Солнечная лотерея (сборник)

– Сейчас тоже, – взволнованно сказал Кристофер. – Это именно он.

Бартон долго смотрел на клубок.

– Я помню, как он выглядел, ведь я держал его. Он был тяжелый.

– О да…

Бартон встал, осторожно положил клубок на стол, снял плащ и повесил на спинку стула.

– Что вы хотите делать? – обеспокоенно спросил Кристофер.

Лицо Бартона выглядело как–то странно. На нем читалась решимость пополам с задумчивостью.

– Я вам скажу, – ответил он. – Я хочу убрать этот туман и сделать съемник таким, каким он был.

Глава 8

Кристофер притушил масляную лампу, и комната погрузилась в полумрак. Он поставил лампу возле мотка шнура, но потом передвинул на край стола.

Бартон стоял у самого стола, вглядываясь в моток. До сих пор он не пробовал превращать вещи, для него это было совершенно внове. Однако он помнил, как выглядел съемник, помнил подробности ограбления, старого Нортрупа, вскакивающего с земли, и удар по голове вора. Помнил растянувшегося на тротуаре сицилийца, торжество, радостные лица собравшихся и тяжесть съемника, когда ему довелось подержать его в руках.

Он сосредоточился, собрал все воспоминания воедино и направил их на клубок коричневого шнура, лежащий на столе, представив вместо него съемник для покрышек. Большой, черный, металлический. И тяжелый.

Оба замерли, Кристофер даже затаил дыхание. Бартон стоял, концентрируя на клубке все свое внимание, всю свою психическую силу. Он думал о старом городе, настоящем городе, который вовсе не исчез и по–прежнему был здесь, вокруг него, окружал со всех сторон. Этот город продолжал жить, пусть даже под саваном мрачного тумана.

А под клубком шнура скрывался съемник Аарона Нортрупа.

Время шло, в комнате становилось холодно. Где–то вдали прозвонили часы. Трубка Кристофера погасла. Бартон вздрогнул, но отвлекаться не стал. Он думал обо всем, что касалось съемника, о его виде, звуке, осязательных ощущениях…

– Дрогнул… – прошептал Кристофер.

Клубок шнура колебался, словно его заволновало нечто нематериальное. Бартон напряг все силы. Все дрожало вокруг него – комната, тени, отбрасываемые предметами.

– Еще, – прошептал Кристофер. – Продолжайте, продолжайте.

И Бартон продолжал. Медленно и беззвучно клубок шнура начал исчезать, вскоре сквозь него уже были видны стена и пол. Потом исчезло все, кроме слабой тени.

– Я никогда не заходил так далеко, – удивленно шепнул Кристофер. – Никогда.

Бартон не ответил, концентрируя свое внимание на том же. На съемнике. Он должен был появиться, он открывал его, заставлял возникнуть. Он просто обязан был появиться.

Внезапно образовалась какая–то длинная тень, гораздо длиннее клубка шнура. Почти в полметра длиной. Она мерцала, становясь все более отчетливой.

– Есть! – воскликнул Кристофер. – Проявляется!

И действительно, он проявлялся. У Бартона от напряжения уже мелькали перед глазами черные точки, но съемник проявлялся. Черный, матовый, он слабо блестел в свете масляной лампы. А потом…

Съемник с грохотом упал на пол.

Кристофер бросился к нему и поднял вверх, он весь дрожал и вытирал слезящиеся глаза.

– Удалось, мистер Бартон! Вы его вернули!

Бартон сник.

– Да, – вздохнул он. – Это он. Такой, как я его помню.

Кристофер провел рукой вдоль металлического стержня.

– Старый съемник Аарона Нортрупа… Я не видел его восемнадцать лет, с того самого дня. У меня такое не получалось, но вы сумели, мистер Бартон.

– Я хорошо его запомнил, – ответил Бартон и вытер трясущейся рукой лоб. – Может, даже лучше вас, ведь я держал его в руке. Кроме того, у меня хорошая память.

– И вас здесь не было.

– Да, Перемена меня не коснулась. Я нисколько не изменился.

Лицо Кристофера посветлело.

– Теперь мы можем действовать вместе, мистер Бартон. Нас ничто не остановит. Мы можем вернуть весь город, часть за частью. Все, что мы помним.

– Я не помню всего, – буркнул Бартон. – Есть места, которых я вообще не видел.

– Но, может, их помню я? Вместе мы, наверное, помним весь город.

– Может, удастся найти в помощь еще кого–нибудь. Или найти карту всего города и по ней восстановить его.

Кристофер отложил съемник в сторону.

– Я сделаю еще один реверс, чтобы у каждого был свой. Сделаю их сотни, разных размеров и форм. Нося их… – Он вдруг умолк, на лице появилось сомнение.

– Что случилось? – с беспокойством спросил Бартон. – Что–нибудь не так?

– Реверс… – Кристофер поднял свое устройство. – Он не был подключен. – Он подкрутил лампу. – Вы вернули съемник без его помощи, – с трудом продолжал он, казалось, сразу постарев на несколько лет. – Все эти годы… все впустую…

– Нет, – сказал Бартон. – Вовсе нет.

– Не утешайте… – отмахнулся Кристофер. – Как вы это сделали?

Бартон не слушал, мозг его лихорадочно работал. Внезапно он вскочил на ноги.

– Мы должны узнать, – сказал он.

– Да, – согласился Кристофер, резко поднимаясь. Он бесцельно покрутил съемник в руках и подал Бартону. – Возьмите.

– Что?

– Он ваш, мистер Бартон, а не мой. Он никогда не принадлежал мне.

После мгновенного колебания Бартон принял съемник.

– Хорошо, – сказал он, – я возьму его. Я знаю, что нужно делать. Нас ждет много работы. – Он принялся ходить по комнате взад–вперед, держа съемник, как топор.

– Мы сидели здесь достаточно долго, теперь немного походим.

– Походим?

– Посмотрим, можно ли что–то сделать прямо сейчас. В больших масштабах. – Бартон нетерпеливо помахал съемником. – Это только один предмет. Господи, это только начало. Мы должны восстановить весь город!