Солнце

Я уставилась на него, отчасти с неверием, отчасти с парализующим облегчением, которое заставило меня на мгновение задаться вопросом, а не умерла ли я. Я гадала, может, я действительно мертва, а это всё какая-то галлюцинация или мечта, сотворённая моим разумом.

Затем Ревик повысил голос.

— Ты нас бросаешь, жена? — крикнул он. Глянув на Лили и вскинув бровь, он снова закричал мне: — Я понимаю, почему ты зла на меня. Но что Лили-то тебе сделала?

Расхохотавшись, я сдержала полураздражённое рыдание, которое хотело последовать за смехом.

И всё же я не думала.

Я без раздумий побежала к ним обоим. Я чуть ли не пролетела над пляжем, вскидывая позади себя белый песок — вопреки тяжёлым ботинкам, вопреки тому факту, что я должна была злиться на него, вопреки тому, какой измождённой, обезвоженной, голодной и опустошённой в плане света я была.

Я бежала, возможно, как никогда быстро в этой жизни.

Я бежала, и это ощущалось так, будто я лечу.

Не думаю, что я возвращалась в своё тело до того момента, как оказалась в его объятиях, а Лили обняла меня с другой стороны. Все мы плакали, смеялись и говорили одновременно.

Я никогда не чувствовала, чтобы Ревик был таким усталым или опустошённым в плане света.

И всё же улыбка на его лице была как никогда широкой и счастливой.

Посмотрев на него, увидев эту улыбку, я знала, что всё закончилось.

Всё по-настоящему закончилось, целиком и полностью.

Пока мы шли к остальным, всё ещё цепляясь друг за друга настолько, что едва могли идти, я увидела, что наша небольшая группа выросла ещё на две персоны.

Когда мы подошли ближе, я осознала, что даже на три.

Теперь с ними стоял Стэнли, рассмеявшийся над какими-то словами Касс, а потом обнявший её. Рядом с ними Уйе и Кали смотрели, как мы подходим. Они держались за руки, наблюдая, как я, Ревик и Лили шагаем, путаясь ногами в белом песке.

Глядя на них, я испытала новый прилив благодарности, любви… надежды.

От меня не ускользнуло то, что, по словам Фиграна, сюда пришли только элерианцы и их пары.

Здесь не будет Джона или Врега.

Большей части наших друзей и семьи не будет здесь.

Большинство наших друзей и членов семьи ушли куда-то в другое место.

И всё же я не одна.

Я больше никогда не буду одна, только не здесь. Только не в этой жизни.

Ревик прижал меня к своему боку, услышав мои мысли. Притиснув меня ещё ближе, он поцеловал меня в висок, послав жаркий завиток тепла и любви, сплетённый с приливом благодарности и облегчения из-за того, что всё сделано. Я улыбнулась ему, испытывая ответный прилив эмоций такой силы, что мои глаза закрылись, а сердце сжалось от боли, пока я посылала это в его адрес.

Когда Ревик улыбнулся в ответ, снова поцеловав меня, я стиснула Лили, покрепче прижав её к нам обоим.

Повернув голову, я мельком посмотрела на кристально голубую воду. Я видела, что там летают и поют птицы, а свет становится ярче.

Солнце поднималось.

Я никогда не видела ничего столь же прекрасного.

Я никогда не видела ничего столь же прекрасного за всю свою жизнь.

Послав вверх мысль, пожелание — может, даже молитву, хотя я никогда не была их приверженцем — я надеялась, что все наши друзья, где бы они ни были, испытают лишь счастье и любовь, успех и веселье, красоту и хорошие жизни.

Меня накрыло почти шоком от того, что я ощутила уверенность, абсолютную уверенность в том, что у них всё это будет. Может, впервые в жизни я верила, реально верила, что всё будет хорошо.

Где бы они ни были, я знала, что с ними всё будет в порядке.

Я знала, что они любят меня.

Они знали, что я люблю их.

Я знала, что они больше не нуждаются во мне.

Эпилог. Новый мир

Джон поднял взгляд, услышав, как кто-то зовёт его по имени, и вытер пот со лба.

Сощурившись от яркого солнца, он положил молоток и улыбнулся, увидев, кто карабкается по лестнице прямо под ним. Усевшись на опорной балке, на которой он устроился, Джон взял предложенный ему напиток, наклонился и поцеловал другого мужчину в губы, капнув на него потом, а затем сделал первый глоток.

— Gaos, — его свет и голос источали благодарность. — Мне это было нужно. Слава богу, что мой муж — видящий.

Врег улыбнулся, оглядывая его работу.

— Знаешь, меня возбуждает, что ты умеешь строить, ilyo.

Джон фыркнул, посмотрев на него, затем на каркас крыши, и на его губах играла лёгкая улыбка.

— Оказывается, это к лучшему, — сухо протянул он. — Потому что кое-кто всю свою юность обучался тому, как надо убивать и давить на людей своим разумом… а не тому, как построит дом, который не развалится от одного взгляда на него.

Врег беззастенчиво пожал плечами.

— Возле моего имени не стоит пометки Командир № 1, — сказал он. — Я тут чисто ради бесплатной еды. И секса.

— А ещё ты здесь для того, чтобы убивать дичь для нашего пропитания, — напомнил ему Джон. — И ты довольно неплохо строишь механические штуки, вот что забавно. Лишь бы в деле не участвовало дерево, и нам не надо было в этом жить. И да, — он потянул за воротник рубашки другого мужчины. — Для секса. У командира есть потребности.

Прищурившись от солнца, он нахмурился.

— Кстати… а где наш другой номер один? Она же не пошла опять флиртовать с хорошенькими мальчиками-видящими, нет?

Врег проследил за его взглядом, посмотрев на долину со своего высокого места на лестнице.

— Не знаю, — сказал он, хмурясь. — Кажется, я ранее видел её с Локи. Может, он и Чёрное Крыло повели учить её следопытству или типа того.

Джон нахмурился.

— Она должна работать с другими подростками. Она сказала, что лучше организует их… ну, или вообще хоть как-то организует. Она придумала целую систему орошения, которую хочет попробовать. Я сказал ей задействовать их в работе.

Он фыркнул, сделав ещё один большой глоток прохладной жидкости, затем со вздохом прижал стакан ко лбу.