Солдат… не спрашивай!
Шрифт:
– Батюшки, это почто солдатики правосланыя смертным боем бьются, нешто бунт? – недоумевает какая-то рябая на лицо толстая тетка в облезлом дворянско-купеческом салопе непонятного цвета и фасона.
– Шпиена вишь салдаты гвардейские пымали! Подсыла хранцузского значится от самого Бонопартия! – вылез с предположением местный "знаток" в ливрее. Всем известно, лакеи и швейцары – люди сведущие в политике, поскольку дочитывают обрывки газет за господами и подслушивают их разговоры.
– Шпиен! Шпиен! – загалдела, зашумела и закудахтала толпа – видно, что такая версия многим обывателям пришлась по вкусу, в воздухе замелькали сжатые кулаки, зонтики и трости, – В Фонтанку ево и утопить антихриста, утопить!
Александр благоразумно помалкивал, раз уж попался по глупости, то лучше пока не выеживатся,
– Разойтись, кому сказано! – орал во все глотку фельдфебель и размахивал руками как ветряная мельница крыльями, пытаясь проложить путь своим подчиненным, но какое там, народ лез словно мухи на мед, откуда только люди набежали, ведь еще совсем недавно улица напоминала выжженную солнцем аравийскую пустыню.
На преображенской "губе" Сашку продержали еще примерно часа два в офицерской одноместной камере, предварительно вытурив оттуда первого "сидельца", а затем начался настоящий цирк, правда не очень то было приятно выступать в роли единственного коверного клоуна. Но это будет не скоро, а пока он более-менее неплохо устроился, в шкафчике возле кровати словно специально кто-то оставил початую бутылку рома, а на столике у окна – медную чарку и пару граненых стаканов вдобавок, жаль закуски совершенно не было, ни единой крошки.
– Однако неплохо же "наказывают" тут офицеров, или это вообще не гауптвахта, а дом отдыха? – думал он дегустируя крепкий алкоголь, много пить не стал, не то время, но чарку все же принял для "расслабления", огонь пробежал приятной волной по жилам и почти никакого опъянения, это ведь не дешевая копеечная сивуха. Нашлась и пища для ума, от прежнего обитателя камеры осталась какая-то книга без обложки, делать все равно нечего, можно и почитать. В тот момент Сашка был полностью уверен, что все происшедшее с ним проходит по разряду "недоразумение". Он столько лет прожил в провинции на глазах у множества людей, все видели его "странности" но никто ничего не говорил, а тут "замели" буквально с порога. Даже тот придурок-мажор из бригады Ермолова в шпионаже нижнего чина не додумался обвинить в своих доносах, так что особо опасатся вроде бы нечего. Посидит он тут до вечера, а там может и все прояснится, разберутся и отпустят, вроде бы даже "стандартные" 300 палок по уставу ему "отвесить" не могут без санкции полкового командира, или лица его заменяющего.
Книжонка дрянь, да еще и английском языке, который Александр не очень то и понимал, ведь ему читать приходилось в основном технические тексты. Но не то "инглиш" того времени примитивнее современного, не то память у него необычайно обострилась – оказалось, что и художественный текст ему вполне доступен, хоть и не весь. Что-то ему это рыцарский роман напоминает… очень похоже на "Айвенго", почти тот самый сюжет лишь часть героев отсутствует напрочь, так еврейка Реббека есть, а вторая девка даже и не упомянута, или автор забыл назвать ее по имени, и еще куча нестыковок впридачу. Может это какой-то ранний, неизвестный в наше время вариант от Вальтера Скотта ему попался?
– Встать! Смирно! – рявкул начальственный бас и тут же в унисон хлопнула дверь узилища, на сцене появились новые лица.
Александр вскочил с койки, где до этого момента возлежал, как ужаленный осой и вытянулся во "фрунт". Только этого еще не хватало, не иначе пришли навестить необычного заключенного офицеры Преображенского полка. Подполковник – еще полбеды, в гвардии не бог весть какая птица, у них полковники чуть не ротами командуют, а вот генерал-майор с ним, это уже хреново, нет даже скорее архихреново, это как бы сам командир полка ли пожаловал, шефом у них состоит аж сам император. Черт… он и ром спрятать обратно в тумбочку не успел, они внезапно нагрянули, за шумом не услышал шагов.
– Вольно! – это уже генерал скомандовал, до
этого глотку похоже рвал подполковник, – Почто пьян? Где взял?Александр только пожал плечами, собственно почему ему нельзя выпить немного рома, раз уж есть в наличии? Он же не в карауле находится в данное время, а скорее в увольнении и следовательно может употреблять горячительные напитки. Запах может быть и есть, а так все в порядке, он вполне вменяем. В подобных случаях в российской императорской армии положено бодро рапортовать: "Водку пил ваше (далее согласно чину офицера) но не пьян!". Однако Сашка промолчал, справедливо полагая, что и так видно, да и не дали ему ответить.
– Господин подполковник, соизвольте объяснить мне, почто тут появилось спиртное? Не арестованный же унтер-офицер же с собой приволок? Я специально своего внучатого племянника сюда засадил, дабы отучить от пагубного зелья, а тут оказывается водку пьянствуют?
Теперь настал черед оправдыватся уже подполковника, ничего вразумительного он сказать не смог, пробурчал только, что возможно бутылку принесли к "проштрафившемуся" посетители, не обыскивать же всех, тем более "губа" у них неофициальная, как бы ее и нет.
– Этого унтера выпроводим прочь и снова моего сукиного сына сюда! А то обрадовался похоже свободе, я ему покажу, как медному всаднику ведра на голову одевать.
– Ладно, а это что за клоун? Шпион? Ты что нижний чин, изменил государю императору? Отвечай! – продолжил генерал, на этот раз вопросы были заданы непосредственно унтер-офицеру, пришлось отвечать по существу.
– Так точно, ваше высокопревосходительство! Предал, только сам не знаю как. – вырвалось у Сашки почти как у Гашека вышло, почти классика. Но ничего, прокатило – гости, или точнее – "хозяева" Преображенского полка только засмеялись. Ответ понравился, грубую шутку нижнего чина оценили по достоинству. Все же тупых "держиморд" на должностях командиров гвардейских полков, как и надеялся Сашка, было немного. Обычно таких офицеров "сплавляли" с повышением в армию, а в особо тяжких случаях и сразу в отставку. В противном случае разговор бы сразу начался с "отеческого благославления", иначе говоря – с рукоприкладства, а так пусть строго но все же пока еще расспрашивают. Не то что бы все тут в гвардии "мягкие и пушистые", но прежде чем бить "не пойми кого" все же разберутся, сперва головой поработают, а потом уж руками.
– Гляньте подполковник, смелый однако мерзавец попался. Документы, бумаги у тебя есть?
Унтер-офицер полез рукой за ворот мундира, у него этой макулатуры целый конверт с собой имеется, штабс-капитан Денисов велел носить постоянно с собой, здесь все-таки столица, а не Мухосранск, где тебя каждая собака знает, здесь вера только казенным бумажкам с печатями. Теперь уже и косить под "дурака" особого смысла не было, оружейный мастер, пусть даже состоящий за штатом, человек более-менее образованный и сведующий, хотя бы в рамках своей специальности. Кроме того, несмотря на то, что прожил он в начале 19-го столетия несколько лет, все никак не удавалось освоить в полном объеме ни "простонародную речь", ни тем более "благородную". Если и пытался Сашка говорить как все нижние чины, то сразу же внимательный собеседник его "ловил" на разных несоответствиях, актером от природы он был плохим. В итоге помучавшись немного на раннем этапе Александр плюнул на все эти тонкости и впоследствии общался с местными аборигенами и письменно и устно, почти как привык ранее, лишь иногда вставляя пару-тройку архаичных терминов, когда был не уверен, что "новые" слова народ правильно понимает. По крайней мере такой подход избавлял от весьма обременительной необходимости постоянно врать, и подделываться под "тупого мужичка".
– Ума не приложу, зачем графу Аракчееву потребовалось гнать сюда людей "для опытов" аж из Польши, поближе он никого найти не смог? – с недоумением отметил подполковник, разглядывая выданное Александру командировочное предписание.
– Неисповедимыми пути господни… – генерал прищурился разглядывая Сашку, вспоминая – где то они уже встречались, или просто фамилия уже знакомая, и наконец его "осенило" – А ведь я тебя знаю, ты в Тильзите непотребный дом ручной бомбой взорвал, мне потом немцы всю плешь проели этим вашим разбоем!