Солги ей

Я еще раз тычу Фару шокером. Ее тело опрокидывается назад и валится на пол. При падении девушка задевает головой край гранитной столешницы, из бреши на виске брызжет кровь. На полу, между ее носом и раной на голове, собирается красная лужица. Я пытаюсь, не глядя, убрать в карман, шокер. Но наступаю ботинком в лужицу, поскальзываюсь и тоже падаю; хруст коленной чашечки, ударившейся о плитку, отдается звоном в ушах. Лежа на полу, я ощупываю себя рукой. По груди расползается паника. Мои легкие словно затекают. Поле зрения резко сужается. Голова кружится, мысли на мгновение путаются.

Все это можно было предвидеть. Ничего! У меня все под контролем. Фара теперь целиком и полностью в моей власти.

«Не психуй! Дыши!»

Она лежит и не шевелится. У меня есть, по меньшей мере, минуты две, прежде чем Фара восстановит контроль над мышцами.

За десять секунд мне удается взять себя в руки и собраться с силами. Выудив из кармана стяжки, я переворачиваю девушку на бок, придавливаю коленом ее бедро, завожу руки за спину и туго фиксирую стяжками. И ее лодыжки я тоже связываю. Потому что не сомневаюсь: Фара может попытаться ударить меня коленом, ведь заехать мне локтем по носу ей удалось.

По иронии, облегчение вызывает у меня такое же головокружение, как и паника. Но Фара теперь стреножена. Мне больше нечего опасаться. Сев на корточки, я стараюсь выровнять дыхание. Руки дрожат, нос полон крови, и при каждом вдохе я слышу хлюпанье – унизительный звук, не подобающий мужчине. Все вышло не так, как я планировал. Выхватив из выдвижного ящика чистое полотенце, я прикладываю его к носу и возвращаюсь к Фаре.

Ее щека прижата к полу. Связанная по рукам и ногам, она лишена способности к сопротивлению. Но на всякий случай я снова придавливаю ее тело коленом; лицо девушки расплющивается о пол. Струйка ярко-алой крови затекает ей в глаз и сочится дальше вниз.

– Какого черта, Рис? Что ты творишь? – челюсти и губы Фары еще не полностью вернули подвижность, и слова получаются искаженными.

Я отнимаю от лица полотенце.

– Ты высокомерная шлюха. Неужели ты думала, что можешь так просто отвергнуть меня, кичиться передо мной другими мужиками, а потом отказать мне даже в дружбе и уйти навсегда?

Фара не отвечает. Только смотрит на меня. Я вижу: к ней приходит осознание того, что только что произошло, и вероятных последствий. Вызов блекнет в ее глазах. В них закрадывается страх.

Мое сердце заходится триумфом:

– Вот так-то правильней. Теперь я владею ситуацией и диктую правила игры. Тебе придется научиться уважению и хорошим манерам. А урок я преподам тебе тяжелый, как, впрочем, и твоему новому любовнику.

Фара трясет головой:

– У меня нет…

Договорить ей не удается; я снова тычу в девушку шокером:

– Заткнись!

Фара корчится от боли, ее тело одновременно немеет и сотрясается в конвульсиях. Сквозь стиснутые зубы прорывается стон – дикий, почти звериный звук. Прежде чем Фара умрет, я намерен опустить ее по полной, лишить человеческого облика. Она станет ничем.

Я наклоняюсь ниже, чтобы Фара почувствовала на своем лице мое дыхание:

– Не ври мне. Я видел тебя с ним.

Из уголка Фариного рта каплет кровь. Наверное, она прикусила язык. Когда Фара приоткрывает рот, я вижу ее запятнанные зубы.

Я прикладываю к лицу девушки полотенце. Несколько прядок ее волос слиплись в крови. Я отвожу их от лица Фары. До чего же она красива! А мертвой будет, наверное, еще краше. Я улыбаюсь. Пожалуй, я впервые за долгое время по-настоящему счастлив.

– Я начал планировать это еще много-много недель назад. Помнишь, как ты выслеживала Спенсера? Ты была так зациклена на нем, что даже не заметила меня рядом.

Глаза Фары распахиваются. По щеке скатывается слезинка. Смешавшись с кровью на лице, она падает на пол. За первой слезинкой спешат новые. И на моих глазах капля на полу расширяется, превращаясь в водянистый розовый круг.

«Так-то лучше». Похоже, Фара смирилась.

Я встаю, смачиваю полотенце под краном и промокаю лицо. Моя одежда запачкана. Но кровотечение из носа почти прекратилось. Возможно, он и не сломан. Бросив полотенце на пол, я вытираю им кровь, но лужица под головой Фары появляется снова. Когда-то, после автомобильной аварии, я узнал, что раны на голове всегда кровоточат обильно. Рана Фары не должна быть очень серьезной. Она в сознании и все понимает, в ее глазах светится ужас.

Я прикладываю к ее голове свежее полотенце. Не хочу, чтобы девушка испачкала мой салон. Ее маленький «Субару» не годится для перевозки Фары и стеклянного аквариума. Так что я не смогу воспользоваться ее автомобилем. Сунув руку в карман ее куртки, я достаю мобильник Фары и кладу его себе в карман.

– Сейчас я должен был бы сказать: «Если ты мне поможешь, с тобой все будет хорошо». Но, в отличие от тебя, я не собираюсь лгать и обманывать. И вот, что тебя ждет, дорогая. Сегодня вечером я намерен тебя убить. Но сначала ты увидишь, как умрет твой новый бойфренд.

Глава тридцать третья

Мэтт окинул взглядом жилище Риса Блейка – дом в стиле Кейп-код на тихой улице в нескольких кварталах от железнодорожной станции. Какого он был цвета – темно-серого или темно-голубого – определить в темноте оказалось трудно. Как и повсюду в их городке, большинство домов на улице были маленькими и прикрытыми высокими деревьями и кустами. Саму улицу обрамляли с обеих сторон раскидистые дубы; их толстые ветви обнажила зима. Проследив взглядом путь подъездной аллеи, бежавшей вдоль дома и заканчивавшейся небольшой площадкой, Мэтт заметил гараж на две машины, пристроенный к дому.

Бри остановилась на обочине:

– Окна темные.

– Возможно, он спит.

– Будем надеяться, – отстегнула ремень безопасности Бри.

За ее машиной припарковался патрульный автомобиль. Тодда Бри оставила в доме Фары – довести обыск до конца.

Мэтт выскользнул из внедорожника в тень дуба. Корни могучего дерева вздыбили пешеходную дорожку, превратив ее в неровную кривую. Пронесшийся по улице холодный ветер смел опавшие листья в сточную канавку.

Бри подошла к водительской дверце патрульной машины:

– Ждите здесь, но будьте начеку.

Вместе с Мэттом она поднялась по двум кирпичным ступенькам переднего крыльца и позвонила в звонок. За красной дверью разлилась трель колокольчика. Но никто не ответил, и Бри позвонила еще раз. Увы, дом остался погруженным в темноту и тишину.

Мэтт пересек цветочную клумбу и встал полу-боком за живой изгородью. Свет уличного фонаря отражался в окне. Сложив руки домиком над глазами, Мэтт вперил взгляд в окно. Занавески задвинуты не были, и он смог различить темную гостиную. В дверной проем в задней части комнаты сочился тусклый свет, и Мэтту удалось рассмотреть небольшой кусочек кухни. Ничего необычного в глаза не бросилось.