Соломинка

– Да, - с явной гордостью ответил сенатор.

– А теперь представь, что ты женился на рыцаре или мастере. Твоя супруга выросла в совершенно других условиях: ничего личного, вся ее жизнь посвящена служению другим. Она постоянно на миссиях, а они могут быть опасны - иногда нельзя даже весточку послать. И это тянется месяцами... Годами. К примеру, миссия на Мандалоре заняла год. Мы жили в канавах и ели подножный корм, а за нами шли отряды убийц. Твоя супруга будет подчинятся воле Сената, в котором ты работаешь - куда пошлют, туда и направится. Видеться будете редко. Знать что-то о друг друге? Для этого необходимо время, которого у вас не будет. И это так... Самый простой вариант.

Падме подалась вперед, напряженно слушая.

– Джедая могут убить. Искалечить, - ровный голос Кеноби звучал в полной тишине.
– Продать в рабство. Использовать для целей, неприемлемых обществом. Он может пропасть без вести. Ты будешь ждать свою любимую месяцами, годами... зная о таких перспективах, что она может не вернуться? А теперь о непривязанностях. Представь, что кого-то из вас взяли в заложники. Что ты будешь делать? Ты сможешь пожертвовать одним разумным, чтобы спасти десяток? Или самому пойти на смерть? А ведь сейчас идет война. Поэтому браки... не одобряются. И касается это в первую очередь тех, кто постоянно в разъездах - то есть дипломатов. Мы должны быть беспристрастны. А брак - это прекрасный способ политического давления. В первую очередь.

Падме сидела, словно палку проглотив. Скайуокер застыл. Мешочек с косой казался раскаленным.

– Это, конечно, крайний вариант, - устало вздохнул Кеноби,- но и такое бывает. Трасия - прекрасный дипломат, целитель и исследователь. Она очень... неортодоксальна, хотя и является близким другом Мейса Винду.

– И в чем это выражается?
– прокашлялся Органа.

– Она крайне неразборчива в связях, - махнул рукой джедай, - а еще несколько раз выходила замуж. Естественно, с последствиями в виде детей. Хорошо хоть, мозгов хватает развестись, и ей нельзя поставить в вину многомужество. А то и так головной боли хватает.

– И что с ней будет?
– поинтересовалась Падме, бросив на своего супруга странный взгляд. Кеноби хихикнул.

– Да ничего такого. Винду будет долго распинаться о подобающем поведении, читать мораль... Назначит ей ясельный долг до конца беременности. Минимум. Будет долго возмущаться. Трасия похвастается успехами своих падаванов, возможно возьмет кого-то еще. И снова улетит неизвестно куда. Вот и все.

– А... Исключение?
– пролепетал Скайуокер. Кеноби поджал губы.

– Рыцарь Скайуокер! Что вы делали на занятиях? Какое исключение? Целибат и прочие крайности отменили несколько веков назад. Если джедай хочет вступить в брак - он должен получить разрешение, только и всего! Чтобы политики не придирались! Как магистр Ки-Ади-Мунди. У него пять жен и восемь детей. Да, видит он их нечасто, но никто не жалуется. У нас Орден, а не... Не!

– Простите, - пролепетал выбитый из колеи рыцарь.
– Я не знал.

Кеноби встал, осуждающе покачав головой.

– Нет неведения, есть знание, - наставительно произнес он.
– Недостаток информации может быть опасен. Можно попасть в беду по незнанию...

Скайуокер покраснел. Уже. И сказать никому нельзя - такой позор.

– Поэтому спрашивайте. Узнавайте. Вам всегда помогут, рыцарь Скайуокер... Надо только спросить.

Кеноби откланялся и ушел в сопровождении целого отряда клонов, а Энакин остался, погрузившись в размышления.

Действительно. Почему он решил, что его непременно исключат? И вообще, почему он ни разу не спросил... А ведь Ки-Ади-Мунди постоянно перед глазами.

Почему?

Мог ведь задать вопрос. Но Оби-Ван никогда не лез в душу, а он никогда ничего о себе не говорил и почти ничего не спрашивал.

Зато постоянно жаловался.

Остаток вечера прошел как в тумане. Отвечающего невпопад Скайуокера перестали тормошить, оставив в покое, обсуждения завертелись вокруг исключительно политических тем.

Размышляющий Энакин слушал их, отмечая краем сознания, что вообще-то почти все понимает. Перед глазами встала Падме, небрежно от него отмахнувшаяся, когда он решил высказать свое мнение по какой-то политической проблеме. Дескать, он молод и ничего не понимает. А она сильно старше? Вспомнился Оби-Ван, пытавшийся вбить в не желающего учиться падавана хоть какие-то основы дипломатии. Бесчисленные миссии, на которых Кеноби приходилось идти на уступки и прогибаться - потому что Скайуокер даже не удосужился прочитать краткую справку о культурных особенностях обитателей очередной планеты, попросившей джедаев о помощи. Еще бы! А зачем? Не Избранного это дело - в мелкие дрязги вникать. Для этого мастер есть - вот он пусть и отдувается.

В очередной раз стало нестерпимо стыдно. И он еще орал, что готов стать рыцарем? А смог бы он как Оби-Ван: один, давление со всех сторон, на руках падаван и миссии одна другой сложнее. Свое прозвище Кеноби получил не зря. Это Скайуокер знал абсолютно точно.

Падме давно ушла спать, махнув на него рукой, а Энакин сидел в закутке, перебирая пальцами бусинки косички, и понимал, что они совсем друг друга не знают.

Элементарное: любимый цвет, любимое блюдо... Что вообще нравится или нет. А Кеноби постоянно поздравляет Сатин с Днем рождения... И дарит при оказии любимые цветы. И на Мандалор его послали, потому что и культуру знает, и язык... И знакомых с врагами полно.

Неожиданно с холодком подумалось, что лекция о браках произносилась специально для него. Что Кеноби знает, просто молчит, уважая его личный выбор. Что пытается помочь идиоту-ученику сделать все правильно - даже после отказа Скайуокера.

Энакин грустно смотрел на косичку в ладони, понимая, что выход всегда был перед глазами, только он не желал его видеть.

Что ж... Пресса называет его Героем без страха. Пора оправдать это прозвище.

Пора.

Энакин долго подбирал слова, искренне сожалея, что Сила не наградила его таким же хорошо подвешенным языком, как у его бывшего мастера. Процесс шел тяжело, но парень справился, и к назначенному сроку все было готово.

Разбирательство прошло именно так, как и предсказывал Кеноби. Трасия - привлекательная невысокая женщина - вышла из Зала совета веселая и ни капли не боящаяся наказания, которое ей назначили: полтора года ясельного долга.

Ее окружили разномастные падаваны - сразу трое, - и Трасия неторопливо засеменила прочь, провожаемая завистливым взглядом ждущего своей очереди Скайуокера.

Стражи кивнули, и Энакин, собравшись с духом, предстал перед изучающими взглядами магистров.

– Что привело тебя к нам, рыцарь Скайуокер?
– в голосе Винду слышалось явное раздражение. Раньше Энакин обязательно принял бы это на свой счет, а теперь он ясно видел, что корун замучен войной и борьбой с Сенатом, что он только что всласть оторвался на смиренно выслушавшей его гневные нотации Трасии, пославшей своему другу воздушный поцелуй, и еще не остыл, что у него зверски болит голова, а это только начало дня...