Солги обо мне. Том второй

Когда в боковое стекло раздается стук, я чуть не обделываюсь на месте от неожиданности потому что в темном переулке с трудом видно, кто ломится ко мне в машину. Но потом по ту сторону двери появляется знакома сытая рожа и я отжимаю защелку.

Грузев, как большой жирный тюлень буквально силой впихивает свою тушу в маленький салон этого колесного китайского дерьма. Похабно осматривает интерьер, потом - меня, и сопровождает все это недвусмысленным сочувствующим кряхтением. Сука, а ведь пару месяцев назад приползал ко мне чуть ли не на коленях, просил прикрыть его зад от очередной проверки, клялся, что будет по гроб жизни обязан, никогда не забудет. Если бы я тогда высрался перед ним и приказал сожрать.

– он бы попросил ложку побольше. Как быстро все эти шавки забывают доброту и кому обязаны своими ебучими звездочками на погонах и удобным креслом, в которое он, наверняка, тоже влезает с трудом.

— Видок у тебя потрепаный, Корецкий, - говорит с видом человека, который точно знает, что за этот «комплимент» ему ничего не прилетит.

— Олег Викторович, - поправляю я, и чтобы не врезать ему в нос, покрепче сжимаю руки на руле.

— Ну, знаешь….
– Грузев снова насмешливо кряхтит, - все течет, все меняется. Вот теперь и мы с тобой… поменялись. Ты же не думал, что вот так судьба сложится - придется и тебе ко мне идти с протянутой рукой.

Очень херовое начало разговора, и оно подтверждает мои худшие опасения - по силовой вертикали по мне тоже прошла какая-то инфа, иначе Грузев не скидывал бы мои звонки раз сто, прежде чем соизволил ответить и не корчил бы из себя Господа бога сейчас. Блять!

— Мне нужна помощь, - цежу сквозь стиснутые зубы.

— Что? Прости, Корецкий, я не расслышал, что ты там пищишь.

— Меня, по ходу, берут в клещи, - оставляю его просьбу без внимания, потому что он просто валяет дурака, пользуется шансом унизить меня за прошлое. Как будто я хотя бы раз звал его к себе и предлагал устроить мне аттракцион самобичевания и самоуничижения. Они всегда сами ко мне приползали и сами все просили, потому что любили вкусно жрать и сыто жить.
– Мне нужны гарантии безопасности.

— Тебе, Корецкий, нужна новая рожа, новое имя и билет на луну, - громко ржет эта жирная скотина и трясется всеми своими безобразными складками.

Я вдавливаю до упора прикуриватель, а когда он выпрыгивает назад, только чудом подношу его к зажатой во рту сигарете, а не выжигаю глаз этой свиной отрыжке.

— Я… не останусь в долгу, Грузев.

— На твоем месте я бы не спешил делать такие смелые заявления, - говори от и тут же крестится.
– Ну нах, бля, еще бы мне быть на твоем месте.

— Кто меня слил?

Он молчит и поправляет воротник форменной рубашки. Ждет бабла, сука. А у меня в кошельке - пара купюр, блять, и все. Потому что все мои карты заблокированы! Но в офисе осталась наличка - хватит на билет на самолет. Можно попробовать свалить в Мексику, а оттуда по зеленому коридору - в штаты. А там… ладно, потом выгребу, главное, что там меня никто не достает.

— Грузев, я реально на мели, блять.

— Так и я рискую, - хмыкает он.

Боров кастрированный! Если бы для его жирной жопы действительно был какой-то риск, он бы не сидел сейчас тут и не корчил из себя благодетеля. Сука! Для него никто столько не сделал, сколько сделал я! Он мне должен до конца дней руки целовать, вошь прокурорская!

— Я реально пустой.

Он вздыхает, тянется к ручке, но потом вздыхает и возвращается.

Типа, смилостивился, решил развязать язык исключительно из жалости к моему нищенскому положению. Когда я снова встану на ноги и триумфально вернусь домой - он меня еще вспомнит. Вот тогда и «расплатится» за каждый смешок и каждое пренебрежение.

— На тебя, Корецкий, кто только не охотится уже: Щербаков, Черний, Смоляцкие, Мельник, Лысенко. Ты этих уважаемых людей на такие бабки кинул, что в некоторых кругах, - он делает многозначительный взгляд ввверх, - пошла инфа, что за все эти ребята готовы заплатить за твою продырявленную шкуру. Хотя за живого, я слышал, дают больше. Я вот думаю - может, сдать тебя, а? Завяжу со службой, а то задолбало к каждой богатой сволочи на поклон ходить.

Всю его тираду я пропускаю мимо ушей. Концентрируюсь на фамилиях.

Хуево.

Очень очень хуево, потому что там замешаны люди, посерьезные Щербакова. А Смоляцкие - вообще отморозки. Этим человека замочить - как два пальца в прорубь. Твою мать! Откуда, блять, все это вылезло? Я заметал все следы! Я не оставил косяков!

Перед глазами снова мелькает та фотография с могильной плитой и моим именем на ней.

Это, конечно, работа Сабурова. Точно он. Больше некому. Все эти крутые типа_бизнесмены не умеют и не знаю, где копать, если их носом не ткнуть. А Сабуров, блять, со своими собачьими навыками, знает, как брать след. А теперь у него еще и связи очень высоко, и всякие знакомые в силовых структурах, и военных бывших, разных спецов, как собак не резанных, потому что половина из них работает на него! Да я когда пытался нанять за ним слежку, все сливались, когда узнавали, кого придется «водить». Остались только те отморозки, которых почти сразу и вычислили.

Значит, мне нужен Сабуров.

Он меня в это дерьмо затащил - он меня и вытащит. Только голову даю на отсечение - дома его уже нет. Потому что он точно не дурак и прекрасно знал последствия, так что наверняка зарылся как вошь в ковре. Было бы слишком наивно даже пытаться искать его по официальным адресам. Он где-то прячется. И наверняка вместе с моей сукой и их выблядком.

— Грузев, по старой дружбе - найди мне одного человечка.

— Чего?
– Он так громко удивляется, что у меня на пару секунд закладывает уши.

Как, оказывается, тяжело - хотеть въебать какому-то придурку и не иметь возможности это сделать. Когда дождусь своего «воскрешения» - обязательно буду смаковать каждую секунду возмездия. Особенно, когда очередь дойдет до этой жирной скотины.

— Ты, Корецкий, по-моему не вдупляешься вообще. Я очень сильно рискую просто встречаясь с тобой, а ты мне тут задвигаешь еще про какие-то совместные терки.

— Никаких совместных терок.
– зубы сводит от того, что приходится быть вежливым перед жирной гнидой.
– Просто один человек. Разберусь с ним - выплыву. А выплыву я - и твою помощь не забуду. Ну, Грузев, я ведь не первый раз в переделке - было такое, чтобы потом оставлял без благодарности тех, кто помог в трудную минуту?

Он нервно теребит нижнюю губу толстыми, как боварские колбаски, пальцами. Так и вижу, как его мелкий, ни на что не способный мозг, подбивает дебет и кредит, чтобы убедиться, что эта игра для него будет стоит свеч. И судя по роже Грузева, эта деятельность не в мою пользу. Нужно его чем-то подмазать, но, блять, чем?

У меня осталось обручальное кольцо - платина, бриллианты, известный бренд, ручная работа на заказ. Снимаю его и протягиваю жадной продажной твари. Он быстро сжимает «подкуп» в потной ладони.

— Ну?
– смотрит все равно с пренебрежением.
– Только учти, Корецкий, ты в такой жопе сейчас, что я ничего не обещаю.

— Уж постарайся, блять. Потому что, знаешь, если меня возьмут, мало ли о чем я начну щебетать на допросах.

Он бубнит себе под нос трехэтажные маты, но все-таки берет из моих рук бумажку с именем и данными Сабурова.

— На связи будь, - почти что приказывает Грузев, когда выходит из машины и она, избавившись от его туши, с облегчением подпрыгивает.
– А потом - все, пропади. Даже не вздумай мне звонить, потому что я тебя точно сдам.