Солнечный ветер

— Поедете к ней домой? — с лёгким скепсисом в тоне спросил Горберг.

— Не в этот раз. Есть идея получше…

Пер-Шаври встал, тяжело опираясь на трость, взял со стола свою шляпу:

— Фредерик, послушайте… Будьте гибче… И человечнее. Не надо опираться на стандартные практики, когда имеешь дело с нестандартными клиентами… Это же женщина, которой нездоровится, и которая недавно перенесла нервное потрясение. Таскать её на многочасовые допросы ежедневно… Просто грубо. Ведите себя с людьми так, как они того заслуживают – и с ними станет проще общаться.

— Эта женщина, которой нездоровится, не так давно угробила несколько тысяч здоровых мужиков, — усмехнулся цур Горберг, облокотясь о стол и сплетя пальцы. — Командовала сражением, как говорят, со сквозной дырой в плече.

Омар опустил взгляд и с кривой улыбкой покачал головой:

— Тем более не повод работать с ней так же, как с домохозяйкой, донёсшей на подозрительные разговоры соседей, — старый следователь шагнул к двери, надевая шляпу, но вдруг обернулся: – Продолжайте по той же схеме. Может, параллельно, на контрасте, чего и выявим. Но если на одном из допросов адмирал проколет вас шпагой, вас же виноватым и назовут, сами знаете…

* * *

Пер-Шаври, лениво размешивая сахар в стаканчике, вновь покосился на ходики. Двадцать один ноль-ноль. Адмирал Каррисо, пожалуй что, опаздывала – в приглашении, которое Омар передал ей с нарочным, в качестве времени встречи было указано как раз девять вечера. Впрочем, следователь не спешил волноваться по этому поводу. Военные космонавты в мирных делах может и не всегда пунктуальны, но очень обязательны. Опоздать могут, не явиться вовсе – нет. В крайнем случае, пришлют кого-нибудь предупредить…

А ещё Омар был уверен, что Каррисо заинтересовалась.

После недели весьма жёстких допросов вдруг приглашение побеседовать за ужином – это должно быть неожиданно. Адмирал, несомненно, живого ума человек, и любит понимать, что вокруг происходит. Значит – у неё возникнет желание посмотреть поближе на нового следователя…

Омар сделал крошечный глоток чая, и подумал, что Горбергу он, по большому счёту, соврал. Вернее, неверно указал свои приоритеты. Не собирался он всерьёз "колоть" адмирала даже самыми хитрыми методами, и сличать полученные данные с результатами допросов. Куда важнее было понять, что из себя представляет эта инородка. Каррисо – зацепка, крючок. Пока что единственное, за что можно ухватиться. Строить игру сейчас можно только вокруг неё – другой точки опоры нет. Кто она в этой мутной истории – зритель или игрок? Вот когда ответ на сей вопрос будет получен – тогда и придёт время строить дальнейшие планы. Есть ещё, конечно, кухарка, Нарция, но они слишком тесно связаны…

Послышалось гудение электромоторов, и напротив ресторана остановилась казённая карета Адмиралтейства. Из неё, держа в левой руке треуголку, выбралась Эльда Каррисо. В том, что это именно она, можно было не сомневаться – внешность уж очень характерная. Омар опустил стаканчик на блюдце и чуть наклонил голову к плечу, рассматривая инородку, так сказать, "в цвете". Росту небольшого – на два-три пальца ниже самого следователя. Телосложения тонкокостного, изящного, почти что хрупкого. Загорела, но в меру, не до черноты. Очень стройна – фигура и осанка идеальны, но плечи, кажется, напряжены и слишком сильно отведены назад. Такое впечатление, что адмирал держит спину ровно осознанным усилием. Похоже на последствия ранения, хотя кто знает…

Одета опрятно, скромно – мундир очень простой. Камзол и бриджи, конечно, перешиты, чтобы наилучшим образом облегать и подчёркивать всё то, что надлежит облегать и подчёркивать в женской фигуре – но и только-то. Многие женщины-офицеры так поступают. Никаких золочёных кружев, бантов, лент, вышитых золотой и серебряной нитью прямо на одежде изображений полученных орденов, или хотя бы модных сейчас у высшего офицерства алых полосок вдоль швов. Только эполеты без кистей (такие всего год назад разрешили к ношению наравне с обычными) и золотое тиснение по краю камзола. Плюс – чёрные высокие ботфорты и "фирменные" флотские перчатки с жесткими крагами до локтя. Всё, опять же, без украшений. Зато сапоги идеально начищены, а перчатки белы, как снег. Если не разбираться в эполетах, адмирала можно принять за капитана какого-нибудь вспомогательного кораблика. Любопытно…

Десятки мельчайших фактиков, которые сыплются на тебя, когда ты внимательно изучаешь человека – сами по себе бесполезны. Но в складе друг с другом или с более важными фактами эти крохи могут дать такое знание, которое не принесёт ни один допрос с пристрастием. Детали одежды к ним относятся едва ли не в первую очередь. Следователь смотрел и мотал на ус…

Каррисо тем временем сказала что-то кучеру, махнув рукой, и вошла в ресторан. Карета неспешно тронулась вниз по улице, пропав вскоре из виду. К вошедшей инородке тут же подбежал официант и, поклонившись, тихо задал какой-то вопрос. Омар не стал напрягать слух – и так было ясно, о чём они говорят. Официант спрашивает, чем может помочь высокой гостье – сотрудники столичных рестораций воинские звания различают отлично, и старшему офицеру хамить не будут, даже если он инородец. Адмирал говорит, что у неё назначена встреча, и называет имя следователя. Официант показывает нужный столик… Ага, всё верно… Пер-Шаври помахал адмиралу и улыбнулся. Каррисо кивнула в ответ. Отдала треуголку официанту, прошагала к столику, опустилась на стул напротив, положив ладони на скатерть. Ещё раз кивнула, так и не улыбнувшись в ответ:

— Добрый вечер, господин Пер-Шаври.

— Добрый вечер, госпожа Каррисо. Большая честь составить вам компанию, — Омар изобразил свой любимый приветственный жест. Голос адмирала оказался высоким, но приятным. Была в нём некоторая мягкость, бархатность, вообще для высоких голосов не характерная. Не визгливый, не пронзительный – вернее всего, звонкий.

— Как ваше здоровье? — продолжал следователь. Вопрос не был данью вежливости – ответ его действительно интересовал.

— Поправляюсь, — коротко ответила Каррисо, складывая ладони "лодочкой" и чуть наклоняясь вперёд. — Спасибо за участие. Если позволите, я хотела бы узнать цель нашей сегодняшней встречи.

— О, ничего сложного, — а у адмирала хорошие глаза. Огромные, очень яркие, малахитово-зелёные. Умные и внимательные. Глаза – зеркало души… Нет, Каррисо не зритель. Ещё предстоит убедиться, но человек с такими глазами не может просто смотреть. Он обязательно пытается понять. — Видите ли, я недавно завершил дела на севере, и тут же был вызван в столицу – помогать в расследовании по известному вам делу. И… Э-э-э… В общем, решил начать с вас, — Омар всплеснул руками. — Позволите?

— Вы хотите сказать, в ваших архивах обо мне мало информации собрано? — устало поинтересовалась инородка, откидываясь на спинку и сплетая пальцы.

— Что вы, собрано более чем достаточно, — Пер-Шаври снова улыбнулся, бросая мимолётный взгляд на руки адмирала. В плотной ткани перчаток, на кончиках пальцев, обнаружились аккуратно обмётанные чёрной нитью дырочки, из которых выглядывали полупрозрачные когти – издалека Омар их не заметил. Поменьше, чем ногти иных имперских модниц, и на вид куда крепче, но наверняка приносят больше неудобств, чем пользы. Почему командующая их не стрижёт? — Но я не люблю архивы – за двадцать лет службы слишком много их навидался. Да и глаза уже не те. Если можно узнать то же самое в приятной беседе – почему бы и нет?

— Хм… Н-ну да, — вздохнула Каррисо, явно не веря ни слову. — Могли бы наведаться ко мне домой – я не против, и вышло бы дешевле.

— Если понадобится встретиться повторно – именно так и поступлю, — согласно наклонил голову следователь. Инородка сейчас рассматривала его из-под полуопущенных век. Наверняка тоже подмечала детальки, делала выводы… — Но сегодняшний вечер можете считать своего рода… извинением. За всех моих коллег и причинённые ими неудобства.

Что она может о нём подумать? Маленький, плотненький человечек, с большой лысиной и густой седой щетиной. Носатый, смуглокожий, черноглазый – типичный выходец с дальнего востока Империи. А на Востоке живут хитрые люди – это каждый ребёнок знает. Значит, и она будет считать его хитрым – благо, и внешность, и ситуация располагают. Пытаться доказать свою простоту – только хуже сделать. Нужно продемонстрировать, что хитрый – не значит враждебный.