Солнечная сеть

Анитра Нилумба потянулась в кресле и неожиданно задорно подмигнула выходившему Морьеру:

— Я справлюсь, конечно же! Я всегда справлялась…

— У вас уже были подобные задания? — удивлённо спросил Кейти, когда Рикард Морьер вышел из кабинета.

— Подобных не было, конечно же, но зато я уже оказывала и Рикки, и другим руководителям Астрофлота разные консультационные услуги. Жизнь в космосе, знаете ли, полна всяческих проблем, в том числе и психологических, и бывает, некоторые из этих проблем приходится решать очень срочно и очень нестандартно. Так что это не первый мой опыт, и, что бы там Рикки ни говорил про шарлатанство, но в своей работе я основываюсь на всех достижениях современной психофизиологической науки. Мой метод — не тонкое искусство, а точный расчёт. Но в случае с вами я должна сперва понять, с чем же на этот раз я имею дело…

— Так что именно я должен вам рассказать?

— Просто рассказывайте всё, что для вас важно. О себе, о сестре, об отце, о своём детстве. О той планете, на которой вы родились, о той, на которой вы побывали, о вашей второй, младшей сестрёнке. О том, как вам было тяжело жить без мамы, как сложно было вам обходиться без взрослой, ответственной женщины рядом… О горе, о долге, о трудностях, о том, что и как вас радовало, о чём вы думали, во что играли, когда были ребёнком. Дайте мне полную ретроспективу вашей жизни во Вселенной! Это всё для меня очень важно! Ключ к руководящим, контролирующим вас эмоциям может находиться именно где-то здесь, в том, как вы сортируете важное и ценное, как вы видите ваше прошлое и настоящее. Тогда смогу понять, где и как ваши чувства на самом деле отличаются от человеческих на глубинном уровне. А они должны отличаться! У вас ведь совсем другая физиология, вас не захлёстывают волны тестостерона или окситоцина, вы не знаете на себе могучего действия эндорфинов, усталости актина, дряблости коллагеновых волокон… Ваше видимое, человеческое тело — это не более, чем синтетический, искусственный аналог реальной природы землян. В этом смысле оно совершенно не отличается от тех неестественных рощ, озёр и облаков на Луне, с которыми так успешно слилась сейчас ваша сестра. И всё же я думаю, что человеческая сторона вашей натуры сильнее, что она сумеет перебороть чуждое людям начало. В этом наша надежда на спасение ваших родственников. Готовы ли вы сознательно работать со мной?!

— А у меня есть выбор? — горько усмехнулся Кейт.

— Конечно, есть: вы можете отказаться от того, чтобы помогать человечеству… Но вы ведь прежде всего человек, и поэтому вы никогда не сделаете такого выбора. Поверьте мне, я знаю: на такую подлость вы не способны. Поэтому вы всегда, всю жизнь будете честно и без колебаний служить людям… И знаете что? Давайте-ка, если не возражаете, называть друг друга на «ты». Разницы в возрасте между нами почти нет, а мне всё время кажется, что я общаюсь с мальчишкой. По-моему, так нам будет удобнее, не так ли, Кейт?!

— Я не возражаю.

— Тем лучше. Девушки у тебя, насколько я знаю, нет и, пожалуй, не предвидится, так что наша неожиданно возникшая дружеская близость не вызовет лишних вопросов ни у кого. Значит, будем откровенны друг с другом. Давай-ка тогда приступать к делу!

— Что, прямо здесь? — удивился Кейт.

— А почему бы и нет? Здесь есть даже диван, если ты хочешь удобно лежать, как на кушетке у психоаналитика, или если просто предпочитаешь лениться, как большинство мужчин. Ещё здесь есть вода и есть прохлада. И ещё я могу принести оливок. А инструменты мои мне пока не нужны. Позже, когда они понадобятся, мы продолжим работу в нашей лаборатории, в Кейптауне. Ну, а пока мне будет более чем достаточно твоих рассказов. Боже правый, могла ли я такое себе представить: работать личным психологом у настоящего инопланетянина! — Анитра Нилумба зажмурилась, потянулась, точно испытывая физиологическое блаженство, переложила ногу на ногу, любуясь собственной длинной и узкой ступней, затянутой в изящную сандалию. — Это же просто фантастика! Открытие на открытии! Ну давай же, Кейт, выверни мне теперь свою душу! Я хочу посмотреть на всё то человеческое и нечеловеческое, что в тебе есть! Я уверена, что это будет совершенно, абсолютно потрясающе, вот честное слово!

— Ну хорошо, — сказал Кейт Астер, слегка прикрывая глаза. — Я попробую дать тебе какую-то ретроспективу. Если, конечно, у меня хватит слов, чтобы всё это описать…

Ретроспектива-1. Звёздная система Край. До 271.06.11. Дети Джорджа Астера

Джордж Астер был астронавтом, одним из многих тысяч скромных тружеников, работавших на грузоперевозках в Солнечной Системе. К людям его масштаба известность чаще всего приходит вместе с некрологом, и в этом смысле Джордж Астер свою долю известности получил. Когда он пропал без вести, выполняя рутинный рейс между системой Урана и группой станций «Край», некролог с известием о его гибели вышел точно в срок, через сто шестьдесят восемь часов после регистрации исчезновения корабля и пилота в диспетчерском журнале. Чуть позже стало известно, что локаторы дальнего поиска обнаружили в этой зоне гигантский метеорит, направлявшийся коллизионным курсом прямо навстречу станции «Край». Далее выяснилось, что последним действием челнока, которым управлял Джордж Астер, стало изменение курса, которое неизбежно привело бы челнок к таранному удару о метеорит и отклонению поганой каменной глыбы от её смертоносной траектории. Своей гибелью молодой астролётчик спас двести тридцать пять коллег и целую гору ценнейшего научного снаряжения.

По традиции, над зданием Управления Солнечных Трасс был приспущен сиреневый флаг Астрофлота, а через трое суток на родине астронавта в Фесте, округ Юта, был воздвигнут символический надгробный камень с именем Джорджа Астера. (Тогда погибших астронавтов ещё знали иногда по именам). Депутат окружного совета сказал речь, одинокая зенитная пушка времён давно прошедшей войны дала три выстрела в пустое и синее американское небо, родители астронавта получили приличную дозу сочувствия и карточки с пенсионом. На этом всё закончилось — для жителей Земли Джордж Астер надолго стал малозначительным фактом истории.

Тем не менее, Джордж Астер не только выжил, но и сумел оставить потомство.

Дети Джорджа Астера, Кейт и Кинтия, не знали своих родителей. Их воспитал дядюшка Кит — умный, вежливый, строгий и бесконечно добрый воспитатель, когда-то бывший всего лишь электронным мозгом корабля «Кристофер Эккерт» — космического челнока, на котором Джордж Астер отправился в свой последний рейс по Солнечной Системе. От дядюшки юные Кейт и Кинтия узнали всё, что знали — о жизни, о доме, о далёкой Земле, об окружавшем их мире, о своём отце, которого они почти не помнили, и, само собой разумеется, о Маме.

По правде говоря, о Маме дядюшка Кит тоже знал довольно мало. Впрочем, и то, что было известно, всё равно поражало воображение. Это Мама спасла отца, готовившегося таранить злобную каменюку на пути «Кристофера Эккерта». Что-то при этом пошло не так; Мама вынуждена была уйти из Солнечной Системы, захватив отца и его челнок с собой. В звёздной глубине, неведомой им обоим, Мама построила для отца новый дом — совсем маленькую, твёрдую, едва пригодную для жизни планетку, размером этак примерно с Землю. Затем Мама сочеталась с Джоджем Астером браком и спустя короткое время родила близнецов — Кейта и Кинтию. Их первыми словами на этом свете были «Кеи» — имя Кинтии в сердце Кейта, и «Кет» — имя Кейта в устах его сестры; и так они называли друг друга во все последующие дни их жизни.

Прошло ещё три года, и у Джорджа Астера с его таинственной возлюбленной появилась ещё одна дочь, которую Джордж назвал Айотой. Мама говорила, что Айота, в отличие от Кинтии и Кейта, намного больше похожа на неё, чем на отца. По земным мерам времени, прошло около полугода после рождения Айоты, когда Мама вдруг исчезла. Забрав младшую дочь с собой, она покинула Джорджа Астера и старших детей, оставив их на хорошенько обустроенной ею планете. Отец Кейта и Кинтии, по всей видимости, не выдержавший таких перипетий, тоже куда-то запропал, и близнецы всецело остались на полном попечении у дядюшки Кита.

Дядюшка Кит, впрочем, тоже времени даром не терял. Быть может, он испытал на себе благотворное влияние Мамы, а может быть, ему на роду написано было стать чем-то большим, чем простой искусственный мозг корабля. К тому же, в его распоряжении была роскошная библиотека — прекрасная электронная копия всех созданных человеческим трудом сокровищ земной культуры. В этой библиотеке были руководства и по педагогике, и по педиатрии, и по психологии — вот только предназначались они для обычных земных детей, растущих в обществе себе подобных.

Кейт и Кинтия, в самом деле, унаследовали что-то от отца, а что-то и от Мамы. Мама в своём природном облике была довольно величественной особой — гигантское облако структурированной плазмы, значительно превосходящее своими размерами любую планету, а пожалуй, даже и некрупную звезду. Зато Мама могла с лёгкостью принимать любой вид, какой пожелала бы иметь, и эту особенность Кейт и Кинтия унаследовали от неё в полной мере. Ох, и намаялся же дядюшка Кит, когда это внезапно открылось! По счастью, радарные и термографические модули уверенно обнаруживали сорванцов в любом внешнем облике, но тем не менее обеспокоенный воспитательным эффектом электронный мозг поставил в итоге Кейта и Кинтию перед ограничением: выбрать лишь по несколько известных живых форм, включая, разумеется, и человеческий облик, но уж зато освоить все их природные возможности с предельным совершенством.