Солнце всходит на севере

– Русии сильно продвинулись на юг. Это меня беспокоит.

– Они обосновались совсем недалеко, до этого места дней десять пути вверх по реке. В хорошую погоду даже меньше. Раньше они там только зимовали, теперь живут постоянно. Построили что-то вроде крепости на горе. Мои шпионы сообщают, что там уже несколько десятков домов и полтысячи людей, в том числе женщины и дети. А раз привезли женщин, значит, решили обосноваться надолго.

– И что они?

– Пока сидят тихо. Приплывают сюда торговать. Попутно грабят местных. Но мы с этим ничего поделать не можем… Нет, не здесь, дальше, на севере. Здесь сакалибы под нашей защитой. Они снабжают нас продовольствием, мы защищаем их от врагов.

– Полагаю, им пока что никто особо не угрожает.

– Всё так. Мадьяры сюда не суются. А русии… Их слишком мало. Они приходят отрядами по двадцать-тридцать человек, продают, покупают, потом уходят обратно. На зиму они в Шамбате не остаются.

– Да, но их значительно больше в Булгаре и Атиле. Я бы даже сказал слишком много.

– Но они ведь и там только торгуют.

– Пока торгуют. Но ты ведь знаешь, однажды русии едва не захватили главный город румеев.

– То были другие русии. Говорят, они пришли с запада. И их было много. Хотя румеи наверняка преувеличили масштабы угрозы. Но в целом я разделяю твои опасения. Будь их здесь не десятки, а сотни или тысячи, нам стоило бы начать всерьёз волноваться. А пока…

– Это только начало. Они придут, Борух. И их будет много.

– Расскажи и об этом правителю.

– Непременно.

– Будет возможность, спроси его и обо мне.

– Ты же знаешь, я бы рад, но повлиять на решение твоего дела я не в силах. Но я буду стараться. Сделаю, что смогу.

Борух вздохнул и вновь наполнил опустевшие кубки.

– А где твой переводчик? – спросил он. – Весёлый такой парень… Не помню как его имя.

– Умер, – равнодушно отвечал Рафаил. – Тот парень, что пытался меня убить, воткнул ему кол прямо в глотку.

– Вот как! – Борух скривился. – Впрочем, туда ему и дорога.

– Именно так, – сказал Рафаил, подняв кубок.

– Ты его всегда недолюбливал.

– А кто любит предателей? Хоть в Книге Книг и сказано: «Тогда сыновья иноземцев будут строить стены твои, и цари их – служить тебе»¹. Однако сегодня они служат тебе против своих, а завтра кто знает, кому продадут твою голову.

– Всё так. Потому и я не люблю наёмников.

– Главное правильно их использовать. Муслимов против язычников. Язычников против румеев и муслимов.

– Было бы всё так просто, – Борух вздохнул. – А так, когда в одном месте сходятся наёмники из множества народов….

– Тогда беда.

– Да, беда.

Борух присел на крышку сундука, из которого он прежде достал кубки.

– Мир меняется, Борух, – сказал Рафаил. – В Атиле думают, что благоденствие будет длиться вечно, что можно вечно пить вино в тени шелковиц у журчащего фонтана, смотреть на танцующих рабынь и вечно пересчитывать золотые дирхемы, которые никогда не заканчиваются. Но племена вокруг нас шевелятся, как перезревший сыр. И стоит нам где-то дать слабину, как это брожение охватит все наши земли и положит конец нашему благополучию.

– У тебя мрачные мысли, друг мой. Выпей-ка лучше ещё вина.

Пока происходил этот разговор, люди Рафаила и его пленники скучали в тени сруба во дворе крепости. Сруб занимал всю центральную часть не слишком обширного пространства внутри частокола. С одной стороны вдоль него тянулись коновязи под сплошным длинным навесом, с другой – небольшие постройки, полу-шатры, полу-шалаши, служившие, видимо, жилищами для обслуги.

Когда только отряд въехал в ворота, Радомир, в жизни своей не видавший подобных сооружений, спросил:

– Мы что, уже добрались? Это что уже Хазаран?

– Вот дурак человек, – сокрушённо покачал головой Гудим. – Мы в пути только третий день. До Хазарана дойдём, когда луна дважды сменится.

– Так долго? – поразился Радомир. – Это же на краю земли!

Рябой хмыкнул.

– До края земли топать и топать. Смешной ты, право слово.

Теперь они сидели на земле, у колеса телеги, поджав под себя ноги. Им выдали по кружке воды и по куску чёрствого хлеба. Видно, это и вся еда на сегодня.

– Ты откуда про Хазаран знаешь? – спросил Радомир, размачивая в воде горбушку.

– Знаю, – Рябой, щурясь, смотрел, как солнце опускается за острые колья частокола. Где-то стучали топоры, натужно хрипела пила. – Был тут один бродяга, шёл через нашу деревню позапрошлым летом. Говорит, забрали его хазары, и он там у них десять лет овец пас. А потом сбежал и домой пошёл, куда-то на север.

– Значит можно сбежать даже из самого Хазарана! – оживился Радомир. – А ты всё сгинем, сгинем…

– Как пить дать сгинем. Нас же не овец пасти волокут.

– А куда?

– Слышал я, – Рябой высыпал в рот последние крошки и наклонился к Радомиру, словно хотел поведать тому великую тайну, – что дадут нам рубахи железные, вон чисто как у печенегов, да копья и отправят воевать за ихнего хазарского владыку.

– Воевать?

– Ага, – запив хлеб водой, кивнул Гудим.

– Так мы ж не умеем!

– Так научат.

– А ежели они нам оружие дадут, а мы на них с этим оружием и нападём?

Гудим даже присвистнул.

– Ну ты и вправду дурак, – он снисходительно посмотрел на Радомира. С сочувствием, как на болезного. – Ты только попробуй, так тебя тут же изрубят. Знаешь сколько там тех хазар? Тьма!

Тем временем в ворота крепости, которые были как раз напротив, стали въезжать всадники. Вооружённые, будто на войну, в одинаковых наборных панцирях из продолговатых блестящих пластин, островерхих шлемах, правда, без волчьих хвостов, с щитами, булавами, копьями. Кони в железных налобниках, под кольчужными попонами. У каждого всадника в поводу ещё один конь, навьюченный разным военным скарбом.

– Видишь, какая силища! – сказал Рябой. – Куда нам с ними тягаться.

– Да, силища, – повторил Радомир, провожая взглядом всадников. И добавил: – А знаешь, я ведь бился с Белым Хазарином.

– Да ну!? – Рябой смерил его недоверчивым взглядом. – И что?

– И он меня побил.

– Вот! – Подняв палец вверх, важно изрёк Гудим. – Потому что он боец. А ты кто? Никто.

– Я на медведя с мужиками ходил, – обиженно буркнул Радомир.

– На медведя он ходил! И что? Много выходил?