Солги обо мне

Правда болят. Приходится ощутимо провести по нижней зубами, чтобы хоть немного избавиться от зудящей потребности прижаться к ее губам и трахнуть ее хотя бы языком.

У нее взгляд маленькой принцесски, которая встретила принца своей мечты, но он оказался Черным рыцарем. Даже не знаю, радоваться тому, что я все-таки не скатился в образ унылого говна или заранее смириться с тем, что у меня с ней не дойдет даже до ворованных поцелуев.

Планетка поднимает ладонь, медленно, как будто боится причинить мне вред, проводит кончиками пальцев по моей щеке. Мило улыбается, чувствуя щекотку от колючек - двухдневная щетина у меня уже приличная, но в выходные я принципиально не бреюсь.

Ее ладонь соскальзывает ниже, к моему рту. Пальцы трусливо притрагиваются к губам.

— Шарик, ты балбес, - говорит с тихой обреченной болью.
– Ты просто… ужасный дурак.

— Знаю, - зло шиплю в ответ и в попытке ее поцеловать подаюсь вперед.
– Знаю, знаю. Я все знаю, Планетка.

Получается ужасно глупо, что между нашими губами теперь лишь одна преграда - ее собственная раскрытая ладонь. И что именно в этой маленькой худышке мозгов и самообладания больше, чем в бестолковом мне.

Глава шестьдесят третья: Венера

Глава шестьдесят третья: Венера

Мне кажется, что, если бы он сейчас предложил мне просто сбежать - я бы ни на секунду не колебалась.

Я бы пошла за ним на край света, хоть по текущей лаве, хоть по стеклу и тлеющим углям.

Я бы ни о чем не спрашивала и ничего не просила.

Если бы только он позвал.

— Почему ты не сказал мне, что рискуешь жизнью?
– Мой кулак с яростью врезается ему в плечо. Снова и снова, пока Меркурий не перехватывает мою руку, собственнически закидывая ее себе на плечо. И мои пальцы тут же зарываются ему в волосы.
– Ты ужасный балбес. Ты дурак…

В горле ком, стоит хотя бы на секунду допустить мысль, что с ним может что-то случится.

На моей непокоренной огненной планете уже так много шрамов. От выстрелов, от осколков и бог знает от чего еще. У меня живот сворачивается в ледяную мертвую петлю, когда я чувствую еще один - тонкий, в волосах у меня под пальцами.

— Я запрещаю тебе, слышишь?
– Вера, ты с ума сошла? Приказываешь, отдаешь команды, как будто через пару стен рядом в постели не лежит твой собственный муж.
– В мире миллион профессий, которыми можно зарабатывать, не рискуя жизнью! Или… знаешь, я прицеплюсь к тебе как ужасно липучий паразит и тебе придется взять меня с собой. Или… просто побегу за тобой. Или полечу. Поползу. Как змея.

Я останавливаюсь только когда понимаю, что он смеется.

Тихо, чтобы не перебудить весь дом, но с трудом сдерживается - и его грудь, на которой я практически лежу, трясется словно десятибалльное землетрясение.

— Ты была бы самым очаровательным ползущим паразитом, Планетка, - говорит мой Меркурий, украдкой смахивая слезы от смеха.
– Королева Жуков!

— Ну хоть не клопов, - конфужусь я, только теперь понимая, какую белиберду несла все это время.

— Ну и кто тебе разболтал?
– уже снова став серьезным, спрашивает Меркурий.

— Разве это такая большая тайна?

— Вообще-то да. Не очень люблю на каждом углу хвастаться тем, что за деньги убиваю людей.

Я морщусь от того, как резко звучит эта фраза. Как будто он в самом деле занимается чем-то незаконным, но разве контрактники не выполняют только миротворческие и спасательные миссии?

— Я пошутил, Ваше жучиное Величество.
– Макс даже изображает галантный кивок - и я снова в сердцах бью его кулаком в плечо. Судя по выражению лица, для него это примерно как комариный укус - можно даже не обращать внимания.

— Разве нельзя заниматься чем-то другим?
– возвращаюсь к главной и животрепещущей для себя теме.

— Сажать огород?

— Не перекручивай.

— Тебе идет хмуриться, планетка.
– Он еще немного откидывается на руках, пристально разглядывая мое лицо.

— Можно же пойти куда-то… не знаю… в охрану или тренировать охранников. Да тебя любая служба охраны с руками и ногами заберет!

— Ага, - кивает он, но я уже знаю, что за этим последует отнюдь не согласие с моим предложением.
– Потратить жизнь на то, чтобы прикрывать чью-то важную задницу? Делать для кого-то поганую работу - шантажировать конкурентов, налаживать прослушку. Разбираться с надоевшими любовницами?

Последнее он говорит с таким отвращением на лице, как будто конкретно это ему уже приходилось делать.

— Или ты хочешь, чтобы я попросился на работу к Олегу?
– Его темный взгляд становится жестким, из голоса моментально испаряется все веселье.
– Чтобы был рядом и пускал на тебя слюни, потому что хочу иметь то, что не могу? Такое наказание ты мне придумала, Планетка?

Его слова ранят так внезапно и глубоко, что я невольно отшатываюсь, будто он выстрелил в меня из чего-то большого и смертоносного. Макс пытается задержать меня, но я снова нервно одергиваю руку, как только его пальцы задевают синяк. Теперь он стал очень заметным и потемнел.

— Бля, Вера, чё за хуйня?!
– Меркурий вскакивает следом и как плотина перегораживает дорогу до двери. Легко подавляет мое сопротивление и выкручивает руку так, чтобы оценить и размер синяка и его форуму.
– Откуда это?

Бесполезно пытаться уйти от ответа - я точно знаю, что он не отстанет.

Но что мне сказать? «Ты знаешь, твой лучший друг иногда ведет себя как садист?» И кому из нас он поверит?

— Я была плохой девочкой, - говорю максимально язвительно и ехидно и с третей попытки все-таки высвобождаю руку.
– Только не говори, что тебе вдруг не все равно. Это просто еще один синяк. У меня их вон сколько!

Мы забылись.

Нет, я забылась.

Эти пару минут чуть было не выдернули почву у меня из-под ног, чтобы я снова с головой утонула в страданиях. Потому что… что? Размечталась? Поверила в какое-то наше общее будущее? Возомнила себя уникальной, той самой женщиной, ради которой исправится неисправимый бабник?

— Это Олег?
– Он как будто и не слышит моих слов. Взгляд темнеет, но лишь на секунду, а потом между его бровями пролегает глубокая складка задумчивости.
– Бля, серьезно? Олег?

Единственный раз в моей жизни, когда родители крепко ругались и отец позволил себе встряхнуть маму, я помню до сих пор, потому что мне тогда было лет пять, я сидела в своем «замке» под накрытым одеялами столом - и они меня просто не заметили. Я выскочила только когда мама вскрикнула. Увидела отца, держащего ее за плечи, словно тряпичную куклу, и бросилась на него с кулаками, хотя всегда очень его любила и впереди всех бежала к нему навстречу, когда возвращался с работы. Мама меня остановила и потом долго объясняла, что все на самом деле не так, как я подумала, да и глаза меня подвели. И нужно просто поскорее все забыть, потому что папа всех нас очень любит и ее тоже очень любит, и он бы никогда не сделал ей больно намеренно.