Солнце на стене

Я еще издали вижу черные жирные борозды, припорошенные зеленым порошком. По полю двигаются тоненькие фигурки девушек. В руках у них корзины. Они высыпают удобрения на землю. Оля в черной рубашке и брюках. Взглянула в мою сторону и отвернулась. Рядом с ней длинная Нонна. Она поднимает руку и, улыбаясь, машет. Нонна не прочь поближе познакомиться со мной.

Сегодня вечером зайду к ним и приглашу Олю погулять. На дню по десять раз встречаемся, поздороваемся, ну, бывает, перекинемся двумя-тремя незначительными словами — и все…

— Трогай! Ямщик! — грохнул кулаком по железной крыше кабины долговязый. Я и не заметил, как они разгрузили машину. Иногда помогаю им, а тут вот задумался.

Я вылез из кабины, подошел к ним. У ребят жалкий вид. Порошок облепил их потные плечи. У долговязого даже на очках пыль. Я попросил закурить. Мои сигареты кончились по дороге. Из трех парней курил самый маленький. Причем курил «Казбек». А это первый признак, что он начинающий курильщик. Когда научится, перейдет на сигареты.

— Много там еще этой заразы? — спросил чемпион города по шахматам.

— Завтра сев, — сказал я.

Ребята повеселели. Им до чертиков надоело возиться с суперфосфатом. Зерно — другое дело. Зерно не лезет в нос, не щиплет глаза.

— Сергей Сергеевич сказал, на днях будем картошку сажать, — сообщил Малыш, затягиваясь до слез папиросой, которая торчала у него изо рта как белая камышина.

— Сергей Сергеевич… А кто это? — равнодушно спросил я, глядя на поле.

— Наш доцент, — сказал Крепыш.

— Что-то не видно его здесь… Наверное, все больше с девчонками?

— Они сами за ним бегают, — сказал Малыш.

— Он ведь седой.

— Дорогой мой, — снисходительно заметил Долговязый, — теперь девушки умные пошли… Какой прок им крутить любовь с нами? В ресторан не пригласишь: у бедного студента грош в кармане — вошь на аркане. А доцент — кандидат наук, у него одна зарплата триста рублей. Вот и липнут наши девочки к разным солидным дядям.

— Ты имеешь в виду свою Нельку? — спросил Крепыш.

— С Нелькой у нас все покончено, — сказал Долговязый.

— Она выходит замуж за директора мясокомбината, — пояснил мне Малыш.

— За колбасника, — презрительно сказал Долговязый.

— А Оля Мороз… Что у нее с доцентом? — спросил я.

— Все они одинаковые, — сказал Долговязый.

— Сравнил Олю и Нельку! — сказал Крепыш. — Твоя Нелька…

— Она не моя — запомни! — повысил голос Долговязый.

— И давно Оля с доцентом? — спросил я.

— Если хочешь знать, я сам порвал с Нелькой, — завелся Долговязый. — Еще до того, как она познакомилась с колбасником…

— Оля с доцентом! — усмехнулся Крепыш. — Оля ни с кем.

— Он за ней целый год потихоньку ухлестывал, — пояснил Малыш.

— Ты лучше помалкивай, теленок, — оборвал Крепыш.

— А что, неправда? — спросил Малыш.

— Кстати, Нелька приходила ко мне, — сказал Долговязый. — Если бы я захотел, она бросила бы этого колбасника.

— Я видел его — симпатичный парень, — сказал Малыш. — Год назад закончил финансово-экономический.

Мне надоело слушать их перепалку, я придавил каблуком окурок и полез в кабину.

В деревне, посредине дороги, стоял курчавый мальчишка лет шести и целился в меня из рогатки. Я остановился и крикнул:

— Ну-ну, не балуй!

Мальчишка рукавом вытер нос и, не опуская рогатку, спросил:

— Прокатишь?

— Как звать-то?

— Прокатишь, говорю? — спросил мальчишка и снова прицелился.

— Сдаюсь, — сказал я и распахнул дверцу.

Мальчишка был в ситцевой рубахе и разодранных на коленях штанах. Он подошел поближе, босой ногой постучал по скату, потом, сложив ладонь дощечкой, протянул.

— Я понарошке, — сказал он. — Не стал бы в тебя пулять, что я, дурак? Меня и так все катают…

Мальчишку звали Гришей. Как только машина тронулась, он с ходу стал выкладывать все новости: вчера лисица утащила у соседки с гнезда наседку, бригадир Сидоров поругался с женой и ушел спать в хлев. Овцы ему все лицо облизали. Вьетнамцы сбили пять американских самолетов. И скоро у Гриши будет младший брат — утром мамку в больницу увезли.

Навстречу нам попались доярки. Среди них я увидел Настю. Покачиваясь, она несла обвязанный платком подойник на сгибе локтя.

— Хорошая девка Настя? — спросил я.

— Девка как девка, — ответил Гриша. — А ты на нее не заглядывайся, не то Длинный холку намылит.

— Я тоже длинный, — сказал я.

— Он длиннее… Как даст, так с копыт долой.

— Серьезный у вас народ, — сказал я.

— В прошлом году к тете Мане сын приезжал из города, так Настя ему за что-то всю харю расцарапала.

— Ай да Настя!

— Она и тебе может.

— Мне-то за что?

— Мало ли за что, — сказал Гриша.

Сделав еще несколько рейсов с веселым парнишкой Гришей, я захватил с поля студенток, и мы вернулись в Крякушино. Гриша что-то рассказывал про глухую старуху, которая умеет заговорами бородавки выводить, но я не слушал. Там, в кузове, Оля… Сегодня приглашу ее погулять. Хорошо бы лодку раздобыть и поплавать по озеру.

Я поставил машину возле правления. На бревнах, умытые, в чистых рубахах, сидели наши ребята. Шуруп в центре. В руках гитара. При виде студенток глаза у парней заиграли. Биндо, принаряженный, причесанный, рядом Зайцев. Ишь как спелись!

Девушки отправились по своим квартирам. Им нужно умыться и тоже переодеться.

Насти дома не было. Тетя Варя пожаловалась, что она днюет и ночует на ферме. Там еще две коровы не отелились, ждут со дня на день. Вот она и живет там. Прибежит домой, на ходу перекусит — и опять на ферму. И ничего девке не делается — все такая же румяная с лица. Вот что значит молодость! Я сказал тете Варе, что уж ей-то грех на старость жаловаться. Сама еще хоть куда. Тетя Варя засмущалась, махнула рукой: «Куда уж нам… Пора на печку, уже песок сыплется…» Но по лицу было видно, что мой грубоватый комплимент пришелся ей по душе.

Я поужинал и вышел на улицу. Тетя Варя сказала, что Сашка схватил гитару и убежал в клуб. И даже ужинать не стал.

Вечер по-летнему теплый. Над головой жужжат майские жуки. Того и гляди, какой-нибудь ошалевший жук залепит в лоб. Навстречу попалась молодая женщина с двумя корзинами на коромысле. Белье на речке полоскала. Мимо со смехом прошли девушки. Держат путь к клубу. Там уже пиликает гармошка. Не усидит нынче Настя на ферме, прибежит поплясать.

А вот и дом древней старухи, где живут студентки. Плетень провис, скамейка покосилась. Высокая береза заслонила полдома. Майские жуки с лету шлепаются в листья и падают на землю. Немного повозившись в песке, распахивают жесткие красноватые крылья и снова взлетают вертикально вверх, как вертолеты.