Солнце на продажу (сборник рассказов)

— Все старые «форды» удалить с улиц, — приказал он.

— Есть. — Он следил за красными точками на табло: это были «форды», которые сгоняли на боковые эстакады. Он включил телекамеру на одном из участков: бульдозеры теснили скопившиеся машины.

Шум вокруг все нарастал, с потолка стали сыпаться куски облицовки.

— Поставьте защитный экран, — приказал он. Но никто ему не ответил. Он посмотрел на рабочего, который загонял заклепки в ферму. "Джонса-то нет", — подумал он вдруг. Конечно, нет — ферма стоит там, где был его стол. Без Джонса ему будет тоскливо.

— Это не первоочередная работа, приятель, — сказал ему рабочий. — Если вам нужен экран, получайте его от строительства.

Дэвис буркнул что-то себе под нос и посмотрел на часы: 08.07. Начинался как раз третий наплыв, третий пик. Словно по сигналу, здание задрожало, — это служащие нижнего звена кинулись в своих «линкольнах» и «мерседесах» на свою незаметную работу в незаметных маленьких учреждениях.

Коротко зажужжал телефон. Директор.

— Слушаю, сэр, — отозвался Дэвис.

— Дэвис? — прозинес дрожащий голос. ("Умри, старый негодяй", — подумал Дэвис.) — Число аварий непрерывно растет.

— Дороги забиты, сэр.

— Вы же управляете движением. Сделайте что-нибудь.

— Нам не хватает дорог. Только вы один можете изменить положение.

— Никаких больше дорог. Но движение не должно останавливаться. Выполняйте свои обязанности. — Голос перешел в судорожный кашель. — Вот станете директором, будете строить дороги.

— Понял, сэр. — Связь отключилась. Конечно, он должен поддерживать движение на улицах.

— Птица прибыла, — раздался голос в динамике.

— Смит, — окликнул Дэвис помощника, и тот оторвал взгляд от главного табло. — Я улетаю. Вы остаетесь за меня.

В лифте по пути на десятый этаж он включил телерекордер.

— Пробка у статуи Свободы, Восток, — пролаял диктор. — Семнадцать машин и школьный автобус. Прибыла скорая. Повреждены конструкции на пятом ярусе, Восток, скоростная трасса к Янки-стадиону. Аварии на Стэйтен-Айленд, 4, 9 и 13-я улицы… — Дэвис выключил рекордер. Положение было хуже, чем он предполагал.

На пятом этаже он сменил лифт, чтобы избежать эстакады, ведущей с главной полосы на четвертый ярус, взлетел на крышу и вскочил в ожидавший вертолет.

— Пробка из пятидесяти машин на четвертом ярусе, Янки-стадион, — кричало радио в вертолете, и он нажал кнопку центральной диспетчерской.

— Говорит Дэвис.

— Да, сэр.

— Каков срок для оповещения родственников? — спросил он.

— Двадцать три минуты, сэр.

— Пусть будет девятнадцать. Сообщить всем группам.

— Да, сэр.

— Подъем, — бросил он пилоту.

Дэвису хорошо были видны машины, мчащиеся за краем крыши. "Я мог бы протянуть руку и дотронуться до них, — подумал он, — и руку мне оторвало бы со скоростью сто миль в час…"

Дэвис закашлялся. Он всегда забывал надеть противогаз, когда бежал от лифта к вертолету, и это неизменно отзывалось на его легких.

К счастью, смог в это утро не был густым, и он видел под собою серое пятно Манхаттана. На юге можно было различить шпиль Эмпайр стейт бплдинг, вознесшего свои сорок этажей над четырехлистной развязкой вокруг, а еще дальше виднелись башни Международного торгового центра и гигантская глыба Гаража, рядом с которым они казались совсем небольшими.

— Направо, — приказал он пилоту. — Идите вдоль реки и пониже.

На перекрестке возле пирса 90 была пробка, и он увидел, как вертолет магнитом цепляет изуродованные машины и перебрасывает их через реку к перерабатывающему депо.

Увидев в депо груды обломков, которые громоздились перед тремя огромными дробилками, он позвонил директору. Изуродованные «форды» и «бьюики» на глазах превращались в трехфутовые металлические брикеты, которые машина выплевывала прямо на баржи. Буксиры отводили баржи из пролива к новому ракетопорту. Однако каждая дробилка перерабатывала в час только двести машин, для часов пик этого было недостаточно.

— Да, Дэвис, — проскрипел голос директора.

— Не позвоните ли вы в Сталелитейное объединение? — спросил Дэвис. — Необходима еще одна дробилка.

— Не знаю, так ли уж она необходима, но позвоню.

Дэвис со злостью отключился.

Опытным взглядом он оценил движение на мостах. Машины шли с интервалом 8 футов, и он приказал им сблизиться до 7,2, на десять процентов увеличив пропускную способность трасс. Это было почти эквивалентно созданию еще одного яруса.

Проезжая часть над пирсами была забита. Самосвалы с грузами на мгновение задерживались на вершине эстакады, а потом стремительно кидались в поток машин. Дэвис увидел, как один самосвал, груженный стальными контейнерами, получил удар от «кадиллака», потерял управление, перевалился через край полотна и рухнул с высоты 100 футов вниз, минуя пять ярусов. Контейнеры разлетелись во все стороны, сталкиваясь с машинами на всех ярусах. Даже с двухсотфутовой высоты ему были слышны скрежет тормозов и грохот сталкивающихся машин. Он поспешил вызвать контроль.

— Скорую помощь на причал 46, на все ярусы, — приказал он.

Он довольно улыбнулся. Всегда приятно первому сообщить об аварии. Это свидетельствует о том, что он не теряет формы. Как-то он сообщил в одно утро о четырех авариях, — это был рекорд. Но теперь за такие сообщения введены премии, и представителям Службы движения редко удается оказаться на месте первыми. Раньше дорожными авариями занималась полиция, но сейчас она слишком занята вылавливанием грабителей. Авария опасна только в том случае, если нарушает нормальный поток движения.

А движение было напряженным на всех ярусах — он видел это, хотя с вертолета просматривались только три верхних яруса. Главная переходная полоса у Таймс-сквер работала хорошо, как и самая широкая па Манхаттане, она протянулась от 42-й до 49-й улиц и от 5-й до 8-й авеню. Многие протестовали против ее строительства, особенно кипофанатики и библиотечные черви, но теперь это была самая замечательная в мире эстакада шириной в шестнадцать полос. "Притихли даже любители библиотек", — подумал он; именно ему принадлежала мысль перенести фигуры львов со старого места к началу Большого скоростного пути на Янки-стадион — не вступись он, они были бы уничтожены вместе с прочими зданиями.

Нырнув, вертолет направился вдоль паркировочных площадок Вест-сайда к развязке у статуи Свободы. Проектировщики поступили разумно, использовав основание статуи на острове Бедло как фундамент для развязки: это сэкономило миллионы, не пришлось вбивать сваи в дно залива, да и бронза пошла на слом по хорошей цене.

Конечно, консерваторы, любители старины, протестовали и здесь, но их, как всегда, перекричали. Дорогу транспорту! Не так ли?

Манхаттан внизу кишел массой мчащихся разноцветных машин. Аварийные вертолеты пикировали на них, спеша убирать искалеченные обломки, пока на дороге не образовалась пробка. На остров с севера на юг над местами прежних улиц в сорока футах друг от друга шли двести полос. Они бежали над зданиями, под ними и даже сквозь них. Это был лучший в мире город, созданный машинами и для машин. А Дэвис по восемь часов в сутки управлял судьбами этого автомуравейника. И всегда, когда парил здесь на вертолете, он особенно остро ощущал свое могущество.