Солнечный удар в сердце

– Это тебе Инна сказала?

– Да, она плакала, когда говорила о вас. Видимо, сказался стресс, связанный со смертью отца, и девочка излила все, что у нее наболело.

– Странно, она мне ничего подобного не говорила. А что именно сказала Инна?

– Она сказала, что не понимает, как вы, которая так любила свою мать, не можете понять, что она тоже вас очень любит. И вы не только не видите этого, но и не хотите замечать.

– Надо же… Я и не думала, что в дочке бушуют такие страсти. Мне всегда казалось, что ей присуща некая холодность. Она же вся в папу! Надо же, как мало мы знаем своих детей! А Ольга что?

– По-моему, Ольгу все в вас устраивает. Ей даже нравится, что вы не вмешиваетесь в ее жизнь.

– Да, Оля другая, – задумчиво протянула Вера. – Хотя чего я удивляюсь? У нее ведь другая мать. Я до сих пор не понимаю, как мы смогли с ней поладить. У Оли мамаша была с бешеным нравом. Я очень боялась, что девочка пойдет в нее. Красивая была, стерва…

– Кто стерва? – осторожно спросила Мариша.

– Да мать ее… До сих пор не могу понять, почему она не удержалась около Гоши. А ведь он ее очень любил. Вы не видели ее? Нет? У Ольги в комнате стоит ее фотография. Огромные глаза цвета спелой вишни, шикарные черные волосы и взгляд такой, аж до мозга костей пробирает. Но, видимо, не всегда красота является залогом счастливой семейной жизни.

– А почему у нее был скверный характер?

– Кто ж ее знает? Вот и пить начала… А зачем, спрашивается? Один раз набралась до отключки и протаранила головой стену в ванной комнате. Даже плитка треснула. Гоша специально не стал ее менять. Оставил для меня, чтобы я, каждый раз посещая ванну, помнила про тлетворное влияние пьянства на организм женщины. Знаешь, иногда мне кажется, что Ольга мне ближе, чем Инна. Может, это потому, что нам нечего делить? Ведь Ольге никогда не была нужна моя любовь. Она и так мне благодарна.

– Скажите, а ваша мама вас любила? – вдруг спросила Мариша.

– Конечно! Мы все свободное время проводили вместе. Я даже не бегала с девчонками на танцы – ведь этого времени было так мало! Я поговорю с Инной, – вдруг сказала она и решительно поднялась со стула. – Прямо сейчас.

Оставив недопитый кофе, Вера выплыла из помещения.

– Куда это она? – поинтересовался Голубев, вваливаясь на кухню и сменяя хозяйку дома за кухонным столом.

– Разговаривать с дочерью, – ответила девушка.

– С которой? – уточнил Эрик, входя следом.

– С Инной.

– И о чем же?

– О материнской любви! – с выражением ответила Мариша и торжественно посмотрела на мужчин.

– Интересно, кто ее на это подбил? – иронично спросил сыщик, красноречиво оглядываясь по сторонам.

Мариша молчала и потягивала кофе.

– Все понятно, дошла своим умом.

– Кстати, Вера сказала, что даже не подозревала об Инниной привязаности.

– Неужели? – хмыкнул Голубев. – Хороша мать!

– Значит, ты провела с ней беседу, – констатировал Эрик, наливая кофе себе и Голубеву. – Молодец! А может, что интересное узнала?

– Что же это вы сами себя обслуживаете? – заквохтала Марта, подбегая к столу.

– Не волнуйтесь, мы и сами неплохо справились.

– Так нельзя! Для чего же тогда я здесь нахожусь?

Эрик ничего не ответил.

– Узнала, – кивнула Мариша, и повариха растерянно отошла от стола. – У Веры точно был любовник!

– Ничего себе! – присвистнул Голубев.

– Как узнала?

– Спросила прямо в лоб.

– И что?

– Она назвала меня довольно сообразительной, хотя сначала посчитала дурой, и сказала, что никому не позволит копаться в своей личной жизни.

– И как ты определила, что у нее есть любовник?

– Как, как… Очень просто! Если бы у нее никого не было, она бы так и сказала.

– И даже если бы был, ответ был бы тот же самый, – не согласился сыщик. – Женщины не любят признаваться в своих грехах.

– Это не тот случай. Вера довольно прямая особа. Она говорит то, что думает.

– Что ж, пусть будет так. Мы и сами считали так же.

– Кстати, Голубев, перед тобой стоит одна неприятная задача.

– Какая?

– Сообщить родителям Лены о смерти их дочери.

– А почему я?

– А кто? Не я же! Это не мои обязанности.

– А Вера не может?

– Она сказала, что не возьмет на себя такую неприятную миссию. Кстати, она и тебя не хотела бы подключать, потому что, по ее словам, «в полиции работают одни мужланы».

– Это она меня имела в виду?!

– Ну не меня же!!!

– Ну и дамочка! Никак не пойму, что она из себя представляет.

– И не вникай! – усмехнулся Эрик. – Это не твой формат.

– Интересно, как вы это определили? – желчно поинтересовался следователь.

– Потому что твой контингент, как говорят в одной рекламе, сейчас находится на картошке. А значит, все оставшиеся одинокие дамы не для тебя, – и Мариша захихикала.

– Чего? – не понял Голубев. – Повтори еще раз помедленнее. Какая картошка?

– Не слушай ее, – вздохнул Эрик. – Нам работать надо. Сейчас приедет бригада, осмотрит место преступления, и снова будем собирать народ – нужно узнать, не видел ли кто-нибудь что-то подозрительное.

– Так я видела! – вырвалось у Мариши.

– Что ты видела? – насторожился сыщик.

– Какую-то светлую фигуру.

– И молчишь?! Рассказывай сейчас же!

– Я проснулась посреди ночи, как будто меня что-то разбудило. Мне показалось, какой-то стук. Я вышла в туалет, смотрю, а в другом конце коридора медленно плывет какая-то фигура.

– Какая фигура?

– Ну, откуда же я знаю! Просто фигура. Я даже не обратила на нее внимание. Правда, подумала, что кому-то захотелось пить. Я тоже хотела спуститься и налить себе стаканчик, но передумала – просто было лень.

– Хорошо, что ты никуда не пошла. А то был бы еще один труп, – протянул Голубев.

Мариша изменилась в лице.

– Не слушай его, – отмахнулся Эрик, – лучше припомни детали. Можешь описать фигуру?

– Не могу! – развела руками Мариша. – Какой-то бесформенный силуэт. Мне показалось, что это женщина. Но даже в этом я не уверена.

– Значит, это мог быть и мужчина?

– Мог.

Эрик побарабанил пальцами по столу.

– А какого роста была эта фигура, ты не заметила?