Солнце и луна

Всю свою жизнь Хью свято верил, что любовь и даже сильное увлечение – гибель для независимого мужчины. Привязавшись к женщине, он будет подобен стреноженному жеребцу! До сих пор ему удавалось держать чувства в крепкой узде, при этом, не отказывая себе в радостях плоти. Он никогда не ложился в постель с женщиной, которая была ему неприятна, многие из подружек по-настоящему нравились Хью, но не более того. И вот он близко подошел к опасному порогу…

Со двора раздались стук подков и иноземная речь. Взгляды Филиппы и Хью настороженно встретились, оба они вскочили и перегнулись через перила. В ворота въезжали двое верхом на мулах, за ними следовало несколько тяжело навьюченных лошадей. Один из вновь прибывших, в старомодной одежде, костлявый, наполовину седой, был обвешан дорожными сумками. Его спутник, смуглый брюнет, выглядел куда крепче на вид, но одет был так же скромно. Они говорили на языке, немного знакомом Хью.

– Один из итальянских диалектов, – сказал он Филиппе. – Точнее не скажу.

Ответом был удивленный взгляд. Ну конечно, она и не подозревала, что он способен усвоить иноземный язык! Как же ему удавалось объясняться со своими командирами в разных странах?

По лестнице торопливо простучали каблучки. Это была Глэдис.

– Хозяин, хозяин! К вам джентльмен из… ах, простите! Не скажете ли, где хозяин?

– Он куда-то отлучился сразу после ужина, – сказал Хью.

– Вот незадача! Прибыл Орландо Сторци, которого он так ждал.

– Ах, Орландо Сторци! – воскликнула Филиппа, хотя Хью это имя ничего не сказало. – Нельзя заставлять его ждать. Пойди и пригласи гостей в дом, Глэдис, а мы поищем Олдоса. Да, и пусть кто-нибудь поставит на конюшню их лошадей.

Служанка убежала, а Хью решил потребовать у Филиппы объяснений, но она заговорила первая, не дожидаясь вопросов.

– Это сам Орландо Сторци, – взволнованно сказала девушка, – знаменитый метафизик, автор трактата о двух основных процессах природы – коагуляции и распаде!

– Надо же! – буркнул Хью, не слушая. – Как, по-твоему, где Олдос?

– У него разболелась голова. Он должен быть у себя в комнате. Элла недавно понесла ему порошки.

У двери в хозяйскую спальню они помедлили, прислушиваясь. Изнутри доносились стоны.

– Боже мой, ему совсем плохо! – прошептала Филиппа не без сочувствия.

Хью не был в этом уверен. Повинуясь внезапному дьявольскому порыву, он распахнул дверь.

– Иисусе! – раздался крик дьякона.

Тот сидел на краю кровати под громадным деревянным распятием. Сутана его была задрана по пояс, ноги расставлены, и между ними находилась белокурая голова коленопреклоненной Эллы.

– Я бы не побеспокоил вас, Олдос, – сказал Хью с таким видом, словно ничего особенного не происходило, – но синьор Орландо уже здесь.

Прикрыв дверь, он взял за локоть ошеломленную Филиппу и повел прочь.

– Надо же, наш друг как будто вполне оправился от головной боли. Впрочем, пока еще он спустится! Давай встретим его гостей сами.

Девушка остановилась, высвободилась и глянула на дверь спальни Олдоса.

– А чем они там… что они… это ведь не может быть то, что я подумала?

– А что ты подумала? – спросил Хью с невинным видом.

– Прекрати издеваться! Просто ответь на мой вопрос!

– Не дурочка, сама разберешься.

Он снова подхватил Филиппу под локоть. Как раз когда они спустились в холл, Глэдис ввела гостей, но Хью так и не успел их поприветствовать, потому что по лестнице, путаясь в сутане, сбежал раскрасневшийся Олдос.

– Синьор Орландо! Олдос Юинг к вашим услугам! Прошу прощения, я был занят важным делом…

– Принимал исповедь у служанки, – вставил Хью. – Ведь для этого она и встала на колени, не правда ли?

– Филиппа де Пари из Оксфорда, – поспешно представилась девушка. – Я изучала ваш трактат.

– Вы знакомы с моими трудами? Красавица, увлеченная метафизикой! – Орландо Сторци пожал Филиппе руку и повернулся к своему спутнику. – Англия мне уже по душе, друг мой Истажио!

– Мне, пожалуй, тоже. – Тот покосился на высокую грудь Глэдис.

– Вам следует отдохнуть и подкрепиться с дороги, – вступил в разговор уже вполне опомнившийся Олдос. – Эй, несите вино и печенье! Глэдис, отведи слугу синьора на кухню.

– Истажио не слуга, – возразил синьор Сторци. – Он… как это говорится… он делает бубенчики!

Хью и Филиппа обменялись озадаченным взглядом. Олдос, похоже, понял не многим больше.

– Ах, вот как! – сказал он тем не менее. – В таком случае он может присоединиться к нам.

– Но сначала покажите, где моя лаборатория. – Синьор Сторци потер руки. – Я жду не дождусь распаковать свое снаряжение.

– Лаборатория?

– А как у вас называется место для научных опытов?

– Произошла ошибка! – Олдос нервно рассмеялся. – Сестре следовало выражаться точнее в своих письмах к вам. Завтра рано утром мы отправимся в замок Холторп, и вот как раз там… – Он бросил взгляд на Хью и запнулся. – Словом, ваша лаборатория будет в подвале замка. Там все и распакуете.

– Все потому, что письма были на французском, в котором я не силен. Прошу простить за недоразумение. – Синьор Сторци сокрушенно развел руками.

– Если наш разговорный язык для вас труден, можем перейти на латынь, – предложила Филиппа.

– Благодарю вас, это излишне. Изучение языков укрепляет память. К тому же Истажио не знает латыни.

– Прошу вас подняться по этой лестнице и пройти в первую дверь направо, а мы подойдем через пару минут, – сказал Олдос гостям, потом повернулся к Хью и Филиппе. – Вы вольны оставаться в этом доме до моего возвращения из Холторпа. Я не намерен там задерживаться надолго.

Тон его был совсем иным, без следа прежнего радушия. После всего услышанного за последние несколько минут Хью это не удивило. Филиппа выглядела встревоженной – в самом деле, им никак нельзя было упускать возможность проникнуть в Холторп.

– А не поехать ли нам с вами? – небрежно предложил Хью.

– В Холторп? Зачем?

– Сменить обстановку. Я слышал, там премило.

– Кто-то решил разыграть вас, – хмыкнул Олдос. – Этот замок – унылая старая развалина. Хуже не придумаешь!

– Я не прочь возобновить знакомство с вашей сестрой.

– Говорю вам, вы проклянете минуту, когда решили меня сопровождать! К тому же я еду всего на день.

Хью мысленно послал его в преисподнюю. Однако делать было нечего, и он, пожав плечами, пошел к лестнице. Вместо того чтобы последовать за ним в комнату с балконом, откуда гости, должно быть, созерцали в этот момент Темзу на закате, Олдос ловко увлек Филиппу в кладовую. Хью немедленно, подкрался к двери и замер.

– Боже, как мне жаль, что так вышло с Эллой! Я обезумел от желания к тебе, потому и…