Сон разума

– Андрей… – тихо произнесла она. – Ты уверен…

– Нет, – односложно ответил он, не повернув головы: все его внимание было сосредоточено на управлении машиной и приближающихся воротах. – Но поворачивать поздно, – спустя несколько секунд добавил он, заметив, как дрогнули створы, приоткрывшись на полметра, чтобы пропустить двух вооруженных храмовников, лениво вышедших навстречу приближающейся машине. Судя по тому, как они остановились в десятке метров от приоткрытых ворот, для них проверка возвращающейся с продуктами машины уже давно стала рутиной. Скорее всего, ее не досматривали вообще, а видимое соблюдение процедуры предназначалось для возглавлявшего караул офицера.

Сонный умиротворенный покой. Андрей безошибочно разгадал это состояние гарнизона, наблюдая, как происходит смена постов, движутся караулы, въезжают и выезжают машины. Да, за сотни километров отсюда, где воины Храма еще испытывали на себе все превратности статуса захватчиков, они, соответственно, являлись грозной, дисциплинированной, сплоченной силой; туда, в гарнизоны периферии, отправлялись наиболее боеспособные подразделения, а здесь, в зоне давнего безраздельного владычества, дисциплина и бдительность неизбежно падали.

…Андрей остановил БПМ, не доезжая до ворот, с таким расчетом, чтобы две караульные вышки, расположенные по бокам огромных створов, оставались в зоне прямого огня.

Двигатель машины внезапно взревел и заглох.

– Эй, Джонни, – один из вышедших навстречу храмовников сделал шаг вперед. – Ты что это придумал? Ну-ка, заводи свой хлам, сейчас будет проезжать механизированная группа…

Этого еще не хватало… – метнулась в голове Андрея мысль, и он, взглянув на Лану, тихо сказал:

– Работаем.

* * *

Это был черный день для караула, заступившего ранним утром на охрану главных ворот. Четыре часа назад они выпустили за пределы базы старую, дышащую на ладан бронемашину и никак не ожидали, что ее возвращение будет иметь смертельные последствия для большинства из них.

Такое вообще не могло пригрезиться сегодняшнему поколению обитателей построенной более века назад укрепленной базы.

– Я же сказал тебе – заводи мотор! – гневно прорычал храмовник, когда на его первую реплику не последовало ни ответа, ни какого-либо действия. Он шагнул вперед одновременно с тем, как на смотровой площадке появился дежурный офицер.

Он вытянул шею, пытаясь понять, что происходит, но лобовой скат бронемашины полностью скрывал сидящих внутри, и было непонятно, отчего те не реагируют на окрики и команды.

В следующий момент случилось совершенно невероятное – вместо водителя и экспедитора изнутри БПМ внезапно поднялись двое незнакомцев в боевой экипировке Храма и, ни секунды не промедлив, тут же открыли огонь: не давая ни опомниться, ни вскрикнуть, они били одиночными выстрелами из «АРГ-8», на стволы которых были навинчены самодельные глушители, – в знойной полуденной тишине звуки выстрелов казались невнятными, идущими издалека ватными хлопками, но последствия огня были чудовищны. Первыми на землю повалились двое вышедших за ворота караульных, а онемевший от неожиданности офицер даже не смог двинуться с места – расширенными от ужаса глазами он смотрел на незнакомца, который резко повел стволом автомата, снова раздался хлопок, и мимо мелькнуло тело, падающее с вышки, еще один поворот ствола, и запоздалая мысль погасла в простреленной навылет голове офицера, лишь образ хладнокровного стрелка еще долю секунды таял на сетчатке глаз, пока мертвое тело мешком оседало на деревянный помост смотровой площадки…

– …Ромель, не высовывайся вперед! – Андрей спрыгнул со ската брони, фиксируя взглядом обстановку, но Лана отработала безупречно – с ее стороны все было чисто, пулеметчик на правой вышке лежал без движения, еще один храмовник корчился в пыли под опорами проволочного заграждения, третий сидел, запрокинув простреленную голову, так и не успев встать из-за стола в застекленной наблюдательной будке.

Хотя бы одного оставить в живых… – проскальзывая в щель приоткрытых ворот, напомнил себе Андрей, досадуя, что офицер так не вовремя высунулся на смотровую площадку. Все, кто видел Лану или Ромеля, были заранее приговорены к смерти, иначе их план тут же утрачивал смысл.

За воротами не оказалось больше никого, в глубь базы тянулась асфальтированная дорога, с обеих сторон ограниченная высокими проволочными заграждениями, вдали, метрах в трехстах, маячили еще две вышки, но Андрей по опыту знал: раз с них не открыли немедленный огонь, значит, они с Ланой действительно отработали чисто и внутренние посты не оповещены о внезапном вторжении.

Он полагал, что в их распоряжении осталось минуты две, не больше, потом соседние посты периметра неизбежно обратят внимание на брошенную у ворот машину и кто-нибудь задаст себе логичный вопрос: почему она так и не заехала на территорию базы?..

…Он нашел взглядом вход в расположенное под застекленной будкой одноэтажное здание и жестом приказал Ланите, чтобы она с Ромелем искала обходной путь, а сам рывком преодолел открытое пространство и прижался к стене караульного помещения.

Тишина…

Он резко распахнул дверь, врываясь внутрь.

Свободная смена, состоящая из пяти человек, спала. Отлично. Андрей резко переместился в глубь помещения, и их оружие, составленное в пирамиду, оказалось у него за спиной.

Он быстро собрал боекомплекты, закинул за спину свой автомат, взял другой, тихо, без щелчка присоединил магазин и вдруг резко, с отчетливым звуком передернул затворную раму, вгоняя патрон в ствол.

От внезапного звука один из спящих пошевелился, потом поднял голову и, увидев незнакомца, попытался вскочить, но Кречетов тут же направил на него ствол автомата, недвусмысленно давая понять: «Еще движение, и ты труп».

Храмовник осел, осоловело глядя на него мутными не то со сна, не то от внезапного приступа страха глазами.

– Буди остальных, – негромко, но внятно приказал Андрей.

Теперь он увидел в глазах проснувшегося настоящий ужас.

– Ну?

Тот немо затряс головой, неотрывно глядя на Кречетова, а его руки вслепую тормошили спящих на соседних койках.

– Всем встать, – приказал Андрей. – Спиной к стене, руки за голову, смотреть на меня…

Пять человек устраивали его намного больше, чем один.

Никто из них даже не попытался дернуться, хотя в глазах варьировались разные чувства – от полнейшей прострации до откровенной ненависти.

Шли драгоценные секунды, но Андрей в этом случае выказал терпение, дождавшись, пока его приказ будет исполнен буквально, – только когда все пятеро встали у стены, он выразительно повел стволом автомата и произнес:

– Полгода назад на базу был доставлен необычный летательный аппарат. Где он?

Ответом послужила гробовая тишина, и Кречетов нажал на спуск.

Грохот выстрелов разорвал вязкую тишь, в замкнутом помещении взметнулось облако выбитой пулями штукатурки стен, со звоном покатились по полу гильзы, кисловатая вонь сизыми завитками медленно поплыла над разворошенными койками. Двое из пятерых храмовников внезапно осели на пол, но Андрей знал, что они лишь контужены выпущенной поверх голов очередью.