Солнечная сторона улицы (сборник)

На грузовом трамвае

Вовка Карасев был жутко самоуверен. Он думал, что снег появляется только потому, что у него есть лыжи, а дождь сыплет потому, что он — обладатель прозрачного плаща и галош. И конечно, он был уверен, что дядя Леша работает вагоновожатым для того, чтобы его, Вовку, катать по городу.

Дядя Леша жил в нашем дворе и, действительно, работал вагоновожатым, но вовсе не для того, чтобы катать Вовку. Он вообще не мог возить пассажиров, так как работал на грузовом трамвае, рельсовозе.

Трамвай дяди Леши представлял собой вагон с кабиной и открытой платформой — на ней возвышался подъемный кран. На платформе дядя Леша возил рельсы, пропитанные битумом шпалы, болты, гайки и огромные гвозди — костыли, которыми крепят рельсы к шпалам.

Много раз Вовка упрашивал дядю Лешу прокатить его на рельсовозе.

— Никак не могу, Вовка, тебя прокатить, — говорил дядя Леша. — Ты же прекрасно знаешь, что я работаю ночью, когда ты спишь без задних ног.

— А я не буду спать, — говорил Вовка, — я вообще с вечера удеру из дома и буду вас ждать во дворе.

— Нет, это не годится, — твердо заявлял дядя Леша. — Как-нибудь днем. Днем — пожалуйста, а ночью — ни за что!

И вот однажды счастливый случай представился, причем представился не только Вовке, но и мне.

В тот жаркий летний полдень мы с Вовкой ходили по двору взад-вперед и размышляли — каким бы важным делом заняться. Но никаких важных дел в голову не приходило. В какой-то момент из окна выглянула наша соседка по квартире тетя Глаша.

— Мальчики! — крикнула она. — Почему бы вам не прибрать во дворе?! Посмотрите, сколько валяется досок, бумаг! Не дай бог загорятся — вмиг все сгорим!

— Неинтересное дело! — крикнул Вовка, и я полностью с ним согласился.

Вдруг видим — из подъезда вышел дядя Леша и, стремительно пересекая двор, направился в сторону парка. Разумеется, не парка «Культуры и Отдыха», а трамвайного парка — депо. Мы сразу поняли — у дяди Леши крайне важное дело.

Когда мы подбежали, дядя Леша на ходу сообщил, что ему срочно надо вести рельсовоз на окраину, где рабочие прокладывают новую трамвайную ветку, и добавил, что готов прихватить нас с собой. Мы даже подпрыгнули от радости.

— Только учтите, — сказал дядя Леша, — у рельсовоза механизмы нежные и трогать ничего нельзя!

В трамвайном парке, среди вымытых, сверкавших яркой краской трамваев, рельсовоз выделялся тем, что был весь перепачкан мазутом. Его внешний вид как бы говорил — я работяга, тружусь без передыха, мне некогда наводить марафет; вот пойду на пенсию — на запасные пути, тогда и приведу себя в порядок.

Вслед за дядей Лешей мы с Вовкой забрались в кабину и встали около колеса ручного тормоза. Дядя Леша позвенел — известил рабочих парка, что отправляется в путь, включил скорость, и рельсовоз, рассыпая искры и спотыкаясь на стрелках, тяжело выкатил на улицу.

Мы с Вовкой смотрели то на рельсы, то на дома по обе стороны улицы. На мгновенье мне показалось, что мы стоим на месте, а рельсы сами по себе бегут на нас, словно две блестящие нити; а дома прямо-таки на глазах увеличиваются и проплывают назад.

Мы ехали медленно, но встречные пассажирские трамваи приветствовали нас звонками, почтительно притормаживали и, казалось, готовы сойти с рельсов, посторониться — так уважали наш рельсовоз.

Проехав улицу, мы развернулись на площади и дальше покатили по широкому проспекту. Мимо нас проносились автобусы, грузовики, легковушки; мы встретили машину «скорой помощи» и машину мусорщиков, а когда переезжали мост, по реке прошел катер, оставляя за собой длинные волны с оборками пены.

Перед нами разворачивалась жизнь всего города: появился сквер, где старушки подкармливали голубей, а старики читали газеты, потом открылся двор, полный мальчишек, гоняющих в футбол. Заметив рельсовоз, мальчишки моментально прекратили игру и подбежали к трамвайной линии, а увидев нас с Вовкой в кабине, разинули рты от удивления. Вовка показал им язык, но они не ответили — так были потрясены. Когда мы проехали, они еще долго смотрели в нашу сторону, смотрели и жутко завидовали.

Постепенно дома стали ниже; рельсовоз миновал грохочущий завод с дымящейся трубой, кондитерскую фабрику, от которой тянуло сладким запахом… Приближалась окраина. Уже появились деревянные дома с палисадниками и собаками, которые почему-то облаивали наш рельсовоз — видимо, побаивались подъемного крана. Может быть, принимали его за динозавра?!

Вскоре дома кончились, и дальше потянулись огороды с чучелами — истуканы отчаянно громыхали консервными банками и склянками — явно радовались нашему прибытию и, видимо, крана совсем не боялись.

— Приехали, — сказал дядя Леша и остановил рельсовоз посреди пустыря; впереди виднелась свежая насыпь и вразброд валялись рельсы; несколько рабочих укладывали рельсы на шпалы, выравнивали их, прибивали костылями.

— Там будут строить поселок, — дядя Леша показал на холмистое зеленое поле за насыпью. — Пока будем разгружаться, можете туда сбегать. Запланируйте будущий кинотеатр, стадион, и не забудьте для меня лично — просторный дворец с бассейном. Хочется пожить с шиком. Надоела коммунальная квартира, — дядя Леша засмеялся и подтолкнул нас к выходу из кабины.

На холмистом зеленом поле дул свежий ветер. Мы с Вовкой бегали по холмам, втыкали в землю палки — намечали будущие постройки и уже вполне зримо видели кинотеатр с яркими афишами, многоярусный стадион, кафе-мороженое, киоск с газировкой и розовым сиропом… Конечно, не забыли и про дядю Лешу — для его дворца отвели самый обширный холм. А потом вернулись к рельсовозу и сообщили обо всем дяде Леше.

— Вы толковые ребята, — сказал он. — Это видно и невооруженным взглядом. И за дворец спасибо! Но сказать по совести, он мне ни к чему. Ну, что там в нем делать?! Жир нагуливать?! От скуки окочуришься. А в общей квартире есть с кем побеседовать, обсудить всякие события, сразиться в шахматишки… Я с соседями живу дружно. Так что отдайте мой дворец под детский сад или под дом престарелых.

Обратно мы ехали тем же маршрутом, но странное дело — все улицы видели словно заново. Может, потому что ехали по ним с другой стороны?

Вернувшись домой, я обежал всех родственников, рассказал о поездке и объявил, что, когда вырасту, стану вожатым трамвая, и не обычного трамвая, а непременно рельсовоза.

— Ты же хотел стать капитаном дальнего плавания? — недоумевали родственники.

— И капитаном тоже, — объяснял я бестолковым родственникам. — Немного поплаваю, потом повожу рельсовоз, потом снова поплаваю…

Родственники только качали головами.

Но наша соседка тетя Глаша сказала:

— Я тебя отлично понимаю. Я тоже имею две специальности. Днем работаю бухгалтером, а по вечерам подрабатываю сторожем. Иначе как прожить, верно?

— Угу! — откликнулся я и предложил тете Глаше сразиться в шахматишки.

Фотограф

Я любил фотографироваться. Увижу на улице фотографа и иду за ним. Станет фотограф снимать какой-нибудь памятник, а я — раз! — и встану около памятника в выигрышной позе.