Солнце Сантьерры

На следующий день я высаживала рассаду томатов, которую мне дала Эмма Бек, когда завибрировал браслет связи.

— Миссис Эклз, — это Норма Йенсен. Я хотела бы, чтобы вы зашли сегодня в школу после уроков, мне хотелось бы с вами поговорить. Я сначала испугалась, что что-нибудь случилось с детьми.

Я попросила Эмму присмотреть за Робом и отправилась в школу. Я уже знала, где она находится.

Я попросила детей дождаться меня.

Уроки уже закончились. В школьном дворе толпились дети, среди них были Энтони с Энни.

— Зайдите, миссис Эклз, — из окна второго этажа мне помахала рукой Норма Йенсен. Я поднялась и зашла в класс. Там сидели Марк и Рита со встрёпанной прической. У Марка под глазом наливался синяк.

— Что случилось? — взволнованно спросила я, глядя на них.

— Кэтрин, ваши дети устроили драку в классе. Вернее, начала Рита.

— Рита, что произошло? — обратилась я к девушке.

— Джим Сеттон, он с друзьями стали надо мной смеяться, над моей прической. — Она показала на свои разноцветные прядки, которые уже порядком отросли. Как я уже знала, Рита взяла с собой несколько флаконов с краской для волос и поддерживала свое разноцветное…

— Зачем вы стали драться? — спросила я.

— Этот Сеттон, он какой-то озабоченный. Схватил меня за задницу на перемене, и еще всякие гадости говорил. Ну и я ему задвинула. А потом еще его друг Ронни стал меня хватать.

— Марк, а ты что скажешь? — спросила я.

— Да я за Риту впрягся, — он пожал плечами.

— Так, дети, вы можете подождать миссис Эклз во дворе, — сказала Норма Йенсен.

Когда они вышли, она в упор посмотрела на меня.

— Ваши дети подают плохой пример остальным, миссис Эклз, — ее голос был резким.

— На первый раз я делаю вам предупреждение, вам необходимо больше заниматься их воспитанием. Марк очень способный мальчик, но у Риты совершенно нет мотивации к учебе. Я понимаю, что вы одна их воспитываете, но это не оправдывает поведение ваших детей, — она многозначительно посмотрела на меня.

— Но Рита сказал, что мальчик, этот Сеттон, оскорблял ее, и хватал, извините, за задницу, почему вы это не принимаете во внимание? Почему вызываете меня, а не родителей этого мальчика! У Марка синяк под глазом! Может быть, вы как педагог недостаточно справляетесь своими обязанностями?! — возмутилась я.

Норма Йенсен холодно посмотрела на меня. Ее блеклые глаза стали похожи на острые

льдинки.

— Миссис Эклз, вы не вправе обсуждать мои поступки. А насчет Риты — я ожидала, что с этой девушкой возникнут проблемы. Но теперь за ее поведение полностью отвечаете вы. Я отстраняю ваших старших детей от занятий на неделю. Надеюсь, за это время они подумают о своем поведении.

Я вышла из школы, и мы отправились домой. По дороге Энтони и Энни пытались расспросить, что случилось, но Марк с Ритой молчали.

Вечером я спросила, зайдя в комнату к Рите и позвав туда Марка:

— Что произошло?

Рита хмуро сказала:

— Они говорят, что на Земле, наверно, все проститутки ходят с такой прической. А сегодня решили меня потискать. Особенно Сеттон, ненавижу его, придурка прыщавого.

— Послушайте, Марк, Рита. Послушайте меня внимательно. Нам сейчас не нужны проблемы. Не связывайтесь с ними, — попросила я.

— Но ведь эта мымра миссис Йенсен его защищает, потому что он ее внук! — сказала Рита.

Эта новость была для меня неожиданной. Фамилия у парня была другая, и я никак не могла его связать с Йенсенами.

— Сейчас вы неделю побудете дома. Мне как раз нужна будет помощь, — сказала я.

Вечером я поделилась с Эммой своими неприятностями за чашкой чая.

Она, подперев голову, сказала:

— Да, не повезло девчонке, нашла с кем связываться, это же внук главы Йенсена. После того, что произошло с его матерью, парень совсем с катушек слетел. Ему все пока сходит с рук.

— А что случилось с его матерью? — спросила я.

Эмма посмотрела на меня.

— Ее изгнали из Кварты два года назад. Ее и доктора Левски. Они обе сейчас в Сексте живут, говорят.

— За что?

— Доктор Левски помогла Иде Сеттон избавиться от нежелательной беременности. Говорила, что увидела патологию плода. Но это им не помогло. У нас запрещены аборты, Кэтрин. Глава Йенсен не посмотрел, что она его дочь. Созвал собрание общины и приказал изгнать обеих. Жаль миссис Левски — она отличный доктор, многим здесь помогла.

Я была поражена жестокостью Петера Йенсена. Он не пожалел родную дочь, изгнав ее и лишив собственного внука матери. Мир, в который я попала, открылся мне еще с одной стороны.

* * *

На следующий день близнецы отправились в школу, а Марк и Рита с утра помогали мне в огороде. Синяк у Марка стал фиолетовым. Эмма дала мне заживляющую мазь, в которой, как она сказала, были корни какого-то местного растения. Щенок Барри путался под ногами. Он быстро освоился в доме и знал своих.

Я решила наконец разобрать сарай, где стояли коробки, оставшиеся от семьи Росси. Я знала от Эммы, что именно ее попросили сложить личные вещи семьи Росси.

Там была сложена старая детская одежда, сломанные игрушки, несколько старых книг, видимо, привезенных с Земли, принадлежности для шитья, еще какие-то мелочи.

— Мама, смотри! — Марк протянул мне альбом, который выпал из одной коробки.

Я раскрыла альбом на первой странице. Детские рисунки. Солнце в небе. Разноцветные фигурки людей. Деревья с кривыми фиолетовыми стволами. Примерно с половины альбома все последующие страницы были заштрихованы ломаными черными линиями, скрещивающимися и расходящимися в разные стороны.

— Что за хрень! — сказала Рита, заглянув мне через плечо.

Я выразительно на нее посмотрела.

Спохватившись, она пробормотала:

— В смысле, непонятно, зачем так бумагу портить было…

Днем заехал Коннор Хоган, он привез близнецов из школы.

— Мне надо проверить охранные визоры по периметру вдоль вашего участка, — пояснил он.

Барри заливисто залаял, увидев Энни. Она явно была его любимицей.

Хоган посмотрел на Марка:

— Болит? — спросил он.

— Нет, — пожал плечами Марк.