Солдаты необьявленной войны

— Я скоро освобожусь и приду за тобой.

Подполковник сил специального назначения вышел из штаба. Запросил Дубова:

— Дуб! Я Шеф!

— Слушаю вас!

— Доложи обстановку.

— Все спокойно. В своем секторе никого не вижу.

— Продолжай наблюдение. При появлении бандитов лепи их, как ворон. Понял?

— Так точно, Шеф!

— Вот и хорошо!

Пройдя в курилку, командир отряда вызвал Тарасова:

— Бригадир! Я Утес!

Генерал ответил немедленно:

— Что у тебя, Утес?

— Да все вроде! Кулан с Кравцовым взяты живыми. Заложники освобождены, пока находятся там, где их содержали бандиты. Взрывные устройства в казармах обезврежены. Возможно, заминированным остается склад боеприпасов и точно заминировано офицерское общежитие, в котором, по данным, полученным от лейтенанта Дубова, ускользнувшего из лап бандитов и активно работавшего с нами, находятся тела по меньшей мере десяти младших офицеров, расстрелянных бандитами при захвате. На рубежах прикрытия остается примерно половина отряда Кулана, о чем вы информированы. При необходимости могу организовать их отработку. Отряд потерь не имеет.

Тарасов вздохнул с облегчением. И доклад о расстреле офицеров он воспринял довольно спокойно, не потому, что на фоне общего успеха гибель десятка человек никак не тронула генерала спецслужбы. А потому, что Тарасов уже пережил эту трагедию, узнав о ней со слов подруги Дубова, Галины.

Генерал приказал:

— Отряду оставаться на месте. Приготовиться к тому, что на территории гарнизона могут появиться отдельные боевики, по которым работать в режиме тотального уничтожения. А кулановским прикрытием займется авиация. Все! До встречи! После авиационного налета по позициям противника я тут же прибуду на плац рембата. Место для посадки «Ми-8» там осталось?

— Осталось. Жду вас, Бригадир!

— Отбой.

Кудреев, передав подчиненным распоряжение генерала, касающееся возможного появления одиночек или малочисленных групп банды, прошел на плац, откуда ему были хорошо видны вертолеты, продолжающие облет городка. Только своих «Ми-8» не заметил, вместо них в небе барражировали две машины огневой поддержки «Ми-24». И к их пилонам были подвешены кассеты с НУРСами.

Воздушный хоровод вдруг остановился. Вертолеты зависли в воздухе: два напротив дороги, за забором у штаба рембата, один с восточной стороны и последняя двойка над юго-западной окраиной. Они развернулись кабинами в сторону городка. По дороге с севера и с запада по позициям прикрывающих сил уничтоженной банды ударили «вертушки», вооруженные кассетами с неуправляемыми реактивными снарядами (НУРС). Огонь открыли и остальные вертолеты. Да, пилоны их были пусты, но штатные, скорострельные пушки имели полный боекомплект.

Воздушный удар превратил укрытия последних рубежей банды в огненно-кровавое месиво. Никто из боевиков на территории гарнизона так и не появился. Этим ударом была поставлена последняя точка в операции по освобождению заложников и в уничтожении банды Кулана.

ЭПИЛОГ

Рассвело. Из вертолета «Ми-26» и клуба выпустили бывших заложников. Офицеры и их жены встретились на старом плацу. И после страстных объятий, слез радости они с неподдельным восхищением и благодарностью смотрели, как со всех сторон к своему подразделению следовали грязные, мокрые, уставшие люди в камуфлированной форме. Бойцы отряда спецназа, выполнив свою работу, по приказу командира возвращались в казарму. Они не привыкли к такому вниманию, поэтому, смущаясь и отворачиваясь, старались быстрее пройти плац, чувствуя на себе многочисленные взгляды спасенных ими людей. Личный состав вывели из казарм. Прибывшие по тревоге подразделения инженерно-саперного батальона запретили кому-либо возвращаться в жилые дома или находиться в подразделениях до полной их проверки саперами. Исключение составляла казарма спецназа, проверенная им же. Руководил мероприятиями командир дивизии.

А Кудреев на основном плацу встретил десантный вертолет «Ми-8» Службы, на котором прибыл Тарасов с группой психологов — специалистов по работе с лицами, какое-то время проведшими в плену в состоянии сильного стресса. Они разошлись по гарнизону. Андрей подошел к Бригадиру:

— Товарищ генерал, вверенный мне отряд…

Тарасов остановил доклад подполковника:

— Да ладно тебе, Андрей! И так все ясно, докладывал уже!

Он огляделся, проговорил:

— Поработал отряд славно, слов нет! Хотя, признаюсь, у меня были сильные сомнения в успешном завершении операции. И на это были причины.

— Что об этом сейчас говорить, товарищ генерал? Дело сделано. Жаль, не обошлось без жертв, но тут мы были бессильны что-либо изменить.

— Да. А представь, сколько бы погибло людей, допусти ты или твои ребята малейшую ошибку? Но ты прав, достаточно об этом. Сверли дырку в погонах. Скоро полковником станешь. И Героем России. Это я гарантирую. Заслужил!

Кудреев вздохнул.

Генерал удивленно посмотрел на него:

— Ты не рад?

— Знаете, я всем званиям и наградам сейчас предпочел бы полноценный отпуск.

— А в чем дело? Я же обещал, что решим этот вопрос после завершения операции по Кулану. Бандита ты взял, банду разгромил. Так что не вижу никаких препятствий для предоставления тебе и прапорщику Воронцовой, надеюсь, в скором времени Кудреевой, очередного отпуска. Гуляйте на здоровье.

Андрей недоверчиво взглянул на начальника:

— Что? Месяц в нашем распоряжении?

— Почему месяц? Сорок пять суток, без дороги, как и положено.

— Вот не ожидал! Спасибо!

— Да мне-то за что спасибо? Это тебе спасибо за людей спасенных и бандитов ликвидированных.

— Кстати, разведчик Службы в ходе операции не пострадал?

— Нет, хотя и находился во главе одной из групп прикрытия Кербаха! Недавно выходил на связь, докладывал обстановку по селению!

— Это хорошо.

— Согласен. Тимур у нас парень толковый. Но придется отзывать, свое он отработал.

Кудреев заметил на аллее одиноко стоявшего Дубова. Позвал:

— Лейтенант! Иди-ка сюда!

Тарасов спросил:

— Это не тот ли Дубов, на которого я вызов оформлял?

— Тот самый! Я о нем докладывал по ходу операции. Лично разоружил одного бандита и одного уничтожил, и это до начала наших действий. Не подозревая, что рядом отряд спецназа, сражался в одиночку.

Лейтенант подошел, глядя то на Кудреева, то на Тарасова. Последний был в «гражданке», но молодой офицер чувствовал, что тот старше и по званию и по должности, и не знал, как и к кому правильно обратиться.

На помощь пришел Андрей:

— Перед тобой, Александр Викторович, генерал-лейтенант Тарасов, мой, а скоро и наш общий начальник.

Офицер представился:

— Лейтенант Дубов.

— Очень приятно, лейтенант.

Тарасов пожал Александру руку, обратившись к Кудрееву:

— Ты, Андрей Павлович, перед тем как убыть в отпуск, оформляя представления на награды, Дубова не забудь! К ордену его и к званию старший лейтенант!

— Сделаю!

В это время из-за угла штаба вышло подразделение медсанбата, которое вел командир батальона подполковник Дорман.

Ни Тарасов, ни Кудреев, ни тем более Дубов не являлись воинскими начальниками для комбата, однако тот, когда подразделение вышло на плац, отдал команду:

— Батальон! Смирно! Равнение налево!

И строй начал печатать шаг, повернув головы в сторону офицеров спецназа.