Солнце мое

Но тут наступило первое декабря, и все мои арендаторы (Оля предвкушающе потирает ручки) принесли мне денежки. Родственники — за декабрь (с мамы я не стала за пять дней высчитывать, а у ателье всё только разгоняется, вот и решила я им простить пару недель, чего уж…), а парикмахерская — с хвостом за ноябрь (ни фига себе, я им такую рекламу сделала!). И у меня образовалась кучка. Два мильёна четыреста тыщ с копейками. Сверху шлёпнулись сорок тысяч за два занятия исторических танцев и ещё двадцать — за первое занятие по фехтованию.

Это позволило мне округлись сумму до двух с половиной миллионов, что, конечно, выглядело бы красиво, если бы не счёт за коммунальные услуги почти на семьсот тысяч рублей.

Нет, мне ещё за ноябрь в садике заплатили миллион двести. Вместе получалось веселее, но как бы предполагается, что это во помещение должно меня кормить, а не я его, ведь так?

Я серьёзно подумала (максимально серьёзно, даже если отбросить сарказм), но ничего не выдумала, кроме как «надо с этим что-то решать». Благотворительность — это, конечно, здорово, но «хотелось бы побольше деняк».

Томима этими смурными думами, я во время очередного свидания с Вовой спросила его: а нет ли, может быть, у кого-то из курсантов каких-нибудь знакомых, которые хотели бы вести у нас что-нибудь спортивное? Или, например, танцевальное? Сектантские религиозные собрания не предлагать. Двадцать пять тыщ в час, при условии помесячной оплаты, само собой. Есть ещё зал поменьше, тот можно за двадцать.

Вова, кажется, не очень рад был выступать посредником, но сказал, что узнает.

После этого разговора я подумала: а чего я, собственно, стесняюсь? И начала всех подряд спрашивать направо-налево, да заодно и кабинеты предлагать — мало ли, под репетиторство, например? Да и объявления стала каждую неделю во «Все объявления» подавать. Там бесплатно. Неудобно только, что ехать приходилось каждый раз обязательно в центр, в редакцию. Нет, можно было попытаться и через телефон подать, но у них, во-первых, всё время там занято, а во-вторых, сколько раз уж слышала, что вечно эти операторы всё поперепутают.

В общем, я закидывала удочки куда только можно, но первая рыбка выплыла на меня совсем рядом.

Анюта, услышав мои стенания на тему «где взять арендаторов?», предложила:

— Оль, помнишь, в кирпичном доме промтоварный был?

— Ну, конечно! Это ж совсем рядом с нами. Он закрылся же?

— Вот, закрылся. Там сейчас зальчик сделали, маленький совсем. И там работает девочка. Настя, кажется. Ведёт степ-аэробику.

— Это что такое?

— Это прикольная штука, я на пробном занятии была. Типа со скамеечками такими. Сходи, сама тоже попробуй. Можешь поговорить с ней. Я слышала, хозяева хотят в том зале тренажёры поставить.

— Значит, она, по идее, должна другой зал искать.

— Ага. Вдруг ей подойдёт? А отзывы хорошие о ней.

Ну, раз хорошие — я пошла.

Степ-аэробика оказалась прикольной штукой. Похоже на аэробику и на танец, и с этой подставкой ещё всякие прыгалки вверх-вниз. А зальчик реально маленький, человек пятнадцать от силы, а уже тесно.

В конце занятия я дождалась, пока все уйдут, и подошла к Анастасии со своим предложением. Их в самом деле предупредили, что в марте будут переделывать зал в качалку. Настя, правда, опасалась что значительная часть группы не захочет перемещаться на ГЭС, но зал ей понравился, мы договорились, что с января попробуем начать, и буквально на следующий день повсюду уже висели её свежие оранжевенькие объявления с фоткой прыгающей тренерши и нашим адресом. Вот что значит: человек конкретно занят делом. Хочешь денег заработать — лепи объявления, заявляй миру о себе.

Следующим явился серьёзный молодой человек умеренно высокого роста. При взгляде на этого парня вспоминались почему-то детские книжки про пограничную заставу, на которой служат такие вот ответственные парни. И ещё всё время хотелось спросить: «А где Мухтар»?*

*Фильм такой был

про служебную собаку,

старый советский.

«Ко мне, Мухтар!» назывался.

Суровый юноша оказался дипломированным тренером по айкидо. Толковал мне про федерации, дипломы показывал. Молодец, в общем. Застолбил два вечера в неделю, вторник-пятницу. Нет, неправильно говорю, не застолбил, а сразу проплатил. Причём два больших занятия по полтора часа друг за другом. Пятого декабря это было. Причём, сразу меня предупредил, мол: восьмого мы уже придём. Не знаю, может у него уже группа набрана или желающие есть, или они вообще как наши ролевики чисто своим «семейным» кругом собираются. Я поразмыслила, и решила, что мне, в конце концов, это неважно — лишь бы деньги платили, правда?

Следом за ним пришли именно те товарищи, про которых прямо в объявлении было написано, что нам их не надо. Проповедники очередного конца света. Нет, до них тоже, бывало приходили адепты всяких разнообразных учений. Но с этими последними вообще казус вышел, натурально.

Пришли, сели вокруг меня и завели свои мутные разговоры. Я и так, и этак, и прямым текстом: уходите, а в ответ — «да нет», «ну, что же вы так», «давайте поговорим». И вот, чувствую я товарищи, что как будто начинаю плыть. Достала из кармана баллончик камуфляжной раскраски, да главному в морду и брызнула.

Замечательный газ под названием «Черёмуха». Я недавно у мамы на полке увидела, и чуть не набрызгалась, думала — дезодорант. Посмеялись мы, а потом она мне баллончик возьми да и подари. Я думала, никогда не пригодится…

Дяденька внезапно перестал красиво вещать, начал кашлять и слезами умываться. А я на пару шагов назад отшагнула и говорю его помощникам:

— Вытаскивайте своего урода, а то вам тоже достанется. Ещё раз придёте, я заплачу, чтобы вам ноги сломали.

Закашляли тоже, но потащили. А я дверь за ними поскорей закрыла и трясусь. Испугалась до усрачки, если честно. Сколько историй таких, когда люди квартиры, машины на этих проходимцев переписывают, ёпрст. Гипноз это или что такое вообще? И щиплет в носу противно тоже.

Стою посреди пустого помещения и думаю: ну, нафиг. Надо охранника, что ли, нанять. И уборщицу. Уборщицу, кстати, можно сразу на два помещения. Парикмахерская и ателье у себя внутри сами убирают, на счёт магазина уточнить надо, а коридор там небольшой, раза три бы в день подмахивать. Хорошо, там на входе коврик специальный от старых хозяев остался…

С этими мыслями я немного успокоилась, комнату проветрила. Идти только как — вдруг эти придурки у входа караулят? Хорошо вот, телефоны везде поставили.

Позвонила папе — никого. Ну да, он сегодня на рынке собирался быть, а тут они ещё не открылись. Зато Василич оказался на месте! Объяснила ему ситуацию, да чтоб за мной зашёл. А он мне:

— Так иди через двор! Я на крыльцо выйду, проконтролирую.

Вот, блин, надо же! Со страху и про вторые выходы забыла, балда…

Идею охранника Саша одобрил. Уборщицы тоже. А ещё я подумала, что мне нужен администратор. Если начнутся вечерами занятия — кто-то должен за порядком присматривать, а то тут живо шалман образуется. А я свои вечерние занятия бросать не хочу. И не потому даже, что проплачено, а нравится мне, вот и всё.

А ещё я устала, ужас. Вот, к примеру, сегодня седьмое декабря, вторник. С утра я доделывала макет в институт, потом отвела два занятия по лепке, примчалась сюда — две встречи, сейчас с Сашей поговорила и бегу к трём обратно в садик, ещё три занятия, потом домой за макетом (хорошо если успею поесть) — и в институт. Завтра день спокойнее, только рисование с обеда.

Мама с Сашей меня ещё пытались к продаванской деятельности привлечь, но меня хватило только на открытие.

— Простите, — честно сказала я, — но так можно и ноги протянуть. Иногда помочь — это одно, а на постоянку — увольте. Не справляетесь — значит, надо помощника.