Солнце цвета крови

За каменной «шапкой» обнаружилась ровная площадка, словно специально предназначенная для укрытия. Сама глыба держалась на первый взгляд прочно.

— Давай-ка толкнем, — не тратя времени на разговоры, предложил Хаук, и мешки с грузом полетели на землю.

С облегчением расправив затекшие плечи, Ивар уперся в холодную поверхность камня.

— Р-раз! — Толчок не произвел на глыбу никакого впечатления.

— Р-раз! — Громадный камень чуть дрогнул, точно пробуждаясь от векового сна.

— Хватит! — И Хаук отошел в сторону, вытирая пот со лба. — Всемером должны справиться. А если еще и подпорки удастся воткнуть…

Вскоре вернулись посланные на разведку викинги. Торир был невозмутим, как обычно, Кари тащился с привычной ленивой гримасой, но зато лицо Нерейда прямо лучилось сознанием до конца выполненного долга.

— Что там? — не утерпев, спросил Арнвид.

— Вон за той грядой, — рыжий викинг поднял руку, указывая на гребень, опоясывающий котловину, — заросшая сосняком долина, в центре которой озеро.

— Там разобьем лагерь! — решил конунг. — А сосняк очень даже пригодится…

В этот момент Ивар наивно подумал, что разбивка лагеря означает отдых. Он с наслаждением ступил на шуршащую под ногами хвою, напился воды из круглого, как солнце, озера…

— Все за топоры! — Возглас Хаука ткнул в сердце острее копья. — Пока великана нет, нужно подвести под камень жерди. Вон те сосны как раз сгодятся… А ты, Торир, иди к нашему камушку, в дозор!

Торир поспешно удалился, а прочие викинги, мрачно ругаясь, принялись рубить гибкие стволы толщиной в мужскую руку. От того, что конунг трудится вместе с остальными, становилось легче, но ненамного. Топор норовил вывернуться из пальцев, смола липла на ладони, застывая черными потеками, а щепки летели в стороны, намереваясь впиться в мокрое от пота лицо.

Первая мозоль на ладони Ивара успела лопнуть, когда работа была закончена. Молодой викинг с облегчением опустил руки…

— Теперь берем все на плечи, и понесли! — Хаук был безжалостен, казалось, сердце его на самом деле состояло изо льда, вырубленного у истока самого холодного из ледников.

Торир замер на краю обрыва, настороженный, словно воробей у своего гнезда.

— Все чисто, — доложил он, когда принесенные жерди были с грохотом свалены на землю.

В этот самый момент ветер донес далекое взревывание, а земля чуть заметно содрогнулась.

— Вот и хозяин пожаловал, — проговорил Хаук. — Быстрее! Нам нужно успеть до того, как он появится тут…

Жерди не желали лезть в узкие щели под камнем. Их приходилось обтесывать. Под лезвия словно нарочно лезли сучки, а за спиной разъяренным ужом шипел конунг:

— Быстрее! Быстрее!

Последняя жердь скользнула на свое место в тот момент, когда исполинская фигура воздвиглась в разломе, ведущем из котловины во внешний мир. В руках великан держал нечто неразличимое на таком расстоянии, но явно имевшее четко определенную судьбу — стать обедом для недобитого йотуна.

— Все за камень! — скомандовал конунг, будто сомневаясь в здравом уме собственных дружинников.

Они тесно сгрудились за каменной «шапкой». Вемунд шумно дышал Ивару в ухо, резким и неприятным казался запах чужого пота, а тяжелые шаги, от которых подпрыгивали скалы, становились все громче и громче…

Сердце трепетало перед приближающейся мощью.

Потом что-то огромное заворочалось совсем рядом, затем раздалось звучное хлюпанье, которое бывает, когда тонет корабль, и могучий голос, от которого неприятно вибрировало в голове, проревел:

— Ух, человеческим духом пахнет…

Ивар замер, стараясь не дышать. И не важно, что вершина скалы гораздо выше макушки великана и тот, даже если бы над обрывом не было камня, не мог их видеть. Все это мгновенно забылось, сметенное леденящим вихрем ужаса. Вот сейчас огромная лапища опустится сверху, ухватит в горсть…

Чувствуя, что от испуга темнеет в глазах, Ивар изо всех сил укусил себя за запястье. Боль стегнула по руке, отвлекая от страха, заставляя тело вновь слушаться, а голову соображать. Ивар ощущал, как колотится, постепенно замедляя ход, его сердце.

— Человеческим духом пахнет, — повторил недоуменно великан и, судя по равномерным хлюпающим звукам, принюхался.

Викинги сидели тише мышей, около норки которых рыскает голодная кошка.

Но великан оказался слишком ленив. Сопливое сопение его вскоре стихло, а на смену ему пришли чавкающие звуки, от которых Ивара замутило. Перед глазами сама возникла картинка, как йотун окровавленными руками рвет куски из человеческих тел…

Справиться с собственным воображением оказалось не легче, чем со страхом.

Закончив трапезу, йотун удовлетворенно рыгнул. Викингов обдало «ароматом» сырого мяса. После этого обитатель котловины долго кряхтел и бурчал что-то себе под нос, затем затих. Но тишина длилась недолго, откуда-то снизу, как показалось, из недр скалы, раздался глухой ритмичный рев. Ивар от неожиданности едва не подпрыгнул.

Рев то нарастал, то слабел, напоминая гул прибоя в каменистых фьордах далекой родины.

— Глянь, чего там, — прошептал Хаук Ториру.

Топор в Глазу, верткий, как змея, ловко обогнул валун и скрылся из виду. Вернулся разведчик довольно скоро, и удовлетворение было написано на его прыщавой роже.

— Дрыхнет, — сообщил Торир. — Без задних ног. Храпит так, что меня чуть с обрыва не скинуло…

— Ну, другого шанса у нас не будет! — Хаук распрямился в полный рост, глаза его решительно сверкнули. — Упремся во славу всех богов!

— Даруй Тор силу нашим мышцам! — очень вовремя брякнул Арнвид.

Ивар навалился на камень всем весом. Рядом кряхтел, налегая на шест, Нерейд. Слышалось сопение Вемунда и приглушенные ругательства, доносящиеся оттуда, где стоял Арнвид.

Каменная глыба качнулась раз, другой, чуть сдвинулась, а потом, будто издеваясь над потугами людей, замерла на месте.

— Навались! — скомандовал конунг сиплым от напряжения голосом.

Ивар нажимал что есть силы, чувствуя, как дрожат жилы, как кожа рвется в кровь о щербатые поверхности валуна. Ноги месили землю, грозя вырыть в ней ямы, и скрипели, жалуясь на жизнь, сапоги. Вздувшиеся, словно обожравшиеся змеи, мышцы готовы были лопнуть.

Но проклятый камень не желал двигаться.

Треск сломанного дерева заполнил уши, что-то стукнуло Ивара по спине, а когда он повернулся, то увидел Кари с обломком шеста в руках. Прямо в скуле огромного викинга, войдя в плоть не хуже стрелы, торчала длинная щепка, а глаза Ленивого заливал багрянец боевого бешенства…