Солнечная кошка

Документы — это да, это понятно. А дискотеку можно и пропустить.

Но мои решили, что без банкета как-то не по-людски.

— Хорошая ты у меня девочка получилась, — довольно сказала мама. — Даже странно. После того, что ты творила в переходном возрасте…

— Что я такого творила? — проворчала я. — Из дома не убегала, наркотиками не увлекалась, пьяной меня не приносили, даже девственности лишилась как порядочная — уже совершеннолетней.

— Ты была вообще неуправляемой! Такой хамкой! Не знаю, как я это вынесла! Да и потом ничего не изменилось. Все хочешь по-своему, даже уши эти дурацкие! — всплеснула мама руками.

— Разве ты не хотела бы вырастить меня самостоятельной?

— Самостоятельной, а не все делающей поперек!

— Ох, мам… — я опустила руки. Почему-то у меня вдруг возникла иллюзия, что сегодня, в такой счастливый день мы сможем наконец разобраться с обидами и примириться. — Можно же было хоть разочек не сделать поперек мне? С институтом тем же…

— Нет, ну а что ты предлагала — подарить тебе деньги на то, что я считала пустой тратой времени? — возмутилась мама. — Мы не настолько богатые, Яриночка. Теперь у тебя муж состоятельный, у него и проси на свои придури!

Хорошо бы Стаса не трогать, но разве допросишься. Лучше пропустить мимо ушей.

— Ну можно мне было в долг эти деньги дать, а? До момента, когда бы я начала зарабатывать. Знаешь, насколько мне легче было бы? — попробовала я в предпоследний раз.

— Все ищешь, где легче… Училась бы ты тогда спустя рукава и вылетела моментально. И что, отдавала бы этот долг со своей зарплаты курьера какого-нибудь?

— Ну ладно, выдавать деньги раз в семестр, но хотя бы не заставлять унижаться перед твоим братом. Ты же сама его не любишь, а меня отправила…

— Как бы ты еще научилась нести ответственность за свои поступки?

Я закатила глаза. С детства слышала, что взрослая жизнь — ужасно сложная штука, никто меня в ней с пряниками не ждет. А на деле оказалось, что чем дальше я уходила от детства и больше брала на себя, тем легче и проще мне становилось жить.

Но я решила добить последнюю попытку:

— Хорошо, мам, а про «принесешь в подоле» скандалы зачем были? Здесь я чему должна была научиться?

— Головой думать!

— Что, нельзя было как-то это все с любовью, что ли? С поддержкой… Ну я не знаю даже. Иначе.

— А воспитывать тебя кто будет? — сощурилась мама. — Это же моя ответственность. И это мое достижение, что ты стала такой взрослой умной девушкой. Выходишь замуж за хорошего человека, учишься неплохо, талантливая, в работе все отлично. Те самые меры, которые тебе так не нравятся, как видишь, сработали.

Я не знала, что сказать, только развела руками. Возразить было нечем.

Но все-таки хорошо, что этап воспитания мы уже прошли. Он действительно научил меня самостоятельности — что бы в будущем ни произошло, наизнанку вывернусь, а в родительский дом не вернусь ни за что!

— Все, мам, побегу я к Инночке, пока она не довела моего визажиста до нервного срыва.

Я обняла недовольно зыркнувшую на ушки маму, чмокнула ее в нос и выскочила за дверь, чтобы нырнуть в комнату напротив, где уже накрасили Инночку и теперь пришла моя очередь.

— Я ждала криков о помощи, — заявила Инночка, освобождая мне место в кресле мастера.

Сама она была уже полностью готова к своей почетной роли свидетельницы или подружки невесты. Ее блестящее розовое платье облегало безупречную фигуру, удивительным образом подчеркивая ее женственность, добавляя изгибов, где положено, и делая ее даже идеальнее куклы Барби.

У той ноги кривые, а наша Инночка совершенство.

— Моих или мамы?

— Как пойдет!

Макияж ее тоже был в розовых и желтых тонах, и включал во мне лютую зависть. А ведь я не завидовала даже ее фигуре!

Все потому, что когда я сама пыталась использовать розовые тени, из меня получалась не спавшая три месяца вампирша.

Почему у Инночки все то же самое смотрелось как нежно-цветочный образ?

Я знала почему — она чертово совершенство, и это несправедливо!

Тем более, что она-то как раз последние месяцы и не спит, но все равно умудряется выглядеть намного свежее меня. Если б она при этом была дурой или подлой тварью, мне бы было гораздо легче.

Не спит она, впрочем, частично и по моей вине.

Между ними с Пашкой все так яростно полыхнуло на моем дне рождения, что с тех пор и по сей день из постели они вылезают только по большим праздникам.

На работу, например, и вот, ко мне на свадьбу удалось уговорить прийти.

Сблизило их, как водится, совместное занятие идиотизмом.

Инночка тогда показала Пашке ключ от хозяйской спальни и предложила как-нибудь изящно поглумиться над Артемом.

Друг мой с энтузиазмом согласился, кто бы сомневался.

Сначала они подождали, пока сладкая парочка наконец закончит кувыркаться и начнет взывать о помощи. Увы — на втором этаже дома гостей совсем не водилось. Даже на первом в основном курсировали девушки из кейтеринга, которые к тому времени выставили остатки еды на столы, собрались и уехали.

А Инночка с Пашкой изобразили, что совершенно случайно услышали жалобные вопли из-за двери и попытались ее открыть, но — упс! — только сломали замок!

Целый час они бегали туда-сюда, то обещая взломать дверь, то ожидая хозяйку с ключами, то вызванивая мастера.

Разумеется, никто никуда не звонил и ничего не собирался взламывать.

В перерывах между обещаниями они танцевали на дискотеке, смотрели фейерверки, ели мой именинный торт и возвращались только чтобы придумать еще какую-нибудь отмазку.

Когда бедняжка Алина начала проситься в туалет, пришлось перевеси розыгрыш на новый уровень. Они одолжили у «Горьких трав» дым-машину и включили ее напротив спальни. Густые белые клубы дыма стали просачиваться в щели, а Инночка стучала в дверь и жалобно кричала: «Пожар! Пожар!»

Отсутствие запаха дыма никого не смутило — во время паники не до этого.

Алина оказалась умнее моего бывшенького и сразу метнулась к двери с одеялом — перекрыть доступ воздуха. Тут-то Инночка ее и выцепила, быстро отперев замок. Отдала помилованное мной платье и вкратце рассказала, что такое Артем и почему с ним не надо связываться.

Тут оказалось, что он уже промыл ей мозги и она была уверена, что я шантажирую его своей беременностью, угрожаю судом и алиментами, бандитами, родителями, жалобой в институт и так далее — лишь бы не бросал. И это со мной уже не в первый раз. Выяснилось, что наши с ним отношения тоже начались с такого вот шантажа, а дальше он меня пожалел, привязался, остался, не смог бросить… Пока не увидел Алину — и сердце его забилось только для нее!