Солнце полуночи

Мне не удалось увидеть, произвело ли мое предупреждение должный эффект. Сразу после этого мистер Баннер попросил внимания у класса, и она отвернулась от меня. Казалось, что ей стало немного легче, когда нас прервали — возможно, она все-таки поняла.

Я надеялся на это.

Я почувствовал симпатию, растущую у меня изнутри, как раз тогда когда я собирался пресечь её. Я не мог позволить себе заинтересоваться Беллой Свон. Или скорее, она не могла позволить себе этого. Н я уже мечтал вновь поговорить с ней… Я хотел знать больше о ее матери, ее жизни до того, как она сюда приехала, ее отношениях с отцом. Все незначительные мелочи, которые раскрыли бы её характер. Но каждая секунда, которую я проводил с ней, была ошибкой, риском, которому она не должна была подвергаться.

Она рассеянно отбросила свои густые волосы как раз в тот момент, когда я позволил себе очередной вздох. Чрезмерно сильная волна ее запаха ударила мне в горло.

Это было как в первый день, подобно разрушительной силе. Боль от пылающей сухости вскружила мне голову. Я должен был схватиться за парту чтобы удержать себя на месте. В этот раз мне было чуть легче контролировать себя. В конце концов, я ничего не сломал. Монстр рычал у меня изнутри, но не получал никакого удовольствия от моей боли. Он был слишком туго связан. Сейчас.

Я совершенно перестал дышать и отодвинулся от девушки так далеко, как только мог.

Нет, я не мог позволить себе увлечься ею. Чем больше я ею интересовался, тем больше казалось, что я убью ее. Я уже сделал за сегодняшний день два несущественных промаха. Совершу ли я третий, единственно существенный?

Я выбежал из кабинета в тот же миг, как прозвенел звонок, тем самым, скорее всего, разрушив какое бы там ни было приличное впечатление, частично созданное мной в течение часа. Вновь я хватался за чистый, влажный воздух снаружи, как если б он был целебным эфирным маслом. Я в спешке увеличивал расстояние между собой и девушкой так быстро, как это было возможно.

Эмметт ждал меня у двери кабинета испанского. Он мгновенно прочел дикое выражение моего лица.

— Как все прошло? — осторожно поинтересовался он.

— Никто не умер, — пробормотал я.

— Полагаю, это нечто. Когда я увидел Элис, бросившуюся туда под конец, я подумал…

В то время как мы зашли в кабинет, я увидел его воспоминание о том, что случилось несколькими мгновениями раньше, увидел через открытую дверь класса, где у него был предыдущий урок, как Элис оживленно шла по коридору, с бледным лицом. Я почувствовал через его воспоминание побуждение подняться и присоединиться к ней, а затем, как он принял решение остаться на месте. Если б Элис была нужна его помощь, она попросила бы его…

Я закрыл глаза от ужаса и раздражения, когда плюхнулся на сиденье.

— Я и не представлял себе, что был близок к этому. Не думаю, что я собирался… Мне показалось, что все не так уж плохо, — прошептал я.

— Так и есть, — уверил он меня, — Никто ж не умер, верно?

— Верно, — я сказал сквозь зубы. — Не в этот раз.

— Может, теперь будет легче.

— Точно.

— Ну, или, может, ты убьешь ее. — Он пожал плечами. — Не будешь первым, кто обложался. Никто тебя строго судить не станет. Иногда человек пахнет слишком хорошо. Я впечатлен тем, как ты долго держишься.

— Это не помогает, Эмметт.

Мне стало тошно оттого, что он одобрил идею об убийстве девушки, как будто это было неизбежно. Разве она виновата в том, что пахла так хорошо?

— Я знаю. Когда это случилось со мной… — вспоминал он, отправляясь вместе со мной назад на полвека на сумрачную деревенскую улочку, где женщина средних лет снимала с веревки, затянутой между яблонями, высохшее постельное белье. В воздухе витал сильный запах яблок: урожай был собран, и негодные плоды были раскиданы по земле, повреждения на кожуре испускали их аромат в густые облачка. Поле со свежескошенным сеном было на заднем плане этого запаха, все было гармонично. Он прошел по переулку — Розали дала ему поручение — едва ли замечая эту женщину. Небо над головой было багровым, за деревьями на западе — оранжевым. Он бы продолжал свой путь, и не было бы никакой причины, для того, чтобы запомнить этот вечер, если б внезапный ночной ветер не раздул белые простыни, подобно парусам, и аромат женщины не обвил лицо Эмметта.

— Ах, — застонал я тихо. Как будто мне мало было моего собственной жажды.

— Я знаю. Я не выдержал и полсекунды. Я даже не подумал о том, чтобы устоять.

Его воспоминание стало чересчур откровенным для того, чтобы я смог его выдержать.

Я вскочил на ноги, мои зубы сомкнулись так сильно, что могли прорезать сталь.

— Esta bien, Edward? [2] — Спросила сеньора Гофф, удивившись моему внезапному движению. Я смог увидеть свое лицо в ее разуме, и знал, что выгляжу далеко не наилучшим образом.

2

Все в порядке, Эдвард? (исп.)

— Me perdona, [3] — пробормотал я, метнувшись к двери.

— Emmett — por favor, puedas tu ayuda a tu hermano, [4] — попросила она, беспомощным жестом указывая помочь мне, в то время как я вылетел из кабинета.

— Конечно, — услышал я его ответ. А затем он оказался позади меня.

Он последовал за мной до дальней части здания, где быстро схватил меня и положил руку на плечо.

Я со всей силой отбросил его руку. От этого у человека сломались бы кости руки, и те, что с ней связаны.

3

Прошу прощения (исп.).

4

Эмметт, пожалуйста, помогите своему брату (исп.).

— Прости, Эдвард.

— Я знаю. — Я делал глубокие вздохи, пытаясь очистить свою голову и легкие.

— Все так плохо? — спросил он, стараясь не думать о запахе и вкусе из своего воспоминания, когда говорил, но ему это не совсем удавалось.

— Хуже, Эмметт, хуже.

Он замолчал на мгновенье.

— Может…

— Нет, если я покончу с этим, лучше не станет. Возвращайся в класс, Эмметт. Мне нужно побыть одному.

Он повернулся, не сказав ни слова и не подумав ни о чем, и быстро зашагал прочь. Он скажет учительнице испанского, что я заболел, или убежал, или что я опасный неуправляемый вампир. Имело ли его оправдание какое-либо значение? Возможно, я не вернусь. Возможно, я уеду.

Я вновь пошел к своей машине, чтобы дождаться конца учебного дня. Спрятаться. Вновь.

Мне нужно было время, что принять решение или попытаться поддержать свое намерение, но я, как наркоман, рылся в рое мыслей, исходившем из школы. Знакомые голоса выделялись, но мне было неинтересно в тот момент выслушать видения Элис или жалобы Розали. Я легко нашел Джессику, но девушка была не с ней, так что я продолжил поиски. Мысли Майка Ньютона привлекли мое внимание, и я, в конце концов, обнаружил ее — она была на физкультуре вместе с ним. Он был расстроен тем, что я сегодня говорил с ней на биологии. Он наблюдал за её реакцией, когда завел разговор…

— Я вообще никогда не видел, чтобы он с кем-то перекидывался хотя бы одним словечком ни здесь, ни где-либо еще. Конечно, он решит заинтересоваться Беллой. Мне не нравится, как он на нее смотрит. Но он, кажется, ее не волнует. Что она сказала? — «Не понимаю, что с ним было в прошлый понедельник?» Что-то вроде того. Не звучит так, будто б ее это заботило. Это не больше, чем обычный разговор…

Он говорил это себе, чтобы тем самым не расстраиваться, подбадриваясь идеей, что Белла не была заинтересована в нашей с ней беседе. Это рассердило меня чуть больше, чем нужно было, так что я перестал его слушать.