Солдаты порядка (сборник)

Ознакомившись с заключением этой экспертизы, Прохоров сразу же признал себя виновным в краже денег из магазина № 10. Он рассказал, что плитку включил, чтобы пожарить яичницу, но в это время его якобы кто-то спугнул, и он вынужден был бежать, оставив включенной плитку.

На последующих допросах Прохоров подробно рассказал о кражах — в тех магазинах, где загораний не произошло.

Прохорову, конечно, было легко проверить, был ли пожар в магазинах, где он «поработал». Если пожара не было, а следы обнаружены — запираться не имело смысла. Во время следствия он занял вполне грамотную, так сказать, для преступника позицию.

Он выдал нам ряд вещей, но все они не имели отношения к тем магазинам, где произошли пожары, да и ценностью большой не обладали. А нам было необходимо раскрыть кражи в сгоревших магазинах, особенно в торговом центре, где были похищены ценные вещи.

Прохоров, несомненно, знал, что в универмаге № 47 был большой пожар, поэтому он смело отрицал свою причастность к ограблению этого магазина.

Но он никак не мог предположить, что оставленные им в этом магазине вещи уцелели и нами обнаружены. Огонь и в данном случае его подвел.

Прохоров показал на допросах, что часть похищенных им в других магазинах вещей и денег находится в автоматической камере хранения Белорусского вокзала; кроме того, он имеет тайник в Дарьяльском ущелье. Он согласен поехать туда и показать места захоронения похищенных вещей и денег.

К этому времени судебно-медицинская экспертиза определила, что кровь на рубашке, найденной в универмаге, может по группе принадлежать Прохорову. Кроме того, рубашка была опознана матерью Прохорова.

Дарьяльское ущелье, когда дело дошло до поездки, оказалось… городом Орджоникидзе. Прохоров вообще, как я заметил, любил соврать для красного словца.

Выезжая в Орджоникидзе, я надеялся обнаружить среди похищенных вещей те, которые помогли бы полностью изобличить Прохорова в краже с поджогом в универмаге № 47 и в других кражах с поджогами, которые до сего времени оставались нераскрытыми.

Однако таких вещей не оказалось и в тайнике Прохорова в Орджоникидзе.

На одном из допросов Прохоров, бравируя своим опытом, обмолвился, что, находясь в Орджоникидзе, подрался в одном из ресторанов, был арестован на десять суток, но сбежал.

Сказал он это как бы к слову и заверил меня, что пусть ему и пришьют срок, отбывать его от звонка до звонка он все равно не будет — сбежит.

Обмолвка эта меня заинтересовала, Редко бывает, чтобы, приехав в незнакомый город, человек кутил, пил да еще и скандалил в ресторанах совсем один.

Навели справки в Орджоникидзе, кто из местных жителей и при каких условиях привлекался к ответственности за ресторанные дебоши за последнее время.

Приехавшие со мной в Орджоникидзе оперативные работники совместно с сотрудниками МВД Северо-Осетинской АССР установили, что Прохоров в ресторане находился не один и за драку вместе с ним был арестован житель Орджоникидзе Гусов.

Дальнейшая проверка показала, что Прохоров во время поездок в Орджоникидзе останавливался именно у Гусова.

Гусов на допросе и не отрицал знакомства с Прохоровым. Он сказал, что Прохоров представился ему как отдыхающий и оставил у него на хранение магнитофон «Мрия», который Гусов и передал добровольно органам следствия.

Номер магнитофона совпал с номером в паспорте, обнаруженном на месте происшествия в универмаге № 47.

Прохорову были предъявлены магнитофон «Мрия», показания матери, опознавшей рубашку, заключения пожарно-технической и судебно-медицинской экспертиз.

Под давлением улик Прохоров подробно рассказал об обстоятельствах совершения им всех краж с поджогами, показал тайники с теми вещами, которые не успел продать. Номера часов и фотоаппаратов совпали с номерами паспортов.

Следствие установило, что Прохоров похитил государственного имущества на сумму 10 459 рублей и причинил умышленный вред путем поджогов на сумму более чем 134 тысячи.

Собранными следствием вещественными доказательствами Прохоров был полностью изобличен и приговорен к 15 годам лишения свободы.

Итак, дело было закончено. Опасный рецидивист Прохоров из колонии строгого режима навряд ли сбежит. Мне же иногда думается: а не стоит ли сейчас у ворот какой-нибудь автобазы элегантный владелец автомашины и не торгует ли у пацана за пятерку свечу?

В. Шашков, подполковник милиции ОРЕНБУРГСКИЙ ПУХОВЫЙ…

Электричка пришла в Серпухов. На перрон выплеснулась суетливая толпа пассажиров. Среди других к выходу на привокзальную площадь шла пожилая женщина с небольшим чемоданом в руке и вещевым мешком за плечами. Уверенно выбрав автобусную остановку, никого ни о чем не расспрашивая, она заняла место в автобусе.

На Пролетарской улице женщина вышла из машины и направилась в сторону моста через речку, разделяющую город почти пополам.

На мосту она остановилась, сняла мешок с плеч, поставила рядом с чемоданом.

Можно было подумать, что женщина отдыхает. Между тем ее быстрый внимательный взгляд зорко ощупывал каждого из проходивших. Постояв так несколько минут, приезжая решительно зашагала вперед. Легкость походки свидетельствовала, что чемодан и вещмешок ее не тяготят, а усталость была напускной.

Свернув на Тульскую улицу, женщина подошла к одному из домов и, еще раз оглянувшись, открыла калитку…

— А вот и Анна Алексеевна! — радостно встретила ее хозяйка. — С приездом, дорогая! Хорошо ли съездилось?

— Спасибо, милая, спасибо! Как всегда, все хорошо, все благополучно. Устала только. Чайку хочется с вишневым вареньицем, — ласково ответила приезжая, снимая пыльник и усаживаясь на тахту, — организуй, пожалуйста, Раечка.

Через несколько минут они сидели за столом, пили чай и мирно беседовали. Больше говорила Анна Алексеевна. Голос у нее мягкий, улыбка приятная, речь спокойная, степенная:

— Остановилась я, как всегда, у Халиулиной. Встретила она меня хорошо. В тот же вечер я обошла всех. Посылки получены, деньги мне отданы. Только Байза что-то хитрит. Говорит, что трех посылок не получала. Ну да потом разберемся. В общем, пока все хорошо, получай сбою долю. Вот тебе 300 рублей.

— Ну а как там в Оренбурге? Ничего подозрительного нет? — спросила хозяйка, пересчитывая деньги.

Подождав, пока Раиса убрала полученную сумму, Анна Алексеевна задумчиво проговорила:

— В Оренбурге-то все спокойно, а вот как приеду в Серпухов, так меня что-то тревога одолевает. У вас-то как?