Солдаты живут

Я не знаю всей его истории. Когда речь идет о таких, как он, это практически невозможно. Но я знаю, что Ревун на несколько веков старше даже Госпожи. Он был одним из тех, кто помог ее мужу Властелину построить империю, которая рухнула в северную пыль примерно в то время, когда первоначальный Черный Отряд вышел из Хатовара. Боли и уродства Ревуна — наследие тех времен. Равно как и образ мышления, заставивший Душелова объявить себя Протектором.

Но у этой женщины нет той одержимой сосредоточенности и упорства, необходимых для создания точной копии той древней империи тьмы.

Я никогда не видел Ревуна без его многослойных лохмотьев, которые он не менял так долго, что между кожей Ревуна и внешним миром развилась целая экология. Она включает многочисленных беспозвоночных, плесень и разнообразнейшие зеленые растеньица.

Росточком Ревун ниже, чем Гоблин или Одноглазый, но Госпожа настаивает, что так было не всегда.

Когда Тобо закончил, почти бесформенный комок тряпок втянул воздух в длинном вдохе и испустил один из тех воплей, в честь которых его я назвали. В нем в равной степени послышались мука и отчаяние. Я вздрогнул, несмотря на жару. Давненько я не слышал этих воплей. И согласен не слышать их еще дольше.

Колдун-карлик сел.

Звякнули извлекаемые мечи. Опустились наконечники копий. Полдюжины новеньких, недавно изготовленных Госпожой пускателей огненных шаров нацелились на Ревуна.

Но тот больше ничего не сделал. Потому что был дезориентирован, в точности как и мы, когда проснулись.

Тобо подал знак. Вперед вышел человек с кувшином воды. Ревун сейчас испытывает безумную жажду. В ближайшие несколько дней он будет пить ровно столько, сколько ему позволят. Первые из нас, кто проснулся четыре года назад, выпивали столько воды, что их начинало рвать.

И мы научились дозировать воду.

Ревун тоже хотел пить воду галлонами.

Но не получил столько.

Он открыл рот. Оттуда вырвался жуткий рев. Это кошмарную привычку он не мог контролировать.

Когда к колдуну стал возвращаться рассудок, он огляделся, и ситуация ему не понравилась. Он никого не смог узнать сразу. Он спросил: «Сколько времени прошло?» Заговорил он на одном из северных языков, но настолько древнем, что его поняла только Госпожа. Она и перевела его вопрос на язык Хсиена, добавив:

— Сейчас он думает, что воскрес в совершенно новую эпоху.

— Разбей ему сердце, и побыстрее, — посоветовал я. — У нас мало времени, чтобы терять его зря.

Ревун снова принялся задавать вопросы на различных языках, пытаясь добиться понятного ответа.

Я наблюдал, как он никнет, начиная понимать, что, вероятно, проспал так долго, что даже народы времен его молодости полностью забыты. Но все же полным тупицей он не стал, потому что узнал доспехи — мои и Госпожи, хотя они и несколько отличались от оригинала. И вспомнил, кому эти доспехи принадлежали, потому что обратился к Вдоводелу, но уже на том языке, на котором он в свое время общался с Госпожой. Когда-то я умел на этом языке читать, но о смысле произнесенных вслух слов мог лишь догадываться.

И едва все начали понемногу расслабляться, как он испустил еще один душераздирающий вопль.

— Общую ситуацию Ревун понял, — объявила Госпожа. — Когда ему объяснят немного больше, то, думаю, он согласится и на союз.

Для ответа ей я выбрал язык Хсиена:

— Почти всю мою жизнь Ревун был ее частью. И все это время он был одним из тех, кто пытался меня убить. И вряд ли я стану чувствовать себя спокойно, даже если он окажется на нашей стороне.

— Что за глупости? Мы ведь не обязаны ему доверять, дорогой. Неизвестные Тени позаботятся о том, чтобы он был верным союзником.

Разумеется.

— И еще ты помнишь его истинное имя. И сообщишь его Тобо.

— Если придется.

Я кивнул, подумав, что это весьма удачная идея — назвать его имя Тобо прямо сейчас. Поскольку Ревун не из боязливых и не ждет, когда опасность исчезнет сама собой.

Ревун издал очередной жуткий крик.

Дрема начала закипать, потому что не понимала, что происходит.

Госпожа принялась объяснять Ревуну ситуацию, а я стал вводить Капитана в курс произошедшего.

Ревун завыл, и в этом вопле слышалась тоска. Ситуация ему совершенно не понравилась. Но он уже попадал в похожие переделки, а моя дорогая откровенно дала ему понять, что кроме союзничества есть только один иной выход.

Одна из причин, почему Ревун стал тем, кто он есть, — его мощное отвращение к собственной смерти. Не имел он и причин любить Душелова, похоронившую его в надежде, что это навсегда. И она же в прошлом несколько раз обращалась с ним весьма жестоко.

Колдун-карлик снова завыл.

Я спросил на языке Хсиена:

— Тобо, как думаешь, Шевитья сумеет излечить это мелкое дерьмо от привычки, вопить? — Иногда его вопли весьма отвлекают.

— Возможно, — пожал плечами Тобо. — Могу узнать. — На вопли он почти не обращал внимания, потому что пытался расслышать, что Рекоход шепчет Дреме. Пару минут назад Рекохода вызвали из зала. Теперь он вернулся с Суврином и офицером-кавалеристом по имени Ти Нанг. Отряд Нанга сегодня был назначен в пикет, поэтому я предположил, что произошло нечто важное.

Дрема кивнула, сказала что-то утвердительное. Рекоход, Суврин и Ти Нанг вышли. Дрема крикнула им что-то вдогонку, но опоздала — они ее уже не услышали. Тогда Дрема переключила внимание на происходящее, однако я заметил, что прежней сосредоточенности в ней уже нет. Она сидела, ерзала, а потом ее озарило.

Она наклонилась к Сари и что-то ей прошептала. Сари вздрогнула, но тут же заулыбалась и приняла заговорщицкий вид. Быть может, даже вызывающий.

Капитан заметно смутилась.

Госпожа кашлянула, намекая, что настала очередь Жизнедава заговорить с нашим лидером. И я сказал:

— Капитан, Ревуну будет оказана честь связать свою судьбу с Черным Отрядом. Он сделает для нас ковры-самолеты и поможет с нашей программой вооружения. Однако я не стану верить ему ни на грош. И еще его надо держать подальше от Ворошков. — Все это было сказано на языке Хсиена, чтобы Ревун ничего не понял.

Молодежь сидела угрюмой кучкой, пытаясь понять. Но веселая малышка Шукрат уже достаточно хорошо понимала таглиосский и сообщила соплеменникам то, что было сказано на этом языке.

Вернулись Рекоход и Суврин. С ними пришел высокий красивый мужчина — весь в пыли и предельно усталый, но бдительный. Он обвел присутствующих внимательным взглядом и, кажется, кое-кого узнал. Он даже слегка поклонился Радише.

Дрема встала, приветствуя его. В ее поведении чувствовалась уважительность, которую я поначалу не заметил, настолько трудно уловимая, что таилась на границе воображения. Очевидно, она этого мужчину знала, но не потрудилась его представить. Пожав гостю руку, она выскользнула с ним из зала, прихватив с собой Сари, Рекохода и еще нескольких, включая Радишу.

Я немедленно стал гадать, уж не совершили ли они глупость, приведя этого человека в переполненный зал, если общаться с ним следовало наедине. Однако, глянув в зал, увидел, что перешептываться никто не стал. За исключением тех, кто был с Дремой в подполье в Таглиосе.