одной квартирой. Очень симпатичная квартирка, но там только одна комната и ванная. Квартиры побольше есть в другом...

— Эта квартира меня вполне устраивает, — прервал его Джонни. — Я — холостяк. До какого часа у вас открыто?

— Мы закрываемся в пять. Но сейчас нет никого, кто мог бы показать вам квартиру. Если вы зайдете завтра утром...

— Мне не нужно ничего смотреть. Я буду у вас около пяти и подпишу бумаги.

Клерк поспешил предупредить:

— Это будет стоить семьдесят девять долларов в месяц. Платить за два месяца вперед. И потом ещё за месяц для гарантии.

— Никаких проблем.

Теперь в голосе клерка слышалось уважение.