Сон и явь. Перепутье
Шрифт:
– Что случилось? – заметив мою реакцию, спрашивает мужчина.
– Я пропустила свой автобус, – произношу расстроенно, указывая на отъезжающий от остановки транспорт.
– Разве это проблема? Я подброшу.
– Не стоит, сейчас закажу такси.
– Я не кусаюсь, не бойся, – он улыбается.
– Я и не боюсь. Просто не хочу доставлять вам неудобства.
– Разве мы не перешли на ты?
– Забыла, прости, – смущаюсь я.
Чувствую себя рядом с ним не в своей тарелке. Он для меня, как из другого мира. Во всем моя противоположность. Улыбчивый, уверенный в себе, одетый с иголочки. И я – пасмурная, отрешенная, в одежде, которой уже несколько лет.
– Прощу,
– Самый привлекательный вариант для меня отъехал минуту назад от остановки, – улыбаюсь в ответ краем губ, желая уйти от прямого ответа на его вопрос.
Раздаётся гром, я поднимаю голову к небу и понимаю, что вот-вот польёт дождь.
– Даже небо за меня, – он достаёт из кармана ключи и зовёт за собой.
Я решаю не сопротивляться. Он прав, его общество будет приятнее. Мы подходим к его автомобилю, он открывает мне пассажирскую дверь, помогает сесть, а после сам садится за руль, и мы выезжаем с парковки.
Я называю ему адрес, куда меня довезти.
– Едешь на съёмку?
– Как ты узнал?
– Знаю студию по этому адресу.
– Хорошая? Я еду туда впервые.
– Я раньше часто там арендовал помещения.
– А сейчас?
– Сейчас я создал то, что идеально соответствует всем моим требованиям.
Улыбаюсь слегка и отворачиваю голову к окну. Вчера всю ночь я не могла оторваться от компьютера. С жадностью просматривала работы Итана Майера. Дыхание перехватывало от них, особенно тех, что были сделаны за последние годы. Его виденье девушек и женщин – прекрасно. Одну и ту же модель он мог фотографировать несколько раз, но каждый раз она была другой. Он раскрывал их с разных сторон, и каждая из них – настоящая. Просматривала снимки и чувствовала, как завидую его мастерству. Он делает невероятные вещи, и достичь таких высот возможно только путём долгих лет упорного труда. А мне так хотелось суметь сделать что-то подобное здесь и сейчас.
– Итан, а ты будешь вести уроки у нас? – не удерживаюсь от вопроса, который мучал меня перед сном.
Я так хотела, чтобы он провёл хотя бы один урок, поделился опытом и, возможно, направил в правильное русло.
Ему приходится по душе мой вопрос, вижу по его довольной улыбке, появившейся на лице.
– Конечно, – оторвав взгляд от дороги, смотрит на меня. – Почему ты спросила?
– Мне очень понравились твои работы.
Я не любила и не умела никогда юлить. Всегда говорила так, как есть. Признавалась честно в своих ошибках, спокойно могла извиниться и если мне кто-то или что-то нравился, я никогда не скрывала своей симпатии. Лукас убеждал, что это неправильно. Что в девушке должна оставаться загадка. А для меня было важнее оставаться искренней и не бояться говорить о том, что думаю и чувствую.
Сейчас бы Лукас сказал, что я должна была промолчать, не отвечать честно на вопрос Итана. Возможно, он был бы и прав, но я так не смогла. Да и не видела смысла для создания загадки. У меня не было никогда цели, чтобы кто-то хотел меня разгадать, завоевать. Тем более, Итан. Тем более, сейчас.
– Приятно слышать, – отвечает он, удовлетворённый моим ответом. – Знаешь, что я подумал, когда увидел тебя на выставке?
– Думаешь, мне стоит знать? – отвечаю с волнением.
– Подумал, как бы было замечательно поснимать тебя, – он не сводит глаз с дороги, лишь на мгновение отвлекается, посмотрев в мои глаза, чтобы вычитать эмоции, а потом снова отворачивается.
А я от неожиданности теряю дар речи. Он хочет меня поснимать? Итан
Майер меня? Вспоминаю слова Стейси, что он фотографирует только тех, кто ему нравится. Да и сам он признался, что имеет возможность снимать только тех, кто доставляет его глазам удовольствие. И тут он говорит такие слова мне. Мне – ничем неприметной, исхудавшей, бледной, с потерянным взглядом девушке, у которой в голове один лишь мрак.– Смешно, – реагирую я, вновь смутившись. – Очень смешно.
– Я на шучу, – он останавливается на светофоре, переводит на меня всё своё внимание, изучает. – Даже сейчас смотрю на тебя и хочу сфотографировать.
Краснею от стеснения. Не знаю, куда деть свои глаза, и что ему сказать в ответ на его откровенность.
– Я не фотографируюсь, – единственное, что удаётся мне вымолвить.
– Ожидал именно такого ответа, – улыбается он. – Но все ещё впереди.
– Что это значит?
– Значит, что я обязательно осуществлю задуманное.
– Звучит не очень приятно. Решил принудить меня к съёмке? – понимаю, что одно неосторожное слово, и меня накроет волной возмущения.
– Никакого принуждения. Уверен, когда ты доверишься мне, то разрешишь сделать пару кадров.
– Уверен? Ты меня ведь совсем не знаешь.
– Не обязательно хорошо знать человека, чтобы его чувствовать.
Не нахожу слов, чтобы ответить ему. Может и в самом деле нужно быть более закрытой, чтобы люди вокруг не могли считывать меня? Но с другой стороны, какое мне дело, что думают или чувствуют другие на мой счёт, когда я прекрасно знаю саму себя. И знаю, что не соглашусь на съёмку, даже если сильно этого захочу.
Небо покрывается тучами, и об стёкла начинают биться капли дождя. Тело покрывается мурашками от страха.
– Пожалуйста, едь медленнее, – вжимаюсь в спинку сиденья.
Я любила дождь. Любила гулять под ним. Лукас всегда ругал меня, говорил, что нужно укрыться где-нибудь от ливня, иначе я заболею. Но я не хотела. Наслаждалась погодой и, кружась, громко смеялась.
Все изменилось в день, когда я потеряла всех, кого любила, а за окном шёл беспрерывный дождь. Теперь, я боялась его. Боялась до оцепенения. Порой даже ненавидела.
Без лишних вопросов, Итан сбавляет скорость. Едет аккуратнее.
– Боишься?
Я киваю ему в ответ и снова отворачиваюсь к окну.
Мысли невольно возвращают меня к разным воспоминаниям. Как мы с Лианой купались под дождем, а потом мокрые бежали домой минут двадцать. Тогда мы заболели и неделю лежали дома с температурой, но ни разу так и не пожалели о поступке. Даже больше – повторяли это из раза в раз. Потом появился Лукас. Однажды я уговорила его на эту авантюру. Ночь, мы вдвоём в море под дождем. Купаемся, обнимаемся, целуемся и беспрерывно признаемся друг другу в любви. Я обожала его. Хотела обнимать и целовать каждую секунду. А в такой обстановке и вовсе потеряла голову. Не хотела возвращаться на берег, потом домой. Хотелось пробыть с ним в тёплой воде всю оставшуюся ночь.
Ком образовывается в горле, вдруг испытываю дикое желание вернуться в тот день, вернуть Лукаса. Хочется расплакаться, но держусь из последних сил, понимая, что рядом сидит посторонний человек.
– Моя сестра любила дождь, – отрывает меня из мыслей Итан. – Пробиралась на крышу дома, сидела под навесом, слушала музыку и читала.
– Говоришь о ней в прошедшем времени?
– Её не стало пару лет назад, – отмечает он с грустью.
– Мне очень жаль. Ты у неё был на кладбище?
– Да. Прихожу раз в неделю, смотрю на её памятник, чего-то жду, а потом разочарованно уезжаю обратно в город.