Солнечная буря

Санна прижималась щекой к холодному стеклу дверцы и наматывала на палец свой локон.

— Скажи что-нибудь, — проговорила она после долгого молчания.

— Я не привыкла ездить по проселочным дорогам. Мне трудно одновременно говорить и вести машину.

Она сама прекрасно понимала, что в ее словах сквозит ложь. Но что такого? Может быть, так и нужно. Она посмотрела на часы. Без четверти восемь.

«Только без нервов, — наставляла она сама себя. — Ты взяла на борт Санну. Теперь ты должна доставить ее на берег».

— Думаешь, девочки справятся одни? — спросила она.

— Придется им как-то продержаться, — Санна выпрямилась на сиденье. — Мы ведь скоро вернемся, да? Я не хочу никому звонить и просить о помощи — чем меньше людей знает, где я, тем лучше.

— Почему?

— Боюсь журналистов. Я знаю, что они могут написать. Ну и потом мама с папой… Но лучше поговорим о чем-нибудь другом.

— Ты хочешь поговорить о Викторе? О том, что произошло?

— Нет. Мне ведь скоро придется рассказывать все полиции. Давай поговорим о тебе, меня это успокоит. Как у тебя дела? Неужели мы не виделись семь лет?

— Угу, — пробормотала Ребекка. — Но мы еще пару раз общались по телефону.

— Подумать только, за тобой все еще сохранился домик в Курравааре.

— Да, дядя Аффе и Инга-Лиль не могут выкупить мою половину. Мне кажется, они сердятся на меня, потому что только они вкладывают в домик силы и средства. С другой стороны, только они им и пользуются. Я с удовольствием продала бы мою долю. Им или кому-нибудь другому, мне все равно.

Она задумалась. Правду ли она сказала? Неужели ей совсем не нужен домик бабушки или избушка в Йиека-ярви? Только потому, что она там не бывает. Одна мысль об избушке — что где-то вдали от человеческого жилья, далеко в тундре, за горами и болотами, есть место, которое принадлежит ей, — разве эта мысль не наполняет радостью?

— Ты стала такая… Как бы это лучше сказать? Городская, — проговорила Санна. — И такая уверенная в себе. Я всегда считала тебя красивой. Но сейчас ты выглядишь как актриса из сериала. И прическа у тебя такая обалденная. У меня волосы растут как растут, пока я сама их не обкарнаю.

Санна запустила пальцы в свои густые светлые локоны.

«Я знаю, Санна, — со злобой подумала Ребекка. — Я знаю, что ты и так самая красивая во всей стране. И тебе ни к чему тратить огромные деньги на прическу или шмотки».

— Ты не могла бы поговорить со мной? — жалобно протянула Санна. — Я понимаю, что упала в твоих глазах, но я же сказала «прости». Мне так страшно, я буквально вне себя от ужаса. Потрогай мои руки — они совершенно ледяные.

Она вынула одну ладонь из овчинной варежки и протянула Ребекке.

«Она совсем спятила, — сердито отметила Ребекка, продолжая крепко держать руль. — Совершенно психованная, черт подери».

Потрогай мою руку, Ребекка, — она холодна как лед. Я вся дрожу. Я так люблю тебя, Ребекка. Будь ты парнем, я влюбилась бы в тебя — ты знаешь об этом?

— Симпатичная у тебя собака, — сказала Ребекка, делая над собой усилие, чтобы голос звучал спокойно.

Санна убрала руку.

— Да, — согласилась она. — Чаппи такая забавная. Девчонки обожают ее. Нам отдал ее знакомый лопарский мальчик. Его отец не заботился о ней. Во всяком случае, когда пил. А пил он беспробудно. Но это не испортило ей характер. Она такая веселая и отзывчивая. И она обожает Сару, ты заметила? Все время кладет голову ей на колени. Это так здорово, потому что девочкам в последний год жутко не везло с домашними животными.

— Да?

— Ну да. То есть в каком смысле не везло, даже не знаю. Иногда они такие безответственные. По весне у нас убежал кролик, потому что Сара забыла запереть клетку. И наотрез отказывалась признать свою вину. А потом мы завели кошку, но осенью она пропала, хотя тут Сара не виновата. Так бывает, когда кошку выпускаешь на улицу. Ее сбила машина или что-нибудь в этом духе. И еще у нас были полосатые мыши — они тоже пропали. Даже не хочется думать о том, куда они делись. Наверняка поселились в стенах и под полом и потихоньку сгрызут весь дом. Но Сара и Лова — они иногда доводят меня до полного безумия. Как в этот раз, когда Лова взяла и размазала мыло и средство для посуды по себе и собаке. А Сара спокойно смотрит на это, не желая брать на себя ответственность. Иногда у меня просто нет сил. Лова всегда разводит такой свинарник. Нет, давай поговорим о чем-нибудь более веселом.

— Смотри, какое величественное северное сияние! — сказала Ребекка и наклонилась вперед, чтобы посмотреть на небо.

— Да, этой зимой происходит что-то невероятное. Говорят, бури на солнце; наверное, в них все дело. Ты не скучаешь по дому?

— Нет, а может быть, да — даже не знаю.

Ребекка рассмеялась.

Вдалеке уже виднелась Хрустальная церковь. Казалось, она висит в воздухе, над огнями улиц, как гигантский космический корабль. Дома стали попадаться чаще, проселочная дорога перешла в городскую улицу. Ребекка выключила дальний свет.

— Тебе там нравится? — спросила Санна.

— Я в основном работаю.

— А люди?

— Не знаю. Среди них я не чувствую себя своей — если ты это имеешь в виду. Все время ощущаю себя девочкой из бедной семьи. Конечно, со временем можно научиться смотреть куда нужно, когда поднимаешь бокал, и вовремя посылать открытку с благодарностью за прекрасный ужин, но все равно по тебе видно, кто ты и откуда. Поэтому все время чувствуешь себя немножко изгоем. И эти благородные люди постоянно раздражают. К тому же неизвестно, что они о тебе думают. Они всегда и со всеми чертовски любезны, независимо от того, нравится им человек или нет. Здесь, по крайней мере, знаешь, что у людей на уме.

— Ты так думаешь?

Они замолчали, задумавшись каждая о своем. Миновали кладбище и стали приближаться к заправке «Статойл».

— Может быть, купим чего-нибудь попить?

Санна кивнула, и Ребекка заехала на заправку. Они остались сидеть в машине, не говоря ни слова. Ни одна из них не пыталась выйти из машины и пойти что-либо покупать. Они не смотрели друг на друга.

— Зачем ты уехала? — горестно проговорила Санна.

— Ты прекрасно знаешь, почему я уехала, — Ребекка отвернулась, чтобы Санна не видела ее лица.

— Думаю, ты была единственной любовью Виктора. Тебе это известно? Он так и не оправился от этого чувства. Если бы ты осталась…

Ребекка резко повернулась к ней. Ярость обожгла ее, как пламя сварки. Ее стало трясти, и слова прозвучали отрывисто и грубо. Но они вырвались наружу. Остановить их было не в ее силах.

— Послушай! — крикнула она. — Заткнись хотя бы на секунду, и мы выясним этот вопрос раз и навсегда.

Проходившая мимо женщина с толстым лабрадором на поводке остановилась, услышав крик Ребекки, и с любопытством заглянула в машину.