Солнце на стене
Шрифт:
Я понял, что будет драка. На драки мне всегда везло. С малолетства. Другой человек всю жизнь проживет и ни разу не подерется: то вовремя уйдет, то уступит или все на шутку сведет. Такой человек Вениамин Тихомиров. А я непременно попаду в какую-нибудь заваруху! И надо же было девчонке пригласить именно эту кудрявую скотину!
Пары танцевали, оркестр лихо играл, а на танцплощадке уже начиналось нездоровое оживление среди молодых балбесов. За вожака у них белобрысый парень, довольно крепкий на вид. После того как ему прошептал что-то на ухо гонец, он соизволил быстро взглянуть на меня, будто оценивая, сколько
Драться у меня не было никакого желания. Можно потихоньку через парк пробраться в общежитие, до него рукой подать. Но уходить украдкой от этих прыщавых молодчиков было унизительно.
Я не пошел через парк, прячась в кустах. Не спеша вышел на тротуар. Они шагали сзади. Мои нервы выдержали лишь до газетного киоска, который был на полпути до общежития. У киоска я остановился, потому что уже затылком ощущал их.
Они тоже остановились. Теперь я мог разглядеть их, даже мельком сосчитать. Человек пять-шесть. Белобрысый и кудрявый, которого я заставил извиниться, стояли впереди.
Напряженное молчание затянулось.
— Что вам надо? — задал я праздный вопрос. Чего им надо — и так ясно.
Белобрысый и кудрявый подошли совсем близко. Я видел, как белобрысый отвел в сторону плечо, готовясь ударить. Не ждать же, пока тебе влепят, чтобы привести в боевое настроение… Не размахиваясь, сбоку я двинул кудрявого в челюсть, он ближе стоял. Челюсть под моим кулаком податливо хрустнула, и кудрявый навзничь опрокинулся на тротуар.
Белобрысый что-то крикнул, и они все кинулись на меня, кроме кудрявого, который отполз к ограде и тихо скулил. Дрались мы молча и с все большим остервенением. Я уже ощущал во рту привкус крови.
Совсем рядом раздался пронзительный свист, кто-то громко крикнул:
— Ша!
Парни, как по команде, откатились, и я снова услышал, как скулит кудрявый. Оказалось, я ему выбил челюсть и он не может рот закрыть. Он сидел на земле, прижавшись спиной к забору, и обеими руками, как большую драгоценность, поддерживал свою челюсть.
Драку остановил Биндо. Он подошел и стал разглядывать мое лицо. Потом протянул носовой платок:
— Оботрись!
— Это твой кореш? — спросил из темноты белобрысый. Один глаз у него заплыл, даже издалека было заметно.
— Десять на одного… Шпана! — сказал Биндо.
— Погляди, как он закатил в рыло Шитику! Придется в больницу везти.
— Уматывайте по-быстрому! — скомандовал Биндо. И молодчики без звука повиновались. Белобрысый и еще один помогли подняться Шитику, который так и не отнял рук от челюсти, как будто боялся ее потерять. Ничего, пусть в больнице ему вправят челюсть, а он впредь, возможно, с осторожностью будет открывать рот…
— Твои дружки? — спросил я.
— Эти-то? Пацаны из технического.
— На молотобойцев учатся?
— Дерешься ты что надо…
Костяшки пальцев были сбиты в кровь, большой палец, кажется, вывихнут. И скула вспухла, даже моргать больно.
Я хотел взглянуть на часы, но их на руке не оказалось. Слетели в драке. Я стал озираться, но было темно. Биндо опустился на колени и стал чиркать спички. Часы должны быть где-то рядом. Мы обыскали все кругом, но часов не нашли. Биндо спалил всю коробку спичек.
— Интересно, на чьей руке они сейчас тикают? — сказал я.
— Я Беленького
за горло возьму, отдаст.— Одна выбитая челюсть за часы — это слишком мало, — сказал я.
Я возвратил Биндо платок, которым так и не воспользовался: крови нет, а к синяку прикладывать — какая польза?
Биндо увязался за мной до общежития. Хотя хмель у него еще не весь прошел, он был какой-то задумчивый. Я чувствовал, что ему хочется со мной поговорить. О чем — я догадывался…
— Бочата тебе вернут — слово Биндо.
— Бог с ними, — сказал я.
— Как миленькие приволокут и на ручку наденут, вот увидишь.
— Спасибо, — усмехнулся я.
— Я вон за тем деревом стоял, — сказал Биндо. — Смотрел, как ты из них клоунов делаешь… Думал, погляжу на твою побитую рожу и радостно мне станет…
— Ты радуйся, а я пойду, — сказал я. Мне не терпелось добраться до комнаты. Но Биндо, видя, что я хочу уйти, взял меня за руку и сказал:
— Помнишь, ты за меня тогда вступился? У начальника цеха… Почему вступился?
— Ты ведь не воровал, — сказал я.
— Откуда ты знаешь?
— Неужели все-таки ты? — Я с любопытством посмотрел на него.
— Не люблю благородных… На таких благородных, как ты, мы там, в тюряге, верхом в сортир ездили…
— На мне бы не поехал, — сказал я.
— Я знаю, почему ты вступился… Поручался за меня, вот и защищаешь. И этот, красивенький… тоже. Обидно вам признаться, что ворюгу на завод пристроили? Что, скажешь, не так?
— Так ты это или не ты?
— Думаешь, мне этот вонючий инструмент надо?
— Ничего не понимаю, — сказал я.
— Они же все равно мне не верят. Думаешь, не вижу? Как только встал к станку, сразу стали следить… Особенно этот, нос кочерыжкой, мастер. Он так по пятам за мной и ходит. И вынюхивает, и вынюхивает! Как овчарка. И другие тоже. Ах так, думаю, ну подождите! И увел на глазах у мастера один комплект…
— Назло, значит? — сказал я.
— Такое удовольствие было смотреть на его харю… Готов меня с потрохами сожрать, а не пойман — не вор! А этот штанген-циркуль и микрометр я приголубил после душеспасительной беседы с начальником… Захотел расколоть меня. Про тюрягу стал толковать и еще про всякую муру.
— Чего ты от меня хочешь? — спросил я.
— Ты слушай… Когда старуха в автобусе, заметив на моей руке наколку, прячет кошелек в другой карман, мне смешно, но когда Мишка, сосед по цеху, запирает на замок какой-то вшивый инструмент, мне хочется дать ему в морду. И еще хочется всех их крыть самыми последними словами… Скажи, так до смерти и будут меня бояться? Будут все закрывать, прятать и коситься? Они ведь ждут, когда я украду… Мишка замыкал свой инструмент, а я гвоздем открыл его железный сундук… Я могу у них украсть нос между глаз — и не заметят.
— Надо же, — сказал я.
— Я этот инструмент не выносил из цеха… Я тебе тогда правду сказал.
— Где же он?
— Ты думаешь, Биндо мелкий жулик? И этот…
— Красивенький, — подсказал я.
— И Дима тоже думает. Не надо мне их инструмента…
— Куда ты его спрятал?
— У начальника в шкафу… Под трубками с чертежами. Помнишь, меня обрабатывали? Так ты сидел рядом с этим шкафом.
— Дал бы тебе в рожу, да вот о чью-то башку палец вывихнул, — сказал я.
— Ты дерни за палец, — посоветовал Володька.