Солнце цвета ночи

Услышав шаги, обернулся, сказал растерянно:

– Тебе не кажется, конунг, что мы творим безумие? Пускаемся в неведомое море, где никто никогда не был, к островам, о которых известно только из саг и баек…

– Мне не кажется, – твердо ответил Ивар. – Я в этом совершенно уверен. Но разве безумие – не добродетель для викинга? Вспомни наших предков, отправившихся в незнакомое тогда море, чтобы достичь берегов Бретланда и Валланда, дойти до Гардарики.

– Ты надеешься отыскать новую землю для походов и заселения? – Арнвид погладил себя по лысине.

– Я надеюсь отомстить, – ответил Ивар. – А там посмотрим.

Он повернулся к викингам, обвел взглядом два ряда широких, блестящих от загара спин.

– Воины, – заслышав конунга, дружинники обернулись, – мы отправляемся туда, где до нас не плавал никто. За горизонтом нас могут ждать неведомые опасности и странные чудеса, каких не видели в Северных Землях…

Он говорил, обращаясь не столько к дружинникам, сколько к себе – укрепляя решимость, обретая твердость духа. С каждой фразой лица воинов менялись, из их глаз уходила неуверенность.

Разве достойно мужчины плавать вдоль знакомых до последней пяди берегов и грабить людей, неспособных себя защитить? Куда почетнее открывать неведомые земли, ступать туда, где никто не знает о викингах, и возвращаться домой с победой…

Когда Ивар замолчал, тишина над палубой сменилась восторженным криком:

– Одину слава!

– Слава, – кивнул Арнвид, когда вопли стихли. – Как ты их… Еще с утра кое-кто готов был в портки наложить, а у многих дрожали поджилки, но теперь пойдут за тобой даже в Хель.

– Сам удивляюсь, – ответил Ивар. – Вроде ничего особенного не сказал, а вон что произошло…

– Ничего особенного, как же! – проворчал эриль. – Вот это и называется удачей конунга.

Викинги гребли размеренно и спокойно, след, оставленный на глади моря кораблем Храфна, уползал под киль, точно спряденная Норнами нить судьбы, а земля на востоке постепенно отодвигалась.

Превратилась в темную полоску, а потом и вовсе скрылась.

Ветер дул ровно и мощно, волны, похожие на серые пологие холмы, неспешно бежали на север, к тем пределам мира, где исполинский орел Хресвельг взмахами крыльев рождает то дыхание, что не дает Мидгарду задохнуться в собственных испарениях.

Драккар переползал с гребня на гребень, поскрипывая деревянными сочленениями, его качало, и порой весла с того или иного борта не доставали до воды.

– Не нравится мне эта погода, – сказал Арнвид, поглядывая на небо, по которому неслись сизые клочковатые тучи. – По всем признакам должен быть шторм, а его нет.

– Может тут твои признаки ничего не значат? – предположил Ивар. – Незнакомое море, все другое…

Берег Ирландии они покинули три дня назад и все это время плыли на запад, не видя ничего, кроме воды и неба. Из волн выскакивали чудные рыбы, один раз показался кит, похожий на плавучий остров, выпустил к небесам струю, махнул хвостом и ушел на глубину.

Ночами в вышине сверкали причудливо искаженные созвездия.

– И вообще, – добавил Ивар, – что ты говоришь? Первый раз вижу человека, что жалеет о не случившемся шторме.

– Все должно идти своим порядком, – эриль глубокомысленно поднял палец. – И если не идет, суть есть какая-то причина, а коли я ее не вижу, то причина сия сокрыта…

Ивар только головой покачал.

На западном горизонте сверкнуло что-то, будто среди низко висящих сизых туч полыхнула слепящая молния. Потом еще раз, одно из облаков необычной формы поползло в сторону.

– Что там такое? – Арнвид прищурился, даже на цыпочки встал.

– Странная гора, – ответил Ивар, сердце тревожно дернулось. – Почему-то она не стоит на месте.

Драккар нырнул в ложбину между покрытыми рябью хребтами волн, а когда взобрался на очередной гребень, Арнвид изумленно охнул, а Ивар схватился за меч и отступил на шаг.

То, что они приняли за гору, оказалось головой!

Сверкал на солнце шлем, серебрящаяся кольчуга охватывала могучие плечи, вились на ветру золотые, как солнечный свет, волосы.

– Он что, по дну идет? – проговорил эриль потрясенно.

– Нет, там что-то другое, – Ивар пристальнее вгляделся в два расположенных ниже облака, темно-серых, не меняющих форму, и опознал в них головы огромных коней. – Он на повозке! А мы прем прямо ему под колеса!

Кое-кто из викингов оглянулся, глаза вытаращились, как у совы в полдень, сбился с ритма. Весло ударилось о весло, кто-то выругался, но через мгновение все бросили грести.

Исполин поднимался из-за горизонта, точно его выталкивали из моря. Кони брели прямо по волнам, копыта размером с драккар сминали пенные гребни, вздымали облака брызг, но глубоко не погружались. Блестели лиловые глаза, гривы напоминали густой лес.

Хозяин громадных животных смотрел куда-то вдаль, на губах его играла слабая улыбка, лицо оставалось спокойным. Небрежно опирался о бортик повозки о двух колесах, богато украшенной, с нанесенными алой краской изображениями чудных птиц и животных на дощатых бортах.

– Интересно, видит ли он нас? – спросил Арнвид, задирая голову.

– Вряд ли, – Ивар ощутил невольный трепет – сталкивался с драконами, чудовищами, колдунами и даже богами, но впервые видел существо столь зримо могучее, как сам океан. – Стопчет, и не заметит… Интересно, кто он такой?

– Тот ирландский филид, – эриль поморщился, вспомнив вечер, когда они с собратом по ремеслу напились пива до зеленых троллей, – рассказывал про Мананнана, сына Лера, что обитает в западном море и ездит на колеснице. То ли он бог, то ли не бог…

Теперь, когда корабль поднесло ближе, стало видно, что громадная колесница пройдет чуть в стороне.

С гривы одного из коней упал волосок, его ветром понесло в сторону. Рухнул в воду с тяжелым плеском, точно бревно. Мананнан нахмурился, глянул вниз, но корабля, судя по всему, так и не увидел.

Исполинские колеса вращались, волны разбивались об их ободья, через прорези в бортах виднелись сапоги, похожие на башни, и белая ткань громадных штанов.

– Вот бы такую силищу, – завистливо вздохнул Ингьяльд. – Ух, я бы тогда всем показал…

– Ты уверен? – Арнвид посмотрел на ученика с изумлением, поднял брови. – Всякое излишнее отличие от других, будь то сила, ум или еще что, делает тебя одиноким. Тебя будут бояться и не любить, просто за то, что ты другой. Как ты думаешь, часто этот великан пьет пиво в хорошей компании?