Солнце Бессонных

– Не переживайте. Как только мы вернемся, вы сможете позвонить им, миссис Сторк.

Странное обращение - миссис Сторк, заставило меня ухмыльнуться. Я уж точно не миссис, и не Сторк.

Солнце село раньше, чем я ожидала. Все-таки зима, как объяснила Лупе, и к коттеджу мы возвращались уже в сумерках. Без нее я не нашла бы дорогу назад. Коттеджи выглядели идеально одинаковыми. С подъездными дорожками, ведущими непонятно куда.

Когда мы поднялись по дорожке, вьющейся среди камней, песка и незнакомых мне кустов, от дома отделилась темная фигура. Сначала, от непонятного панического страха, мне захотелось убежать. Но мое сердце тут же начало биться быстрее при виде знакомой, долговязой походки, такой элегантной, что с трудом можно поверить, что так ходит человек.

– Калеб!

Я упала в его объятия, ноги мои подкосились, и, сама не понимая почему, я расплакалась. Он не стал вносить меня в дом, тихая Лупе растаяла, словно ее и не было.

– Тише, милая, я здесь, не плачь.

Я так отчаянно прижималась к нему, что было удивительно, как я еще не поломала себе что-то. Хоть одно родное лицо! Самое родное, и пока единственное, которое я хотела сейчас видеть.

– Где же ты был так долго?!

– Я не мог появиться раньше - солнце, если помнишь. Жажда тут приходит слишком быстро.

– Честно говоря, я много чего не помню. Что со мной случилось? И вообще, я хочу знать все-все!

На самом деле, я хотела, чтобы он меня сейчас занес в дом, расцеловал и просто лег рядом. Но Калеб неожиданно показался мне таким отчужденным, будто был зол на меня. Может, я что-то натворила?

Мы зашли в дом, и он как-то неохотно позволил мне сесть к нему на колени. Я все больше злилась и пугалась. С ним творилось что-то неладное.

– Давай ты поешь, и мы отправим Лупе домой, думаю, я смогу присмотреть за тобой оставшиеся несколько дней.

– Мы скоро улетаем отсюда?!

Услышав неприкрытую радость в моем голосе, Калеб весело рассмеялся, и теперь я поверила, что действительно сижу на коленях у Калеба.

Лупе накрыла на двоих, и скоро в доме ее не стало. Не знаю, как ей понравилось такое выдворение, ее вид мне ни о чем не сказал. Но она не попрощалась, значит, мне еще придется увидеть ее.

Я никогда еще не ела так быстро. Меня даже не останавливал сердитый взгляд Калеба, скорее он заставлял меня трепетать. У меня сложилось мнение, что я не видела его несколько месяцев, и теперь он производил на меня очень сильное впечатление. Я просто млела, смотря на него, и по искоркам в серебристо-серых глазах, я понимала, что он это заметил и остался доволен сделанным выводом. Еда казалась мне безвкусной, и все же я запихивала ее в рот, иначе не смогла бы удержаться от вопросов.

– Пойдем, пройдемся.

Я удержалась от язвительного восклицания, так как, наверное, Калеб не знал, что сегодня я только и делаю, что гуляю. Ноги немного гудели, но не настолько, чтобы отказаться от еще одной возможности окунуться.

– Родители должны позвонить, - попыталась возразить я, а на самом деле, представив себе, как мы будем идти по пляжу только вдвоем, а может, даже где-нибудь приляжем, уже готова была бежать за ним.

– Мы позвоним им сами, не переживай, они не будут спать, - подразнил меня Калеб, и я ожидала, что за этим последует поцелуй, но он остался на месте. Из упрямства я сделала то же самое. Хотя сдерживаться было просто невыносимо. Мне так хотелось почувствовать его прикосновение.

Мы не спеша пошли к пляжу. В остальных коттеджах горел свет. Веял ветерок, чей пьянящий поток приносил слабые, а местами наоборот, насыщенные, незнакомые запахи, запах апельсинов смешивался с соленой водой и водорослями, а еще, я готова была поклясться - сосны. Сам ветер стал менее сухим, чем днем, теперь от его влажных порывов мои волосы начали виться, а лицо тут же намочили брызги, когда мы спустились вниз к воде. Снимая меня с уступа, который я раньше здесь не заметила, Калеб на мгновение задержал свои руки, и когда я медленно соскользнула вниз, не отстранился. Я видела, как он колеблется, и тут его рассудительность выиграла, а я осталась не только разочарованной, но и испуганной. Неужели он меня разлюбил? И страх еще больше усилил тот факт, что я наоборот хотела его, как никогда. Мое тело реагировало на его прикосновение опьяняюще.

Мы брели вдоль воды, как всего несколько часов назад, я шла с Лупе, и тяжелое молчание повисло между нами.

– Ты очнулась сегодня?

– Да. Где-то в десять, и решила, что вы поместили меня в психлечебницу.

Калеб удивленно рассмеялся. Он взял мою руку и принялся разглядывать ее. Я, например, почти ничего уже не различала в сгустившейся темноте, только шум моря давал понять, где оно, а где берег с коттеджами. Калеб же с четкой ясностью должен был видеть все вокруг. Но, думаю, он не разглядывал мою руку - он смотрел воспоминания о сегодняшнем дне.

– Какой сейчас месяц?
– неожиданно спросила я. Калеб оторопел. Но не остановился.

– Конец января.

Я рассмеялась, когда дикая мысль мелькнула в моей голове и, отвернувшись от Калеба, кинулась к воде. На ходу раздеваясь, я продолжала смеяться.

Нежная рука коснулась моего локтя, и я, быстро оглянувшись, встретила тревожное мерцание янтарных глаз.

– Что случилось?

– Я так понимаю, прошло уже три месяца.

– И?

– Ты забыл наш уговор?
– я почти даже обиделась, и улыбка моя погасла. Да что вообще с ним происходит? То он стоит чужой и отчужденный, то держит меня, боясь оторвать руки и явно желая.
– Спустя три месяца, ты обещал, что мы сможем поговорить о будущем.

– А ты этого хочешь?

Такая боль отразилась на лице Калеба, что больше я уже не могла оставаться в стороне. Я медленно взяла его за ледяную руку, особенно приятную в такую жару и прижалась к нему всем телом, настолько соблазнительно, насколько могла. Тело Калеба, такое напряженное, вдруг расслабилось, и он с глухим стоном обнял меня и приподнял. Мне показалось, я целую вечность не целовала его так - обжигающе и страстно. Его рука спустилась ниже по моей спине и, приподняв тоненькую майку, принялась ласкать голую кожу. Теперь я уже могла полностью отдаться всем тем чувствам, что сжигали меня прежде при его прикосновениях. Больше не было моего огромного живота, и ничто не мешало нам. Ничто, кроме чувства ответственности, свойственное Калебу. Его губы мучительно искривились, я чувствовала, как он не хочет отпускать меня, и все же он сделал это, и даже отошел на несколько шагов.

– Ого!
– выдохнула я, и, не удержавшись на ногах, села на песок - без его твердых рук, ноги перестали меня держать. Слабость в коленях и руках так сразу не прошла. Мне пришлось сделать несколько ощутимых вдохов прежде, чем я смогла что-то сказать.

– Почему я могла не захотеть поговорить о нашем будущем? Я не помню только то время, что было после твоего отъезда, а все остальное четкое, как и раньше.

Калеб помог мне подняться, но все еще оставался на расстоянии. По дрожи в его руках, я поняла, что и он еще не совсем оправился.

– Давай поплаваем, - предложил он, и тоже принялся раздеваться. Я сначала немного смутилась, когда увидела, как он стаскивает с себя рубашку и легкие бежевые брюки. Но когда его тело, такое белое и светящееся в темноте, предстало передо мной, стыд был забыт.

– Не смотри на меня так, - голос Калеба прозвучал хрипло.

Я рассмеялась и отвернулась, так как поняла, о чем он говорит. С тяжелым вздохом я пошла к воде. Калеб следовал за мной, и я почти ощущала прохладу, исходящую от него.