Сон о Ховринской больнице. Иллюзорный мир Бреда Волкера

Сэм настраивал капризную гитару, он дергал две струны одновременно, синхронизируя звук колесиком на грифе. По неуклюжим действиям Бред сразу понял, что бас-гитарист дико налакался. Еще не началась репетиция, а Сэм уже головокружительно шатался. Бреда всегда раздражало, что он напивается, несмотря ни на какие дела. Несколько концертов было сорвано благодаря несдержанному гитаристу. Лидер группы ругался на пьяный беспредел, но разговоры не помогали.

В очередной раз Бред сдержал себя, чтобы с порога не покрыть матом музыканта.

— Здравствуй, Бредди, — ухмыльнулся Сэм. — Наш пай-мальчик сегодня опоздал! Наверное, очень долго занимался какой-нибудь девкой у себя в больнице, — громко хохоча и брызгая слюной, извергал пропитые слова гитарист. — А мы, видишь, заждались тебя и немного расслабились.

— Ты пьян как скотина! — взревел Бред.

Манера Сэма грубить раздражала негласного руководителя группы. Он давно заметил, что излюбленный метод общения басиста — найти в человеке слабое место и изо дня в день морально давить на незащищенный островок. Сэм смеялся, когда не было смешно. Запросто мог ударить или оскорбить. Посторонние его обходили стороной, а многие знакомые боялись. Вечно пьяный или под кайфом, неопрятно одетый и покрытый татуировками, он бы не сильно выделялся в компании рок-музыкантов, если бы не его бешеный взгляд. Казалось, Сэм может убить в любую минуту случайно коснувшегося его.

Бред ценил в этом человеке только две вещи: прическу и отношение к Мэди.

На голове у Сэма всегда царствовал неуправляемый хаос, он выбривал волосы причудливыми рисунками — чаще всего это были непристойные или пугающие картинки, — а оставшиеся красил в яркие цвета. У Бреда вызывала уважение смелость экспериментов, потому что сам он никогда не мог себе позволить чего-либо подобного. Взгляд Бреда упал на затылок Сэма с изображением могилы и креста. Жуткая эмблема напомнила ту, которую он стер с лобового стекла машины. Парня передернуло, но присмотревшись, он понял, что сходства мало.

Сэм постоянно цеплялся к Бреду. Ему не давал покоя творческий авторитет молодого человека. Нервного рок-н-ролльщика скручивало от обязанности ужиматься на вторых ролях. Он дразнил парня всевозможными гадкими словами, связывая свои издевки с профессией и с семьей Бреда. Вырос он в неблагополучной семье и винил в этом окружающих.

Бред много раз пытался найти другого бас-гитариста, но волею судьбы грубияну не находилось замены. К тому же другие члены группы считали его другом и звали в те места, где бывали вместе с Бредом.

— Здорово, братишка! — крикнул Джимми, выглядывая из-за барабанной установки. Он улыбался как мальчишка, держа бутылку пива в одной руке, а сигарету в другой.

Джима выпивка оставляла в рабочем состоянии и позволяла сносно играть. По характеру он был типичным книжным негодяем. Стопроцентное сходство бросалось в глаза, но женщины слепо безумствовали в его присутствии. Славного мачо любили многие, но ни одна стрела не смогла проникнуть в его сонное сердце.

Бред, будучи уверенным, что внешность не является главным критерием, задавался вопросом, что такого женщины находят в музыканте. Джимми обращал на себя внимание по-совиному отрешенными глазами. Его вороньи волосы неряшливо торчали на крутом черепе. Смуглая кожа обтягивала далекую от атлетичности фигуру беззаботного гуманиста.

Бреду импонировало наличие у Джимма диплома музыкальной академии. Вокалист с уважением относился к единственному профессионалу в составе группы. Интеллектуальные способности барабанщика иногда достигали пика, и тогда с ним было интересно поболтать. Но собеседника не покидало ощущение, что темы могут иссякнуть в любой момент. Мысли не отяжеляли его ветхий мозг, и иногда Бред завидовал легкости восприятия мира этим человеком. Джимми был апатично неразговорчив, что в глазах дам выглядело загадочным.

— Маугли не придет, он куда-то уехал, — сказал Джим.

— Давайте начинать.

Маугли освоил тромбон за границей у лучших мастеров. Несмотря на частые гастрольные разъезды, парень успевал играть на выступлениях Naked Manhattan. Ему было достаточно нескольких репетиций, чтобы поймать тему новой композиции. Своим прозвищем он был обязан Сэму, который ловко подловил сходство с героем Редьярда Киплинга. При взгляде на тело, состоящее из мышц и рельефных широких плеч, складывалось впечатление, что он всю жизнь прыгал с ветки на ветку. В булавочных щелках древесных глаз читалось животное бесстрашие.

Однажды Бред поинтересовался, почему Маугли играет в неизвестной группе, и в ответ получил тот же вопрос.

— Сегодня будем репетировать новую песню, — заявил Бред.

Он достал мятый листок с текстом песни и аккордами, восстановленными по памяти после утраты тетрадки. С легкостью накинул смирительный ремень акустической гитары на заждавшееся плечо. Начал петь. Каждый звук вызывал в нем наслаждение и желание жить. Он пел, закрыв глаза. Звук шел изнутри. Сознание фокусировалось на чистоте обнаженного голоса. Печаль и беспокойство сбрасывали свои цепи с беззащитного таланта. Дернув последний раз струну, Бред почувствовал себя освобожденным. Его поразило, в какой тишине слушали ребята его пение. Обычно они начинали перебивать где-то на половине композиции.

— Снова сопли распускаешь, Бредди, может, тебе дать салфетку подтереться? — прогоготал Сэм, но Бред на него уже не злился.

— Прекрати, Сэм! Это было великолепно! — раздался тонкий голос со стороны входной двери.

Пришла Мэди. Она продефилировала в центр комнаты, по пути развязывая песочного цвета шарф. Не переставая восхищаться услышанной песней, леди обняла и поцеловала по очереди Джима и Сэма. Бреду всегда было немного обидно, что на него ее ласки не распространялись. Скупая традиция сложилась с самого начала их знакомства и теперь выглядела вполне естественной.

Девушка уселась поодаль на свое любимое потертое бесформенное кресло и замолчала, чтобы не мешать. Джимми застучал барабанными палочками, Бред аристократично настроил аккорд за аккордом и запел ту же песню. Чуть погодя вступил Сэм. Ребята прерывались для обсуждения, снова и снова отрабатывая каждую ноту.

Через два часа песня с небольшими огрехами исполнялась целиком. Результатом все были довольны. Начало положено, канва есть, оставалось отладить механизм. Для разминки парни сыграли несколько вещей из своего репертуара и хиты известных групп. Потом выпили пива и засобирались в клуб «ББ», который посещали раз в неделю все музыканты города.

Трое энергичных парней и девушка сели в быстроходный черный Opel. По средам рулил Бред — только он мог выпить и вести машину: у врача в любом случае не отнимут права. Это было известно музыкантам, и они не преминули воспользоваться положением. Бреда действительно несколько раз останавливали в алкогольном опьянении, но, увидев медицинское удостоверение, отпускали. С легкой руки Гиппократа он стал водителем для вечеринок у ББ (Большого Бадро).

Джимми, как всегда, сел впереди, а Мэди и Сэм устроились на заднем сиденье. Это лишний раз доказывало, что барабанщик старается избегать влюбленной в него подружки. Девушка долго обхаживала Джима, пока не получила вместо горячей любви холодную кровать. Переспав с ней, ударник вел себя как обычно в таких ситуациях — никак. Эта история не нравилась больше всего Сэму, который всецело принадлежал робкой женщине. Бреду казалось, будь он сам на месте незадачливого ухажера, стараниями Сэма давно б оказался в могиле.