Солнце в волосах

Мне очень хотелось поговорить с ним. Просто побыть рядом. Как на рисунке, который я часто доставала и смотрела, смотрела...

Придумала новый идеал? Возможно. Но я не могу жить без веры в людей, без чувства любви, без стремления и мечты.

В реальной жизни с Андреем мы пересекались лишь несколько раз в неделю в стенах института - улыбались, здоровались... И проходили мимо.

Дурацкая гордость! Нужно было хоть однажды остановиться и попросить его пообщаться. Попросить проводить до дома. Спросить хоть что-нибудь.

Но я молчала. И время улетало с космической скоростью - стремилось к тому моменту, когда Андрей выпустится, и нас уже совершенно ничто не будет связывать.

От Ани я узнала, что Лера так и не появилась. По слухам, она сделала аборт и забрала документы из института. Потом начались осложнения, и её отправили на лечение. Дальше ниточка обрывалась - никто не знал, где она, что с ней. Лера всех, даже старых подруг, вычеркнула из своей жизни как напоминание о прежней боли.

Глава 16

Наступила весна. И пусть пока она не вступила в свои права, и кроме календаря ничто не говорило о том, что зима уже кончилась, в сердце жила надежда. Скоро выглянет тёплое солнце - не только засияет, но и согреет. Набухнут и распустятся почки, появятся листья. Прилетят птицы, поднимут гвалт, будут восстанавливать гнёзда и создавать новые, будут заботиться о потомстве. Но, самое главное, изменится воздух. Он станет другим - тёплым, весенним, одурманивающе- обнадёживающим.

Наверное, именно это дыхание перемен так на меня повлияло. Иначе с чего бы мне становиться такой решительной?

Шестнадцатого марта у Андрея был День Рождения. Я могла бы отделаться простым одноликим текстом в соцсети, но мне хотелось чего-то другого. И я придумала.

Купила шоколадку и написала письмо.

Он ведь тогда решился. Почему бы и мне не воспользоваться его же способом?

Но сказать: "Напишу письмо" оказалось гораздо проще, чем сделать это. Столько слов, но нет нужных...

Решила просто начать.

"Вряд ли ты ждёшь от меня письмо, но я пишу. Когда-то это сделал ты, а теперь (может быть, слишком поздно) пришла моя очередь. Я не умею красиво говорить, не могу принимать важные решения и не жду ответа. Ты писал: "Не хочу навязываться и вызывать жалость" - вот и я не хочу. Просто пишу... зачем-то.

Ты просил никогда не грустить, но у меня не получается, потому что я потеряла друга. Может быть, самого близкого друга, который когда-то меня понимал.

Я скучаю по тебе, Андрей. Никогда не решилась бы это сказать. Мне и писать-то об этом страшно.

Прости, если сделала тебе больно...

Знаешь, я часто вспоминаю наши с тобой разговоры и порой думаю, а что ты сказал бы про эту ситуацию?

Мне хотелось бы снова поехать на море, чтобы вернуться в ту обстановку, где в каждом дне была сосредоточена вся наша жизнь. Как здорово тогда было!

И, кстати, я до сих пор храню наш рисунок. Но тебе не отдам, не проси. Мне самой очень нравится.

Мысли разбегаются, и всё, что приходит в голову, это строки пушкинской Татьяны: "Кончаю, страшно перечесть, стыдом и страхом замираю... "

Не жду ответа. Отправляю".

Сморозив какую-то глупость, я даже не стала письмо перечитывать - просто запечатала в конверт и взяла его с собой в институт.

Поймать Андрея в коридоре не составило особого труда. Нужно было только узнать, где у него сейчас пара (электронное расписание доступно всем студентам), найти аудиторию и, набравшись смелости, привлечь его внимание и подозвать. Честное слово, я чувствовала себя как испуганная школьница. Как фанатка. Особенно когда он шёл навстречу, а его однокурсники смотрели на нас.

От всех них подальше я завела его за угол, к лифтам, быстро и торжественно произнесла: "С Днём Рождения", протянула шоколадку и конверт, и убежала. Двадцать лет девочке! Детский сад.

Весь день я ходила по коридору со страхом. Даже не знала, чего хочу больше: чтобы он нашёл меня и как-то прокомментировал эту дикую выходку с письмом или никак себя не проявлял.

Я сто раз пожалела о том, что решилась. А потом сто раз уверяла себя, что так надо, и я сделала хоть что-то.

Я боялась нашей случайной встречи, потому что не знала, как реагировать и не бояться смотреть ему в глаза. И зачем я всё усложнила? Только испортила...

А если он выбросил? Нет, на Андрея это не похоже. Не надо равнять всех по Илье.

А если ещё не прочитал? Такое возможно. Может быть, у него пока не было удобного случая.

А если потеряет?

Эти мысли изводили меня весь день, но занятия кончились, наступил вечер, и ничего не случилось. Стрелки часов всё так же мерно тикали, солнце скрылось за горизонтом, чтобы завтра осветить город вновь.

Ничего не случилось.

И для меня это было, пожалуй, самое худшее.

Глава 17

Три дня спустя, в субботу под вечер, я обнаружила в своём почтовом ящике конверт. И когда увидела, что это мне, да ещё - от кого - сердце зашлось в сумасшедшем припадке.

Перепрыгивая через три ступеньки, добралась до квартиры, закрыла дверь в комнату и быстро-быстро трясущимися руками разорвала конверт. Мне казалось, что решается моя жизнь. В письме - приговор.

Но это оказалось лишь несколько тёплых строк. Настолько тёплых, что я потом улыбалась весь оставшийся вечер и следующий день.

"Привет, Наташа!

Очень неожиданно было получить от тебя письмо, тем более что мне никогда никто не писал.

Забыл уточнить: неожиданно и приятно.

Я рад, что ты не забыла о наших встречах. Я тоже помню и, кажется, мы не всё тогда обсудили.

Извиняться тебе совершенно не за что. Никто не обязан соответствовать нашим представлениям о себе, а жизнь в эти радужные иллюзии часто вносит коррективы. Нужно уметь принимать их. Иначе никогда не станешь счастливым.

Мой дедушка как-то сказал мне: "Никогда не делай людям больно, с этим они и сами прекрасно справятся". В этих его словах так много мудрости. Мы сами делаем себе больно: очаровываемся - разочаровываемся, возлагаем на человека слишком много ответственности, с которой он просто не сможет справиться. Мы постоянно всем недовольны, поэтому и несчастливы. Я учусь быть счастливым в тех обстоятельствах, которые ставит мне жизнь. Это не всегда просто, но чем больше стараешься, тем спокойнее и радостнее становится на душе.