Солдат… не спрашивай!
Шрифт:
– Сашка, поди сюда! Глянь, он али нет? – зовет приятеля к очередной печальной находке Григорий.
– Да поди сейчас пойми? Может Цыган, а может и другой, тут пять человек нашего брата легло. – Александр колеблется, он видел своими глазами, где и как погиб сослуживец, но сознание как бы все еще сопротивляется, не хочет принимать этот очевидный факт. Все еще теплится в глубине души огонек надежды – вдруг, да обознался, вдруг ему показалось?
Опознали они тогда пропавшего солдата с большим трудом, исключительно по порядковому номеру оружия, вот они пять выжженных на прикладе немного неровных черных цифр, где две первые обозначают номер полка, третья – номер батальона, а остальные… Он же сам их и наносил в свое время на всех ружьях, и это конкретное записано в ведомости за Цыганом. Рядом суетились его сослуживцы, торопясь собрать многочисленное барахло, у одного из солдат Александр взял попону, надо хоть прикрыть лицо,
– Был Цыган и нет его теперь… Все Гриша, пошли докладывать ротному, дальше разыскивать не будем, это точно он. – подвел итог печальных поисков унтер-офицер, и с трудом выдернув из окоченевших пальцев покойника шейку приклада, забрал оружие. Затем он поплелся вслед за остальными по направлению к развернутому полковому знамени, унося с собой старое ружье под номером 1312082, его помощник последовал за ним. В свое время Александр предложил было заготовить на такой печальный случай для всех нижних чинов специальные медальоны или металлические бирки с номерами, как принято в ХХ веке, но на него посмотрели как на последнего идиота… местная специфика, ничего не поделаешь, никто не хочет думать о возможной гибели заранее.
Остаток дня пролетел как в тумане, неглубокая братская могила в тени прибрежных ив, свежеструганный крестик – много таких изделий в 1807-ом году придется изготовить полковым плотникам из разного подручного материала, полковник что-то говорит… затем священник… Так обычно прощаются с погибшими товарищами. Сашка почти ничего не запомнил, точно не с ним все это происходило, а с кем-то другим. "Очнулся" он позднее – в правой руке "казенная" луженая чарка, на дне ее тонкий слой мутной, опять же "казенной", сивухи выданной на "помин души"… Только и подумал, что стоит ли допивать эту дрянь, а горнист уже надрывается – "вперед", сигнал к построению, так он и выплеснул "остатки сладки" под осуждающие взгляды сослуживцев. Пришлось вернуться к своим обязанностям унтер-офицера, собрать "своих" нижних чинов, поставить в строй. На войне различным церемониям вроде похорон много времени не уделяют, не до этого. Может быть так и надо иначе уж совсем тягостно на душе будет, а так за делами вроде бы потерь и не замечаешь.
Глава 20. Без названия
До места нового бивака они добрались уже ночью, высланный ранее вперед обоз кое-как обустроил лагерь и на том спасибо, сил ни у кого копаться в земле уже не осталось. Наспех выставили караул из тех же фурлейтов-обозников, и тут же почти все и повалились на землю. Попадали егеря кто куда и забылись коротким "походным" сном, накопившаяся за день усталость свое взяла…
Утро следующего дня выдалось на удивление спокойным – редкое явление, но как ни странно, иногда бывает даже в такой ненормальной обстановке. Нижним чинам, всем кто не был задействован в различных работах по лагерю дали время до обеда отдохнуть и привести себя в порядок. Александра правда привлекли как всегда к очередной проверке оружия, но через час отпустили и его. Обычно он всегда находил себе занятие в таких случаях, не может он "просто отдыхать", как другие, а тут словно апатия одолела что-ли… Сидел он так в тени под кустом, да разглядывал клеймо на своей винтовке, пытаясь понять, что означают эти замысловатые закорючки – гимнастика для ума, больше ничего делать не хотелось. Стоп, кто это в гости пожаловал и явно на разговор напрашивается, никак то вчерашний рекрут? У них в полку всех "новеньких", кто прослужил менее года так называли, далее уже говорили "егерь" или "нижний чин" такой-то. Правда, в чем состоит отличие тех от других никто понять не мог – права о обязанности у всех одинаковые, но видимо традиция, каких в российской императорской армии не счесть.
Нехорошо вчера все же вышло, абсолютно не по местным "понятиям". Получилось, что обидел Сашка "чужого" солдата, тот даже и не из первой роты и соответственно "право на расправу" на него имеют другие унтер-офицеры. Местные порядки и разного рода "обычаи" не всегда совпадают с положениями зафиксированными в уставе и с этим приходится постоянно считатся. Да и по человечески как-то неудобно, Александр даже было подумывал пойти и извинится за "морду", но было не до того – искали тело погибшего сослуживца, проверяли оружие и еще там чего-то было, да и не приняты здесь такие "телячьи нежности" – надо поддерживать престиж.
Однако парнишка крепкий на вид – такой сгодится и в молотобойцы кузнецу, даже удивительно, что одним ударом удалось его свалить, не иначе в очередной раз "повезло" унтер-офицеру. Александр на всякий случай посмотрел по сторонам и прикинул, кого можно будет позвать на помощь в случае конфликта, рукопашные схватки между "своими" начальство не одобряло, тем более в боевой обстановке. Поэтому "буяна" следовало быстро и без особого шума скрутить и подержать
часик-другой, пока не одумается не прибегая к помощи офицеров, такие конфликты у них было принято решать на "своем" уровне. А нет опять он перестраховался, похоже новый знакомый настроен дружелюбно и в этот раз все обойдется мирно. Судя по всему, рекрут пожаловал не "права качать", а наоборот "каяться" пришел – на лице написано, и не надо быть экстрасенсом что бы такое заметить.– Лександр Васильевич, вы энто прости меня дурака, сомлел я, сам не свой был вчерась с перепугу…
– Ну кто старое помянет? – Сашка не стал уж придиратся, опять переврали его отчество, народ еще не привык к такой форме обращения. Совсем недавно было принято говорить не"…вич", а "сын такого-то", до сих пор кое-где даже в официальных документах так пишут, – Зла на меня не держишь, ну и замечательно, по рукам?
– А то! Так энто нешто я не понимая, чай служба! Кабы ты меня не турнул, так и сопсем запропал я там. – последовал ответ, а затем более отковенно, – Сперва обида взяла, дак мужики мне растолковали чаво и как.
Новое знакомство, а заодно и благополучно разрешение конфликта следовало незамедлительно "отметить" – так здесь принято, Александр пошарил в свое вещевом мешке, где-то была у него маленькая стеклянная фляжка с виноградной водкой – еще с люнета отстатки, сберегалась как раз для таких случаев.
– Будешь? Закуски не, приели…
– А чтож есть у тя? – сразу же оживился собеседник, скорбное и "виноватое" выражение с лица моментально исчезло, – Нам нынче, почитай ниче с энтих железных чертей не перепало. Чарку казна дала, зелья – шиш тебе, ищи де сам.
И действительно наиболее ценный на войне трофей – водка, к которому стремится каждый нижний чин сегодня в большом дефиците. Оружия и доспехов и всякого совершенно бесполезного снаряжения набрали много – целые горы, а вот живительной влаги – нет, всем страждующим не хватило по крайней мере. Если пехота все свое добро таскает на себе в ранцах, то кавалерия возит различные припасы в седельных сумах и вьюках. Поэтому поживится победителям удалось только с тех лошадей, что завязли в трясине, или погибли от пуль в ходе боя, остальные "отступили в порядке" вместе с остатками разгромленного кирасирского полка, их ловить и останавливать желающих что-то не нашлось.
Выпили они по глотку и заценили, все же вещь изумительная – не казенная бурда, которой в России народ травят, а дальше и задушевный разговор пошел и совсем в нежелательном для унтер-офицера направлении.
– Ты чай Лександр Васильевич городской, ученый, поди-ка все знашь? – осторожно стал наседать на Сашку парнишка. Хорошее начало, что же будет дальше?
Ну сейчас за этим последует уже привычное "За что воюем?"… ответ у Александра заготовлен заранее – "А хрен его знает!". И в само деле уже три правителя на троне российской империи сменились за полвека, и все это время идут непрерывные "разборки" с французами. А если верить штабс-капитану Денисову, то драка началась даже еще до правления Екатерины Второй, чего уж не поделили понять трудно, ведь даже общей границу у России с ними нет – политика.
– Мож знаете, когда народу волю дадут?
Еще хуже, вопрос куда более опасный, на такие темы беседовать с сослуживцами унтер-офицеру запрещено строго-настрого. Денисов прямо тогда пригрозил, что если его из гвардии в свое время в заштатный Мухосранск сослали "без права отставки, отпуску, переводов и повышения в чине", то нижнему чину дорога будет в Нерчинск, если не далее на север, а уж "палочек русских" на его спину точно отпустят немерено. И хорошо еще если бить будут "свои", те отнесутся к экзекуции формально – "номер отбудут" с ними и 15-ть тысяч можно выдержать – в воздухе помахают прутьями для вида, а вот "чужие" тупо прикончат. "Неблагонадежного" или "изменника" и вообще могут передать в ведение гражданских властей и надо полагать – прямо в руки палача. В своем полку у них доносчиков не водилось сроду, но вот соседи… у тех заведены порядки другие и кажется недавно кого-то из нижних чинов жестоко "взыскивали" шпицрутенами за "прелестные слова". На "нижнем уровне" люди здесь простые, в буквальном смысле этого слова, с одной стороны это очень даже хорошо – и в бою и после не подставят, меньше проблем. Но с другой, смотрите сами, – язык за зубами умеют держать лишь считанные единицы. Дойдет информация до "верхов", а там уже и не факт, что даже ангел-хранитель в лице штабс-капитана сумеет "отмазать" от возмездия. Однако, отвечать на вопрос солдата надо, нельзя ничего сказать прямо, пойдем окольными путями. Так даже лучше, пожалуй, выйдет – "простой" народ как-то неадекватно реагирует на известие, что "воля" им будет через полвека, да и такая, что взвоют волками "от радости". По крайней мере из бесед со старым приятелем, из числа тех кому можно дроверять – Григорием у него сложилось такое впечатление, с другими сослуживцами "проверять" он не рискнул по вполне понятным соображениям.