Солдат… не спрашивай!

 – Совсем дите еще Софьюшка наша была в ту пору, – разъяснила Палаша, – господские то дети по двенадцатому году много ли понимают? Запугали бедную, в приют де сиротский отдадим, ежели замуж не пойдешь – то эдак совсем пропадешь, сгинешь в казенном месте, аки в остроге!

Муженька для Софьи "добрые родственники" подобрали хорошего, мелкий судейский чиновник, на взятки жил, пьяница и развратник вдобавок. Любой другой жених бы ни за что на такое мизерное приданное и не согласился.

 – Бил он ее страдалицу, опосля свадьбы ирод кажинный божий день, по сию пору рубцы от ремня на ей остались! Если бы Иван Федорович не выручил, так пропала бы девка совсем ни за грош.

 – А сегодня какого черта он к вам приперся?

Тут Софья с Палашей принялись объяснять, что хоть "законный супруг" и взял у Денисова немалые отступные, но официально оформлять развод не хочет, надеется верно еще сорвать куш, нашел мерзавец источник постоянного и стабильного дохода. Вот штабс-капитан, все разузнавши в Синоде, и призвал его и прямо: "Отступись от жены, я ее увезу навсегда, и ты ее не поминай. Сколько возьмешь?" Тот сряду говорит – десять тысяч и ни копейкой меньше. Поторговались но не от жадности, сумма для небогатого армейского офицера большая. Сошлись на пяти тысячах серебром. Заплатил и расписку взял, будто получил от него муженек взаймы пять тысяч. Так другой умный чиновник Денисова научил, чтобы супругу "нежному" руки связать, вот только не очень прочные узы оказались. Развод в ту пору – очень хлопотное мероприятие, надо ходатайствовать чуть ли не к самому царю, хорошо хоть еще начальство офицера не прижимает, верно господа генералы сами не прочь с чужими женами любовь крутить.

 – Давайте Сашенька я Вам погадаю, – предложила Софья, слезы давно высохли на ее смуглом кукольном личике, – Меня мама пока жива была научила.

 – Ох не надо, мне однажды уже нагадали казенный дом, сбылось… – но новый знакомые настаивали, пришлось подчиниться, не огорчать же девушек.

 – А ну, братец, покажи-ка руку, – приказала доморощенная прорицательница. – Да нет, левую и ладонью вверх.

Насупив тонкие брови, долго разглядывала ладонь. А Сашка теперь без помехи ее взгляда смотрел в красивые и строгие черты, радуясь им, как в первый раз ее голосу. Красивая у Денисова будет жена, сразу видно, что девчонка только расцветает, точно цветок.

 – Правду мне сказывали, – обратилась она к Палаше и Александру. – Чуть не уморил его немец в полку. Совсем близко смерть подходила… Зато теперь, кавалер, больше такому не бывать… пуля для тебя в этой жизни не отлита. А через много лет суженую сыщешь и доброе дело какое-то свое доведешь.

 – И ничего плохого со мною не будет? – не поверил гадалке Александр.

 – Я Саша на плохое не гадаю, не хочу людей огорчать, но вот хорошее всегда угадываю, истинный крест! Давай карты раскину с ними вернее выходит.

Софья Михайловна взяла колоду карт, стасовала и раскинула, что-то шепча про себя. Потом, смотря в них, медленно заговорила:

 – И тут все как по руке, братец. Много добрых людей рядом с тобой вижу… Только в конце… – Она переложила еще и еще несколько карт.

 – Да что там? – неловко пошутил Сашка. – В генералы, может, выйду? Вот к экзамену на унтер-офицера готовлюсь уже вторую неделю.

 – Нет, нет… – Она смешала карты. – Может, и показалось…

 – Что же, Софья Михайловна?.

 – Не знаю… Будто пламя и дым… Может, костры походные, вдруг на войну пойдете?.. Не знаю… Но пламя ясное было. Только далеко где-то словно за туманом…

 – Геенна огненная видно, в которой все, грешники, гореть будем, – перекрестилась испуганная пророчеством Палаша.

 – Софья, а на каком языке вы пели, это не английский и не французский и не немецкий точно, латынь – я угадал? – Александр поспешил увести разговор в сторону от неприятной темы, – Церковный гимн, вроде разобрал "Аве Мария", или послышалось?

– "Аве Мария" зовется, гимн духовный, – не замедлила с ответом Софья постоянно в диалоге переходя с "ты" на "вы", видно так и не могла никак определится с положением собеседника, – На итальянском, и в самом деле немного на латынь похоже. А вы Сашенька откуда языки знаете, неужто солдат этому учат?

Далее девчонки стали расспрашивать его, прямо допрос настоящий устроили: кто такой, откуда родом, большая ли семья и почему не по-нашему говорит, может учился где? Пришлось ему крутиться, правду сказать нельзя, уж очень все невероятно получается, вот и комбинировал Сашка истину и вымысел, поверили или нет сказать трудно – рассказчик из него плохой. К счастью долго страдать не пришлось, приехал штабс-капитан Денисов, Александр доложил о происшествии и поспешил незаметно убраться из столовой, пусть начальник пообщается с молодой женой наедине, не стоит им мешать. На всякий случай он проверил пистолеты и карабин, вряд ли коллежский регистратор со-товарищи явиться отбивать силой "беглую супругу", но осторожность никогда не повредит – в этом Сашка имел несчастье неоднократно убедиться на собственном примере.

Он встал затемно, до рассвета – старая привычка еще со времен прошлой жизни в далеком ХХ-ом веке. Выглянул во двор, кругом царят тишина и спокойствие, лохматый страж беспечно спит в своей дощатой будке, мог хоть голос подать для порядка, раскормила его Палаша до размеров крупного теленка, а толку немного. Александр одел только полотняные штаны от мундира и всунув ноги в опорки, местную разновидность тапочек бесшумно направился к колодцу. Обливание холодной водой – прекрасный способ укрепить здоровье, раз уж казна всячески экономит на теплой одежде для нижних чинов. Он поплескался в свое удовольствие с фырканьем разбрасывая горстями воду, плеснул ради озорства немного и в собачью будку, но пес никак не отреагировал. Теперь в ход пойдет жесткое полотенце, оттеревшись Сашка уже собирался уходить, как тут с крыльца раздался знакомый женский голос:

 – Служивый помоги мне дровишек на кухню принесть! – на низкой площадке крыльца, в проеме двери стояла Палаша, видно только проснулась и вышла во двор в одной коротенькой, чуть ниже колен ночной рубашке, только подчеркивающей ее немалые прелести. Чисто рубенсовский тип женщины, машинально отметил он, прекрасная натурщица для художника Возрождения из нее выйдет – грудь и бедра, все на месте и вроде в правильной пропорции без изъяна. Кухарка даже не накинула поверх ничего, а с утречка весьма прохладно, может привычна и тоже водные процедуры принимает?

Александр тут же сгреб у поленницы охапку двор и поспешил на помощь кухарке. Занес в дом и аккуратно сложил возле большой русской печки служившей одновременно плитой, вроде бы пора обратно идти, но такое чувство, что девушка еще чего-то от него хочет. Словно реле в голове щелкнуло и все прояснилось, ну конечно – что он за баран такой! Палаша ведь по местным мещанским меркам, считай совсем голая к нему выскочила, здесь бабы и девки даже с непокрытой головой на улицу не выходят, не то что в одной сорочке, слава богу об эмансипации пока не слышно. Девица конечно не в его вкусе, несколько полновата, но он в армии и здесь основной принцип – "жри что дают", значит надо действовать, а не смотреть…

В ходе незатейливых ухаживаний и уговоров Палаша успела треснуть его пару раз по рукам и слегка смазала ладонью по лицу, но это явно для вида, удары вышли на удивление слабые. Он уже потянул ей вверх рубашку слегка обнажая красивые полные бедра, и попытался одновременно поцеловать в губы – до груди было не добраться через плотную ткань, как она наконец согласилась:

 – Ох ты бесстыдник экой! Ну а как люди то увидят? Не здеся, пошли на постелю в людскую… Тише чорт весь дом разбудишь!