Солдаты живут

Эта проблема развивалась медленно. Генералы, бывшие нашими ближайшими соседями, знали о нас слишком много, чтобы даже пытаться что-либо начать. Те, что подальше, хотели выждать, пока первый ход сделает кто-нибудь другой. Многие даже не удосужились объявить мобилизацию. И, что характерно для политики Хсиена, поток добровольцев, денег и материалов, помогающий нам стать еще большей угрозой для Детей Смерти, ни на минуту не ослабел.

Тобо закончил работу над ведущими в Хсиен вратами через четырнадцать дней после нашего возвращения из Хань-Фи. Несмотря на угрозу войны, Дрема не торопилась. Сари заверила ее, что пройдет несколько месяцев, прежде чем кто-либо выступит против нас — если вообще кто-то выступит. Она утверждала, что генералы попросту не смогут договориться и начать войну быстро. Торопиться нет нужды. Спешка приводит к ошибкам. А ошибки всякий раз выходят нам боком.

— За каждую хорошо сделанную работу обязательно приходится расплачиваться, — сказал я Суврину. Молодому тенеземцу только что сообщили об оказанной ему чести: ему предстояло пересечь Сияющую равнину, а потом произвести разведку и починить ведущие в наш мир врата. Тобо как раз закончил его обучать. А сам Тобо не пойдет, потому что не хочет расставаться со своими любимцами. — Как твои успехи в чистописании?

Суврин на несколько секунд уставился на меня: большие круглые карие глаза на большом круглом и смуглом лице.

— Не особо. Мне нравится в Отряде. Но я не собираюсь провести в нем всю жизнь. Тут хорошая школа. Тут меня многому учат. Но я не хочу стать командиром наемников.

Он удивил меня сразу по нескольким пунктам. Мне еще не доводилось слышать, чтобы проведенное в Отряде время описывалось именно таким образом, хотя многие вступали в Отряд с четким намерением дезертировать, как только окажутся подальше от проблем, заставивших их пуститься в бега. И еще я никогда не видел, чтобы кто-либо столь быстро сообразил, чем в далекой перспективе может обернуться предложение стать учеником летописца.

Ведь должность летописца могла означать первый шаг к должности Капитана.

Если честно, то я лишь дразнил парня, но Дрема была о Суврине высокого мнения. И могла сделать такое предложение всерьез.

— Не скучай на той стороне. И будь осторожен. Там, где замешана Душелов, лишней осторожности не бывает. — Я продолжил в том же духе. Выражение терпеливой скуки на лице Суврина и его остекленевшие глаза подсказали мне, что все это он уже слышал. Я оборвал проповедь. — И ты все это услышишь еще сотни раз, пока не отправишься в путь. Старуха наверняка запишет тебе свои наставления на свитке, чтобы ты взял его с собой и читал каждое утро перед завтраком.

Суврин робко и неискренне улыбнулся:

— Старуха?

— Решил испытать это прозвище на тебе. И у меня такое чувство, что оно не приживется.

— Думаю, на это рассчитывать не стоит.

Я не ожидал, что наши с Суврином пути снова пересекутся по эту сторону равнины. И ошибся. Всего через несколько минут после того, как мы расстались, мне пришло в голову, что неплохо бы и мне освоить эту премудрость в обращении с вратами.

И еще мне пришло в голову, что на это следует спросить разрешения Капитана. Но я сумел устоять перед искушением.

А Госпожа решила, что и ей будет полезно расширить свое образование.

18. Страна Неизвестных Теней. На юг

На дальних склонах напротив Форпоста полыхали костры. Назойливые горные обезьяны давно оттуда смылись. Стаи ворон становились все многочисленнее. Я слышал, что их где-то называют Выбирающими Мертвецов. Шеренга Девяти ухитрилась собрать разношерстную армию гораздо быстрее, чем это считала возможным наша изумленная министр иностранных дел.

— Наконец-то, — сказал я Мургену, когда мы с ним распивали на двоих только что обнаруженный кувшин мозговорота. — За Одноглазого! — Его самогонка таинственным образом отыскивалась в разных местах вновь и вновь. И мы из кожи вон лезли, чтобы она не попала в руки солдат. Крепкие напитки могут вызвать падение дисциплины. — Твоя старушка говорила, что они решатся на что-либо не раньше следующего года. Если вообще решатся.

Появление недружественной армии не стало для нас, разумеется, сюрпризом, когда разведкой командует Тобо.

— За Одноглазого. Она ведь тоже ошибалась, Капитан. — Язык у него уже начал заплетаться. Парень плохо переносит выпивку. — В редких случаях.

— В редких случаях. Мурген отсалютовал чашкой.

— За Одноглазого! — Потом он покачал головой. — Я ведь люблю эту женщину, Капитан.

— Гмм… — Ого. Надеюсь, до драки не дойдет. Но я понимал его проблему. Она постарела. Мы провели пятнадцать лет в стасисе, не состарившись и на минуту. Возможно, это было небольшой компенсацией от богов за то, что в остальное время они с нами столь подло обращались. Но Сари, которая для Мургена была дороже жизни и матерью его сына, не оказалась одной из Плененных.

Возможно, это стало для нас удачей. Потому что она посвятила себя освобождению Мургена. И со временем добилась своего, И освободила меня, мою жену и большинство Плененных. Но Сари выросла, изменилась и состарилась больше, чем на эти пятнадцать лет. И их сын вырос. И даже сейчас, через четыре года после нашего воскрешения, Мурген все еще не до конца приспособился к такому положению дел.

— А ты просто живи, — посоветовал я. — Благословляй Одноглазого. Выбрось лишнее из головы.

Живи настоящим. И не волнуйся о будущем. Я сам так живу. — В единицах жизненного опыта моей жене стукнуло уже несколько столетий еще до моего рождения. — Тебе ведь удалось побыть призраком, навещать ее и делить с ней жизнь, пусть даже ты не мог ее коснуться. — А я живу с десятью тысячами призраков из прошлого моей жены, и мы с ней говорили лишь о нескольких из всей этой толпы. Она попросту не желает обсуждать былое.

Мурген хмыкнул, буркнул что-то про Одноглазого. Ему было трудно меня понять, хоть я и пытался выговаривать слова с особой четкостью.

— Ты никогда не был любителем выпить, верно, Капитан? — спросил Мурген.

— Нет. Но я всегда был хорошим солдатом. И всегда делал то, что следовало делать.

— Понял.

Мы, само собой, сидели на природе, наблюдая за падающими звездами и кострами, обозначавшими вражеский лагерь. Что-то этих костров чертовски много. Куда больше, чем следовало бы по данным разведки. Какой-то гений-генерал играл с нами в военные хитрости.

— Они не нападут, — сказал Мурген. — Они так и будут там сидеть. Все это лишь показуха для Девятки.

Я благословил Одноглазого и осушил очередную чашку, а потом задумался, чьи предположения повторяет Мурген — жены или сына? Склонил голову набок, чтобы левый глаз лучше видел. У меня паршивое ночное зрение, даже когда я трезв.

— Думаю, ты даже не представляешь, как им там всем сейчас страшно, — сказал Мурген. — Парень каждую ночь нагоняет на них ужас. И хоть он не тронул и волоска у них на головах, но они ведь не тупицы. Они поняли намек.