Солнце взойдёт

— Ну хорошо, — произнес голос, снова слышимый в ее голове. — Вот тебе три подсказки. Помяни меня — и я появлюсь; я не настолько непривлекателен, как полагают некоторые художники, и подобно твоему пирожному, я обычно предпочитаю держаться пониже. Точнее, — поправился он, — это поможет тебе идентифицировать главу нашего департамента. На самом-то деле мы скорее представляем собой команду. Однако, культ личности…

— Понимаю, — натянуто отозвалась Джейн. — Боюсь, я вынуждена настаивать, чтобы вы оставили меня в покое.

— Ты не можешь настаивать на чем-либо, если у тебя нет какого-нибудь «иначе», — ответил голос. — Что ты мне сделаешь, если я не послушаюсь?

— Я сотворю крестное знамение, — проговорила Джейн, чувствуя себя неловко.

Голос улыбнулся; этот голос мог улыбаться. Любой радиопродюсер стоял бы на руках от радости, услышав такой голос.

— Пожалуйста, если хочешь, — ответил он. — Это не принесет тебе ни малейшей пользы, а я буду оскорблен до глубины души. У нас тоже есть чувства, знаешь ли. Всем этим религиозным предрассудкам давно пора бы отойти в область истории, им не место в действительно просвещенном обществе. Но мы привычны к такому обращению. Мы делаем скидки.

— Могу я избавиться от вас?

— Вряд ли, — ответил голос. — Полагаю, ты можешь достать какую-нибудь из этих переносных стереоштуковин с наушниками и попробовать выпихнуть меня вон, но не уверен, что это доставит тебе больше удовольствия. Не то чтобы я был тщеславен, но — неужели ты бы предпочла, чтобы вместо меня в твоей голове громыхал «Деф Леппард»?

Джейн поразмыслила над этим.

— И долго вы собираетесь там оставаться? — спросила она. — Потому что если да, то, возможно, оно будет стоить того. К тому же кроме хэви метал есть и другие вещи, которые можно слушать громко. Я как-то ехала в поезде с человеком, который слушал в плеере «Gotterdammerung». [4] Его было слышно даже из вагона-ресторана.

4

«Сумерки богов» (нем.) — опера Р. Вагнера. (Прим. пер.)

— Угрозы, — холодно произнес голос, — это последнее средство, к которому прибегает тот, кто не умеет договориться. Кстати, ты имела в виду исполнение Солти или Караяна? Потому что я предпочитаю первое, оно более гармонично.

— Ну почему я не могу от вас избавиться? — воскликнула Джейн. — Из-за вас я опоздаю на работу.

— Ты сама впустила меня. Ты послушалась голоса искушения.

— Когда это?

— Ты сидишь на доказательстве, — самодовольно ответил голос. — Давай, сказал я тебе, расслабься, пошли все к чертям! Я, правда, не имел в виду конкретно этот способ, но в любом случае мое послание до тебя дошло.

— Здесь что-то есть, — раздумчиво сказала Джейн. — Обычно кремовые пирожные мне даже не нравятся. Но как бы то ни было — что вам здесь надо? Вы хотите, чтобы я продала вам свою душу, или что-нибудь вроде того?

Голос рассмеялся, отчего слегка заколыхались прядки ее волос.

— Моя дорогая девочка, — произнес он, искренне забавляясь, — чего ради мог бы я хотеть этого? Души я могу достать в любое время, мне незачем покупать их. Почему-то, — продолжал он, — люди вбили себе в голову эту странную идею, будто все, что нас интересует, это души. Что до меня, то для меня нет большой разницы — душой больше, душой меньше…

— Тогда чего же вы хотите?

— Я хочу, — ответил голос, — предложить тебе работу.

Джейн задохнулась от изумления. К несчастью, при этом ей в нос попали остатки крема, отчего она чуть действительно не задохнулась, и, помедлив одну десятую секунды, она оглушительно чихнула.

Когда она отошла от потрясения, голоса уже не было.

* * *

Штат посмотрел на часы.

— Ну и? — произнес он.

Раздался хлюпающий звук, и Гангер материализовался на другом конце стола. Штата позабавило и даже порадовало, что по крайней мере на этот раз Гангер не выглядел как ходячая реклама модного дизайнера по костюмам. Он был мокрым и слегка трясся, а его волосы, обычно зачесанные кверху, сейчас прилипли ко лбу.

— Простите, что опоздал, — сказал он. — Меня вычихнули.

— Ничего, ничего, — радушно отозвался Штат. — Как ваши успехи?

— Я бы сказал, что она думает над этим, — ответил Гангер, обтираясь носовым платком. — Ей ничего не остается — или к нам, или наниматься в какую-нибудь из этих контор, где никому нет до тебя дела, даже если ты считаешь себя деревом, до тех пор, пока ты не начнешь рассыпать листья по всему офису.

Штат постучал кончиком карандаша по зубам.

— Но она не сообщила вам окончательного решения?

— Боже, нет, конечно, — ответил Гангер. — Я и не ожидал, что она сразу ответит. Фактически, — признался он, — я только успел познакомить ее с предметом, когда мне пришлось удалиться. Это обычная проблема, которая возникает у меня с женщинами, — добавил он. — Я так напорист, что сразу шибаю им в нос.

«Ага, — подумал Штат, — вот почему женщины питают такое пристрастие к шампанскому и всяким газированным напиткам. Это служит им безвредным заменителем общения с моим новым знакомым».

— Но вы рассказали ей о работе? — спросил он. — Надеюсь…

— Ну, я упомянул о ней, — Гангер пожал плечами. — С такими вещами нельзя торопиться. Это один из уроков, который мы усвоили в ходе нашей собственной программы вербовки смертных. Те, кто сами хватаются за работу, как правило, оказывается непригодными.

Штат кивнул.

— И что вы намереваетесь делать дальше? — спросил он.

— Дальше, — ответил Гангер, доставая из нагрудного кармана расческу. — На следующем этапе нам следует напугать девчушку так, чтобы она штаны потеряла. Эту часть можете оставить мне, если хотите.

Штат поджал губы.

— Вы считаете, что это — как бы сказать? — абсолютно необходимо? — спросил он. — Я знаю, что вашим ребятам позволяются некоторые вольности в работе, но нам здесь приходится очень тщательно следить за собой.

Гангер энергично кивнул.

— Более чем необходимо, — подтвердил он. — Это следует сделать, чтобы обеспечить нашему кандидату достаточную степень легкой паранойи. По правде сказать, в здравом уме на такую работу никто не согласится.

— Ну хорошо, — Штат выдвинул верхний левый ящик стола и нашарил в нем пакетик жевательной резинки. — Держите меня в курсе того, как вы продвигаетесь.

— Конечно.

Стул опустел. Штат, возможно, с полминуты сидел, глядя на него. Затем, одним быстрым плавным движением, он сунул руку в открытый ящик стола, выхватил ингалятор и с шумом потянул носом. Раздался какой-то странный хлопок, и перед ним возник Гангер, лежа на полу лицом вниз. Штат положил ингалятор обратно в ящик и закрыл его.

— Поделом вам, — произнес он. — Мне казалось, я достаточно ясно выразил свое отношение к этим вашим ментально-хакерским штучкам, да вы, видно, не очень внимательно слушали. В одно ухо влетело, а в другое вылетело, как говорится.